диссертация (1169176), страница 28
Текст из файла (страница 28)
8 (5) Уголовного кодекса Дании (Merlung E. National Implementation: the Universal Jurisdiction. The Saric Case, in: The Punishment of War Crimes: International Legal Perspective.Report of a Conference organized by the Belgian Red Cross and the Belgian Ministry of Foreign Affairs, 9 October 1996.P. 12 – 13).
Верховный Суд Баварии (ФРГ) признал боснийца Дьяжича виновным в четырнадцати эпизодахубийств, основываясь на п. 1 пар. 6 Уголовного кодекса ФРГ ("убийство") и ст. 3, 146, 147 Четвертой Женевскойконвенции 1949 г. (Bayerisches Oberstes Landesgericht, 23. Mai 1997 // Neue Juristische Wochenschrift. 1997.
S. 392,395). Верховный Суд Нидерландов за военные преступления, совершенные в отношении мусульман в Боснии иГерцеговине, осудил боснийского серба Д. Кнешевича (См.: Reydams L. Universal Jurisdiction. International and Municipal Legal Perspectives. Oxford, 2003. P. 172).285Вариант третий.
Принцип дополнительности (комплементарности). Так, действующий напостоянной договорной основе Международный уголовный суд, как это следует из его Статута(Преамбула, ст. 1), обладает «юрисдикцией в отношении лиц, ответственных за самые серьезные преступления, вызывающие озабоченность международного сообщества; перечень данныхпреступлений приведен в Статуте». Кроме того, в ст. 17 Статута определены те ситуации, когдаСуд, с учетом факта проводимого государством в рамках его юрисдикции расследования, уголовного преследования, судебного разбирательства, либо в случае, если дело не является достаточно серьезным, не принимает дело к производству.
В этой связи, Международный уголовныйсуд не подменяет уголовные суды государств, его юрисдикция является восполняющей, комплементарной1.Таким образом, в целом можно вести речь о комбинированном подходе в выборе надлежащей уголовной юрисдикции в отношении военных преступлений, причем национальнаяформа по общему правилу рассматривается в качестве приоритетной. Заметим также, что вариант параллельной юрисдикции, предполагающий приоритет международного органа уголовнойюстиции в вопросах уголовного преследования и наказания лиц, совершивших военные преступления, носит эктраординарный характер и применяется в тех случаях, когда национальныйправоприменитель в силу различных причин и условий не может реализовать юрисдикцию.
Например, как это было в Югославии, – здесь мы абстрагируемся от причин этого и роли в этомвнешнеполитического фактора, силовых акций НАТО, а также от вопроса о законности учреждения Международного трибунала по бывшей Югославии. Можно указать случаи, когда ситуация в стране из-за бездействия властей полностью выходит из-под контроля (Международныйтрибунал по Руанде2). Наконец, истории известны случаи, когда имеет место преступный государственный режим, в рамках которого массово совершаются военные преступления и преступления против человечности – так фашистская Германия и милитаристская Япония «как государства-агрессоры были лишены возможности осуществлять свою юрисдикцию над своими жегражданами»3.1См.: Bartram S. Brown.
Primascy or Complementarity: Reconciling the Jurisdiction of national Courts and InternationalCriminal tribunals, 23 Yale J. of int’l Law(1998). P. 383–394.2Так, геноцид народа тутси в Руанде, в том числе, в результате бездействия властей, принял широкомасштабныйхарактер: за три месяца 1994 г. погибло от 800 тыс. до 1 млн. человек, на момент создания Международного трибунала в Руанде в геноциде обвинялось 80 тыс. человек. Международный трибунал привлекает к ответственности,в том числе, лиц, занимавших в 1994 г. высшие государственные должности, а также высшее армейское руководство.
Подробнее об этом, см.: Марусин И.С. Международный уголовные суды и значение их деятельности дляурегулирования вооруженных конфликтов //Правоведение. 2009. № 1. С. 73–74; La repression international dugemocide rwandais /sous la direction de L. Burorgue-Larsen. Bruxelles, 2003.3Примечательно, что наряду с Нюрнбергским МВТ оккупационными властями создавались и действовали, соответственно в зонах оккупации, военные трибуналы. – Подробнее об этом: Ледях И.А. Применение нюрнбергскихпринципов другими военными трибуналами // Нюрнбергский процесс: право против войны и фашизма. С.
232–252.Что касается ответственности главных военных преступников, судимых Нюрнбергским МВТ, то здесь правомерновести речь об исключительной юрисдикции. – См.: Верле Г. Принципы международного уголовного права. С. 110.86Характеризуя отношения, связанные с формированием и реализацией уголовной ответственности за военные преступления в рамках международной или национальной юрисдикции,следует обратить внимание на присутствие и сочетание в них международно-правовых и национально-правовых элементов. Так, национальный суд, рассматривая дело о военном преступлении, будет руководствоваться нормами уголовного и уголовно-процессуального права своегогосударства, но при этом обращаться к положениям тех международных договоров, которыесодержат описание военных преступлений, и в которых данное государство участвует. С другойстороны, не исключаются ситуации, при которых международные органы уголовного правосудия могут обращаться к национальному праву и национальной правоприменительной практике.Например, Международный уголовный суд, как это следует из ч.
1 ст. 21 Римского статута,применяет, во-первых сам Статут, и принятые в развитие его положений «Элементы преступлений, свои Правила процедуры и доказывания», во-вторых, «применимые международные договоры, принципы и нормы международного права, включая общепризнанные принципы международного права вооруженных конфликтов; если это невозможно, Суд применяет общиепринципы права, взятые им из национальных законов правовых систем мира, включая соответственно национальные законы государств, которые при обычных обстоятельствах осуществляли бы юрисдикцию в отношении данного преступления, при условии, что эти принципы не являются несовместимыми со Статутом Суда и с международным правом и международно признанными нормами и стандартами».
Практике известны случаи, когда международные уголовные трибуналы ссылались на национальной законодательство и судебную практику государствдля подтверждения существования обычной нормы1.Метод правового регулирования отношений конкретизации уголовной ответственности завоенные преступления и реализации ее мер в целом определяется властным характером отношений между субъектами, устанавливающими и реализующими данный вид юридической ответственности, и субъектами, в отношении которых эта ответственность реализуется. Крометого, здесь, как и в других случаях юридической ответственности, и прежде всего, уголовнойответственности наблюдается императивный характер возникновения правоотношений, в которых она реализуется: факт серьезного нарушения международного гуманитарного права (прававооруженных конфликтов) порождает необходимость реакции международного сообщества1Так, по делу Кордича и Черкеза для подтверждения существования обычной нормы, предусматривающей ответственность командира за непринятие мер по наказанию своих подчиненных за совершение ими преступлений, Судебная палата Международного трибунала по бывшей Югославии сослалась на решения военных трибуналов поделам "США против Тоджо" и "США против Вильгельма Листа и других" (Prosecutor v.
Dario Kordic and MarioCreches. Decision on the Joint Defence Motion to Dismiss for Lack of Jurisdiction Portions of the Amended IndictmentAlleging "Failure to Punish" Liability. Case N IT-95-14/2-PT. Ch. III. 2 March 1999. Par. 12. URL:http://www.un.org/icty/kordic/trialc/decision-e/90302DC56321.htm). Более подробно по этой проблеме, см.: РабцевичО.И. Национальное право в деятельности международных уголовных судебных учреждений // Российский юридический журнал. 2010.
N 2. С. 39–46.87(или соответствующего государства), в связи с чем международный или национальный органуголовной юстиции в рамках установленной для него нормами права компетенции инициируетуголовно-процессуальную деятельность.Вместе с тем, взаимосвязь международно-правовой и национально-правовых систем государств проявляется в вопросах сотрудничества и правовой помощи по уголовным делам о военных преступлениях. Элементы координации, согласования, сотрудничества органично включены в метод уголовной ответственности за военные преступления, присутствуют на всех стадияхее развития, в том числе, при формировании ее нормативно-правовых основ.Так, установление оснований и форм реализации уголовной ответственности в международном договоре означает достижение государствами, заключающими договор, согласия повсем его положениям и выражение данного согласия в формах, установленных международнымправом.
При этом порядок заключения и исполнения международных договоров регламентируется также актами национального законодательства государств 1. Государство-участник международного договора принимает на себя обязательства обеспечить его выполнение при помощивнутригосударственных инструментов и процедур (информирование населения, приведение законодательства в соответствие с положениями договора, создание специальных имплементационных механизмов, и т.д.). Далее, в соответствии с принятыми международными обязательствами и, с учетом собственных представлений об оптимальных вариантах их исполнения, государство устанавливает (изменяет, дополняет) соответствующие нормы своего уголовного, уголовно-процессуального законодательства2.
Здесь, с одной стороны, наблюдается умеренный«пронациональный» приоритет в трактовке норм международного права и учет «строгих национально-государственных критериев» в его соотношении с правом внутригосударственным3,с другой стороны, – традиционное признание верховенства закона (rule of international law), дополняется признанием соответствия закона международному праву (rule of international law)4.Развитие отношений, связанных с оценкой военного преступления и лица, его совершившего, принятия мер по обеспечению неотвратимости уголовной ответственности в рамках уго-1В частности, для России, такими актами выступают Конституция РФ (п. «к» ст.
71, п. «б», «в» ст. 86, п. «г» ст.106, и др.), Федеральный закон «О международных договорах Российской Федерации» от 15 июля 1995 г., некоторые другие.2Мы не останавливаемся здесь на вопросе о терминологии, используемой для обозначения восприятия норм международного права во внутригосударственном праве в рамках выполнения государствами своих международныхобязательств. Заметим, что применяемые термины (трансформация, имплементация, инкорпорация, рецепция, отсылка, легитимация, и др.) получают различную интерпретацию, что связано с позицией того или иного автора, втом числе, по вопросу о соотношении международного и внутригосударственного права.3См.: Трикоз Е.Н.
Преступления против мира и безопасности человечества: сравнительный и международноправовой аспекты. М.: Юрлитинформ, 2007. С. 452.4Там же. С. 451.88ловного преследования, предполагает сотрудничество государств в вопросах выдачи (передачи)обвиняемого (подозреваемого), правовой помощи, исполнения приговора1.Возможны ситуации (хотя и нетипичные), при которых государство привлекает лицо, совершившее военное преступление и наказывает его исключительно в рамках своей юрисдикции, без обращения к другим государствам. К примеру, военное преступление состоит в серьезном нарушении правил вооруженного конфликта немеждународного характера, военное преступление, предусмотренное уголовным законом данного государства, было совершено на еготерритории, преступник и потерпевший принадлежат к его гражданам, какие-либо специальныемеждународные органы уголовной юстиции, компетентные рассматривать дело о таком преступлении не создавались, государство контролирует ситуацию на своей территории, в том числе,в районе вооруженного конфликта2, преступнику не удалось скрыться за пределы государственной территории.В целом же схема формирования условий, при наличии которых международная уголовная ответственность за военные преступления может возникнуть, а возникнув, быть реализована (при их отсутствии, данная возможность, как общее правило, исключается) а также динамикаее возникновения и развития выглядит следующим образом.Первое условие.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
