диссертация (1169176), страница 91
Текст из файла (страница 91)
International Criminal Law Developments in the Case Law of the ICTY. 2003.P. 250.3Подробнее об этом, см.: Boas G., Schabas W. International Criminal Law Developments in the Case Law of the ICTY.2003. Leiden; Boston, P. 239; Zahar A., Sluiter G.
International Criminal Law. A Critical Introduction. Oxford UniversityPress, 2008. P. 259.4См.: Cassese A. International Criminal Law. Oxford University Press, 2008. P. 244–245, 250–252.5Так данная ответственность была охарактеризована в ходе работы МТБЮ. – См.: Prosecutor v. Hadfiihasanovic,Alagic and Kubura, No. IT-01-47, Trial Chamber Judgment (March 15, 2006). Para. 75.258зрения, наказание лица за совершение преступления в соучастии (commission) и одновременноза непринятие мер (omission) в связи с этим преступлением1.Следует обратить внимание на то, что практика международных органов уголовного правосудия существенно различается в подходе к уголовной ответственности командиров и начальников за преступные действия подчиненных.
Так, в практике Международного уголовноготрибунала по бывшей Югославии наблюдается тенденция к расширению пределов индивидуальной ответственности руководителей за преступления своих подчиненных, при этом используется теория «совместной преступной деятельности» (Joint Criminal Enterprise, JCE)2. Став, посути, альтернативой командной ответственности, теория JCE, однако, возводит ответственностьначальников на более высокий уровень, превращая их в соисполнителей «основного» преступления, в сопричинителей вреда.
Как отмечает Г.В. Вайпан, с практических позиций теория JCEпривлекательна для прокуроров международных судов, поскольку устанавливает более низкийстандарт доказывания: во-первых, нет необходимости доказывать наличие эффективного контроля руководителя над подчиненными; во-вторых, не нужно использовать весьма жесткийсубъективный тест «начальник знал или имел основания полагать», поскольку в JCE этот элемент заменяется объективным риском совершения преступления3.
Между тем, проблема выбо1См.: Zahar A., Sluiter G. International Criminal Law. A Critical Introduction. Oxford University Press, 2008. Р. 270.Указанные авторы обращают внимание на ошибку такого рода, допущенную в одном из дел Международным трибуналом по Руанде (Prosecutor v. Kayishema and Ruzindana, N ICTR-95-1-T, Trial Judgment (May 21, 1999), para. 210,223).2Модель уголовной ответственности, известная как Joint Criminal Enterprise (JCE) или "совместные преступныедействия" (СПД) была введена в практику современного международного уголовного права апелляционной палатой Международного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ): в 1999 г. в деле Prosecutor v.
Tadi апелляционнаяпалата МТБЮ установила, что обвиняемый может быть привлечен к ответственности за то, что совершил преступление посредством участия в совместных преступных действиях. Судебная практика МТБЮ, а также последующиемеждународные уголовные трибуналы ad hoc, развивая данную теорию форм уголовной ответственности, определили три категории JCE (СПД). Первая, или базовая, – когда все участники, действуя в соответствии с общейцелью, разделяют общий преступный замысел. Например, план убийства, где каждый участник исполняет определенную роль и каждый имеет намерение совершить убийство. Вторая категория – системная, вариация базовой,характеризуемая существованием организованной системы жестокого обращения. Классический пример – концентрационный лагерь, в котором заключенные погибают или претерпевают жестокое обращение из-за совместныхпреступных действий.
Третья категория, или расширенная категория СПД, касается действий, связанных общейпреступной целью, когда один из преступников совершает деяние, которое хотя и не имеет прямого отношения кобщей преступной цели, но тем не менее имеет естественные и предсказуемые последствия, способствующие достижению данной цели. К числу объективных признаков, позволяющих установить совершение преступления вформе JCE относятся следующие: а) множественность лиц (при этом необязательно включенных в административную или военную иерархию); б) наличие совместного преступного плана, который имеет целью или включает всебя совершение международных преступлений; при этом взаимная договоренность соучастников необязательнодолжна быть явно выражена – напротив, ее существование может быть установлено путем анализа взаимообусловленных действий соучастников; в) участие лица в той или иной мере в реализации преступного плана (Дело Prosecutor v.
Tadic, N IT-94-1-A, Appeals Chamber Judgment (July 15, 1999). Para. 227). – Подробнее об этом, см., например: Вайпан Г.В. Теория "совместной преступной деятельности" в контексте индивидуальной ответственности занарушения международного гуманитарного права // Российский ежегодник международного права. Специальныйвыпуск. 2009. СПб.: Социально-коммерческая фирма "Россия-Нева", 2010. С. 456–470; Лысов И.С. Теория совместных преступных действий и современное международное право: некоторые новые тенденции // Международноеуголовное право и международная юстиция. 2012. N 1. С.
22–24.3См.: Вайпан Г.В. Ответственность начальников за международные преступления, совершенные подчиненными:различные подходы в решениях международных уголовных судов // Международное уголовное право и международная юстиция. 2011. N 2. С. 28–31.259ра между командной ответственностью и JCE отнюдь не является сугубо теоретической, напротив, она непосредственным образом влияет на определение размера наказаний1. Диссертант солидарен с Г.В.
Вайпаном в том, что искусственное повышение уровня ответственности командиров и начальников за счет теории JCE (в ущерб применению положений командной ответственности, предусмотренной вышеприведенными нормами международного права) несправедливо и неприемлемо, означает ничем не ограниченное произвольное усмотрение правоприменителей – прокуроров и судей международных судов, расходится с уголовно-правовым принципом правовой определенности, чревато объективным вменением2. В зарубежной литературепо международному уголовном праву также содержится критика концепции совместной преступной деятельности, при этом подвергается сомнению её происхождение из международногообычного права3, отмечается чересчур широкая трактовка трибуналами ad hoc пределов совместного совершения преступления, а также то обстоятельство, что в рамках третьей «расширенной формы» данной концепции к уголовной ответственности в качестве исполнителей могутпривлекаться лица, не удовлетворяющие требованиям, предъявляемым к соответствующейсубъективной стороне преступления (mens rea)4.1Так, согласно недавнему исследованию, в практике МТБЮ средний размер наказания за совершение преступления в форме JCE почти вдвое выше среднего размера наказания по модели командной ответственности.
– См.: HolaB., Smeulers A., Bijleveld C. Is ICTY Sentencing Predictable? An Empirical Analysis of ICTY Sentencing Practice // Leiden Journal of International Law, 22 (2009). P. 91.2Следует обратить внимание на непоследовательность МТБЮ в этом вопросе, а также спорный характер положений разработанной и используемой им теории совместной преступной деятельности. Так, в рамках JCE II былиосуждены лица, командовавшие лагерем для военнопленных Омарска (май – август 1992 г.).
Апелляционная палата МТБЮ исходила из того, что занятие какой-либо административной должности является одним из доказательств наличия умысла на совершение преступлений в рамках лагеря и, более того, создает "опровержимую презумпцию" такого умысла, причем подобная презумпция не может быть опровергнута ссылкой на то, что обвиняемый руководитель не стремился к достижению преступного результата и не желал наступления неблагоприятныхпоследствий конкретных преступлений. При этом в основу ответственности по теории JCE положено именно наличие единого умысла, доказанность которого исключает необходимость устанавливать наличие эффективногоконтроля руководителя в отношении лиц, непосредственно совершивших преступление (Prosecutor v.
Kvonka et al.,N IT-98-30/1-A, Appeals Chamber Judgment (February 28, 2005). Para. 100 – 107). Аналогичные обстоятельства,имевшие место в лагере Челебичи (май–декабрь 1992 г.), получили совершенно иную правовую оценку МТБЮ,где, соответственно была применена теория командной ответственности (Prosecutor v. Delalic et al., N IT-96-21,Trial Chamber Judgment (November 16, 1998); Appeals Chamber Judgment (February 20, 2001). Спорным выглядитрешение по делу (Prosecutor v. Krstic, N IT-98-33, Trial Chamber Judgment (August 2, 2001). Para.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
