диссертация (1169176), страница 94
Текст из файла (страница 94)
Как полагают некоторые зарубежные авторы, с точки зренияРимского Статута МУС (п. 3 (b) ст. 25), отдача приказа совершить преступление является разновидностью подстрекательства. – См.: Верле Г. Принципы международного уголовного права: учебник /пер. с англ. С.В. Саяпина.М., 2011. С. 247–248. Однако, как представляется, более правильно рассматривать начальника, отдавшего заведомопреступный приказ в качестве организатора преступления. – См.: Тер-Акопов А.А.
Преступление и проблемы нефизической причинности в уголовном праве. М., 2003. С. 190.5См.: ст. 8 п. 2 b (xii), d (x) Римского Статута МУС.6См.: Соломоненко И.Г. Исполнение приказа и его уголовно-правовое значение. Ставрополь. 2000. С. 65 – 66.266Как уже отмечалось, в уставах ряда современных международных органов уголовной юстиции зафиксировано, что лицо, выполнившее преступный приказ, подлежит ответственности,однако это обстоятельство может рассматриваться как основание для смягчения наказания втом случае, если трибунал признает, что этого требуют интересы правосудия.
В специальнойлитературе1 приводятся примеры и проводится их анализ в контексте деятельности Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьёзные нарушениямеждународного гуманитарного права на территории бывшей Югославии с 1991 г.; концептуально, теоретический посыл авторитетных ученых обозначен позицией, согласно которой принуждение к совершению преступления, хотя и не зафиксированное в тексте Устава МТБЮ, является, наряду с исполнением приказа (п. 4 ст.
7 Устава МТБЮ), обстоятельством, смягчающимвину обвиняемого2.Следует обратить внимание на то, что в Римском Статуте МУС, а также в разработанныхи принятых в дополнение к нему Правилах процедуры и доказывания, в отличие от уставов ряда международных уголовных трибуналов ad hoc, отсутствует прямое указание на возможностьсмягчения наказания исполнителя преступного приказа. Тем не менее, Суд, как это следует изп.
1 (b) Правила 145, в равной степени учитывает все соответствующие факторы, в том числелюбые смягчающие факторы, все обстоятельства как лица, признанного виновным, так и самогоакта преступления.В свою очередь, приведённые выше, предусмотренные п. 1 ст. 33 Римского Статута МУС,условия в своей совокупности могут рассматриваться в качестве специального обстоятельстваосвобождения от уголовной ответственности в международном уголовном праве3.Заметим, что национальные уголовно-правовые системы в своем большинстве придерживаются подхода, согласно которому уголовная ответственность наступает за исполнение заведомо незаконного (заведомо преступного) приказа; в УК ряда государств – членов мировогосообщества предусмотрены специальные нормы об уголовной ответственности за совершение1См.: Скуратова А.Ю. Международные преступления: современные проблемы квалификации.
М., 2012. С. 124–125. Приводимое дело: Prosecutor v. D. Erdemovic, Case "Pilica Farm" No. IT-96-22. Para. 88.2См.: Annotated Leading Cases of International Criminal Tribunals. Intersentia. Hart. Verlag Osterreich, 1999 / Eds. by A.Klip, G. Sluiter. Vol. I: The International Criminal Tribunal for the Former Yugoslavia 1993–1998. P. 534.3Следует обратить внимание на то, что современные источники международного уголовного права содержат положения об обстоятельствах, освобождающих от уголовной ответственности, при этом не употребляют известнуюнациональным уголовно-правовым системам формулировку «обстоятельства, исключающие преступность деяния». При этом существует довольно широкий перечень таких обстоятельств, имеющих различную правовую природу (к примеру, в Римском Статуте МУС, им посвящены ст.
31–33; к ним отнесены невменяемость, принудительная интоксикация, действия лица для защиты себя или другого лица, меры, для устранения угрозы жизненно важным интересам, ошибка в факте, ошибка в праве). – Об этом, см.: Международное уголовное право: учебник длявузов /А.В. Наумов, А.Г. Кибальник, В.Н. Орлов, П.В.
Волосюк. М., 2013. С. 125–127; Русанов Г.А. Обстоятельства, освобождающие от международной уголовной ответственности // Журнал российского права. 2014. N 6. С. 112–116.267преступлений против мира и безопасности человечества при выполнении преступного приказаили преступного распоряжения1.Таким образом, в современном международном уголовном праве, в контексте кодификации и развития принципов, сформулированных в Уставе и Приговоре Нюрнбергского МВТ,сформировалось и реализуется положение об уголовной ответственности лица, совершившеговоенное преступление во исполнение приказа. При этом разнообразие степени тяжести и формвоенных преступлений, в сочетании со спецификой военно-служебных отношений и особенностями восприятия приказов командира (начальника) в условиях ведения военных действий,предопределили постановку вопроса о возможности освобождении от уголовной ответственности исполнителя незаконного приказа, при условии, что незаконный характер приказа не былочевиден для исполнителя.
Согласно ст. 33 Римского Статута Международного уголовного суда, в отличие от исполнения приказов о совершении геноцида и преступлений против человечности, где, соответственно, действует абсолютная ответственность исполнителя, освобождениеот уголовной ответственности лица, совершившего военное преступление во исполнение приказа возможно в исключительных случаях, если, во-первых, исполнитель обязан был исполнитьприказ правительства или начальника; и, во-вторых, если исполнитель не знал, что приказ былнезаконным, или сам приказ не носил явно незаконного характера.Командир (начальник), отдавший заведомо преступный приказ, также (наряду с исполнителем такого приказа) подлежит уголовной ответственности за совершение военного преступления, что вполне согласуется с нормами действующего международного уголовного права, вчастности, с п.
3 ст. 25 Римского Статута Международного уголовного суда.Возможность смягчения наказания для исполнителя приказа о совершении военного преступления прямо предусматривается в уставах отдельных органов международного уголовногоправосудия, либо вытекает из общих положений2.1Так, По УК Латвии (ч. 1 ст. 34) выполнение преступного приказа или преступного распоряжения для лица, которое его выполнило, является оправданным лишь в тех случаях, если это лицо не осознавало преступный характерприказа или распоряжения и он не являлся очевидным. Однако уголовная ответственность в таких случаях наступает при совершении преступлений против мира и человечества, военных преступлений и геноцида. По мнениюО.С.
Капинус и В.Н. Додонова, латвийский законодатель, тем самым, устанавливает для указанных особо тяжкихдеяний своего рода презумпцию заведомой незаконности. – См.: Капинус О.С., Додонов В.Н. Исполнение приказакак обстоятельство, исключающее преступность деяния, в уголовном праве зарубежных стран [Электронный ресурс] // Капинус О.С. Современное уголовное право в России и за рубежом: некоторые проблемы ответственности:Сборник статей. М., 2008.
Доступ из СПС «Консультант Плюс». Вместе с тем, в уголовном праве отдельных стран(Италия, Польша, Швеция) предусмотрен повышенный «порог» ответственности за исполнение незаконного приказа. В частности, согласно УК Польши (ст. 318), если военнослужащий совершает запрещенное деяние, выполняяприказ, оно не считается преступлением, если только при выполнении приказа он не допустил совершения преступления умышленно. – Там же.2В частности, имеется в виду Правило 145 Правил процедуры и доказывания МУС.268Глава 4.
НОРМЫ О МЕЖДУНАРОДНОЙ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИЗА ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В НАЦИОНАЛЬНОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕСОВРЕМЕННЫХ ГОСУДАРСТВ§ 4.1. Общая характеристика уголовного законодательства современных государствв сфере международной уголовной ответственности за военные преступленияГосударства, как это следует из смысла соответствующих норм действующего международного права и подтверждается правоприменительной практикой, несут основные обязательства в связи с обеспечением уголовного преследования и наказания лиц, совершивших военныепреступления1.
В этой связи, особую значимость обретает вопрос криминализации в национальном уголовном законодательстве серьёзных нарушений международного гуманитарногоправа, применяемого в вооружённых конфликтах. В целом следует вести речь о двух взаимосвязанных факторах, лежащих в основе данного процесса.Во-первых, следует учитывать влияние международного права, обладающего приоритетом в вопросе криминализации такого рода деяний (как преступлений против мира и безопасности человечества). В специальной литературе2 обоснованно отмечается, что нормы внутригосударственного права не могут противоречить международному праву (от себя добавим – в части международно-правовых обязательств государства, основанных на его участии в международном договоре или имеющих характер обязательств erga omnes3), более того, должны обеспечивать реализацию требований международно-правовых норм, обязательных для данного государства4.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
