диссертация (1169176), страница 45
Текст из файла (страница 45)
С. 5;Кальсховен Ф. Ограничения методов и средств ведения войны. М.: МККК, 1994. С. 13, 16.132Котляров1, ретроспективный анализ истории появления и становления международного гуманитарного права свидетельствует о том, что именно Россия проявляла инициативу в разработкемеждународных нормативных правовых актов, направленных на гуманизацию вооруженныхконфликтов и принимала самое активное участие в их имплементации в национальное право,неукоснительно соблюдая их в период войн XIX века2.
Так, именно по инициативе России врассматриваемый период:– была созвана конференция, завершившаяся принятием 29 ноября (11 декабря) 1868 г.Санкт-Петербургской декларации, в которой были провозглашены основополагающие принципы права ведения военных действий и содержался запрет на использование взрывчатых снарядов весом менее 400 граммов3;– был внесен на рассмотрение Брюссельской международной конференции (1874) проектКонвенции о законах и обычаях войны;– были проведены первая и вторая Гаагские конференции мира 1899 и 1907 гг. 4, где, соответственно, был принят ряд принципиально важных для формирования международных законов и обычаев войны документов, в том числе Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны5.Как видим, правила, применяемые при вооруженных конфликтах и нацеленные на предупреждение и пресечение насилия, не оправданного военной необходимостью, подвергаются нетолько внутригосударственной, но и международно-правовой кодификации6 на рубеже XIX –1См.: Котляров И.И.
Выполнение Россией договорных обязательств по международному гуманитарному праву:история и современность //Московский журнал международного права. 2003. № 1. С. 145.2На данные обстоятельства обращают внимание и другие исследователи. – См., например: Шайкин В.И.
Законы иобычаи войны в русской военной истории [Электронный ресурс] // Военно-юридический журнал. 2010. N 2. С. 28–32. Доступ из СПС «Консультант Плюс».3Текст Декларации опубликован: Действующее международное право. Т. 2. М.: Московский независимый институт международного права, 1997. С. 573–574.4Подробнее об этом, см., например: Валеев Р.М.
Историческая роль России в проведении Гаагских конференциймира // История государства и права. 2009. N 12. С. 2–5; N 13. С. 2–7; Правовые основы применения вооруженныхсил в XXI веке // Материалы Международной конференции, посвященной столетию первой Гаагской конференциимира 1899 года (18–19 мая 1999 года). М.: МККК, 1999.5На созванной по инициативе России первой Гаагской конференции мира (1899) были подписаны три конвенции:«О мирном разрешении международных споров»; «О законах и обычаях сухопутной войны»; «О применении кморской войне начал Женевской конвенции 1864 г.; кроме того, приняты Декларации: «О запрещении сроком напять лет метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров», «О неупотреблении снарядов, имеющихединственным назначением распространять удушливые и вредоносные газы»; «О неупотреблении легкоразворачивающихся или сплющивающихся пуль».
На второй Гаагской конференции мира (1907) были пересмотрены триранее принятые конвенции и сформулированы десять новых, среди них Гаагские конвенции (1907): I Гаагская конвенция «О мирном разрешении международных споров»; III Гаагская конвенция «Об открытии военных действий»; IV Гаагская конвенция «О законах и обычаях сухопутной войны» с входящим в ее состав приложением «Положение о законах и обычаях сухопутной войны».6В теории права обоснованно отмечается прогрессивная роль кодификации как особого вида правотворческой деятельности, который обеспечивает единое, согласованное и упорядоченное нормативное регулирование конкретного вида социальных отношений, тем самым способствуя системному развитию всего нормативного материала. –См., например: Алексеев С.С.
Теория права. М., 1993. С. 84.133XX вв., причем международно-правовая систематизация законов и обычаев войны во многомопиралась на опыт отдельных национальных правовых систем 1.В подготовке и проведении первой и второй Гаагских конференций мира особенно заметна роль известного российского дипломата и ученого Ф.Ф. Мартенса2. Именно по его настоянию в преамбулу Конвенции о законах и обычаях войны (1899) было включено положение отом, что в случаях, не предусмотренных Конвенцией, «население и воюющие стороны остаютсяпод охраной и действием норм международного права, поскольку они вытекают из установившихся между образованными народами обычаев, из законов человечности и требований общественного сознания». Это положение, известное как «декларация Мартенса» или «оговоркаМартенса», во многом определило дальнейший ход кодификации международного гуманитарного права (международного права в период вооруженных конфликтов)3, и, с учетом направленности на восполнение неизбежных пробелов в данной отрасли, очевидно, имеет непреходящее значение.Россия учитывала нормы международных соглашений, направленных на ограничениесредств и методов ведения войны и обеспечение гуманного отношения к лицам, не принимающим участия в боевых действиях, в процессе совершенствования военного и военно-уголовногозаконодательства.
Так, Наказ русской армии о законах и обычаях сухопутной войны (1904) 4включал в себя два раздела. Первый из них был посвящен офицерам, предписывал: «…Войскадолжны уважать жизнь и честь обывателей неприятельской страны, их семейные и имущественные права. Всякий грабеж воспрещается под страхом тягчайших наказаний (до смертнойказни включительно)» и включал подразделы: кто признается воюющим; кто признается нейтральным; о раненых; о военнопленных; о переговорщиках; о лазутчиках.
Второй раздел быладресован «нижним чинам» и содержал одиннадцать наказов, основные положения которыхсводятся к следующему:«– воюешь с неприятельскими войсками, а не с мирными жителями;– рази врага в честном бою, безоружного врага, просящего пощады не бей;1Кодификация, неразрывно связанная с преемственностью в праве, не может проводиться «на пустом месте», онаосновывается на осмыслении сложившейся в праве ситуации и предполагает наличие какого-то массива правовыхнорм, как правило, разрозненных, но в силу значимости регулирования данной группы отношений, нуждающихсяв системном упорядочении.
– Подробнее об этом см., напр.: Рыбаков В.А. Преемственность в праве и кодификацияправа // Журнал российского права. 2007. N 7. Также, см.: Лобанов С.А. Кодификация норм об ответственности завоенные преступления: преемственность и развитие // Военно-юридический журнал. 2009. № 10.
С. 7.2Подробнее об этом: Крылов С.Б. Ученый, юрист, дипломат // Московский журнал международного права. 1996.№ 1. С. 3–8; Пустогаров В.В. Ф.Ф. Мартенс – творец международного права // Государство и право. 1995. N 11. С.105–114. Важно отметить, что проект Конвенции о законах и обычаях войны, представленный на рассмотрениеБрюссельской международной конференции (1874) и принятый на первой Гаагской конференции мира (1899) былподготовлен Ф.
Ф. Мартенсом.3Оговорка Ф.Ф. Мартенса вошла также в преамбулу Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны ист. 1 (п. 2) I Дополнительного протокола к Женевским конвенциям о защите жертв войны (1949).4Составленный на основании упомянутых выше конвенций и деклараций и высочайше утвержденный 14 июля1904 г., 27 апреля 1912 г.
был включен в качестве приложений к Уставам полевой службы 1904 и 1912 гг.134– уважай чужую веру и ее храмы;– мирных жителей неприятельского края не обижай, их имущество не порти и не отымай,да и товарищей удерживай от этого…»1.Об уважительном отношении России к соблюдению норм международного гуманитарногоправа (права вооруженных конфликтов) свидетельствует также «Положение о военнопленных»(1914)2, где достаточно подробно регулировались различные вопросы правового режима военного плена3.Воинский устав о наказаниях (1869)4 к совершаемым в условиях военного времени преступлениям против законов и обычаев войны (нас, принимая во внимание тему исследования,интересует эта группа воинских преступлений), относил: а) насильственные действия в военноевремя в отношении гражданского населения (ст.
279); б) имущественные преступления в отношении гражданского населения (ст. 279); в) дурное обращение с военнопленными (ст. 258); неправомерное использование знаков Красного Креста (ст. 258.1)5.Рассматриваемый законодательный акт соответствовал реформам по линии военного законодательства и военного судопроизводства6, о чем свидетельствуют не только «обновленный» перечень воинских преступлений, но также изменения подхода к мерам уголовной ответственности7.В специальной литературе8 также подчеркивается особая правовая природа Воинского устава о наказаниях, обусловленная спецификой военной деятельности и совершаемых в этойсфере деятельности преступлений.
Воинский устав действовал наряду с Уголовным уложением1845 г. (основным источников уголовного права России рассматриваемого периода), опиралсяна него и исходил из него, но содержал отдельные исключения, устанавливал особые правила1См.: Котляров И.И. Выполнение Россией договорных обязательств по международному гуманитарному праву:история и современность // Московский журнал международного права. 2003. № 1. С. 146.2Утвержденное его императорским величеством и объявленное приказом военного министра 1914 г.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
