Диссертация (1168796), страница 20
Текст из файла (страница 20)
Описываясемейную жизнь Штольцев, Гончаров отмечает: «Они поселились в тихомуголке, на морском берегу. Скромен и невелик был их дом. Внутреннееустройство его имело также свой стиль, как наружная архитектура, как всеубранство, носило печать мысли и личного вкуса хозяев. Много сами онипривезли с собой всякого добра, много присылали им из России и из-заграницы тюков, чемоданов, возов. Любитель комфорта, может быть, пожалбы плечами, взглянув на всю наружную разнорядицу мебели, ветхих картин,статуй с отломанными руками и ногами, иногда плохих, но дорогих повоспоминаниюгравюр,мелочей»[IV,446].Интересномнениеисследовательницы Наталии Няголовой, которая считает, что «образскульптуры в портретном описании Ольги представлен “божественнымипропорциями”, а в последнем упоминании знаковой становится именно егодефектность.
В семантическом развертывании образа статуи эта ущербность(с отломанными руками и ногами) сигнализирует об “овеществлении” мечты.Употребление данного образа в романе “Обломов” отмечает процесспостепенного омертвления идеала, абсолюта, бесплотного духа и егопревращение в вещь, в материю, в быт»1. Данное мнение интересно, носпорно. В этом перечислении вещей и бытовых деталей столько любви двоихи поэзии именно их отношений, что нельзя согласиться, что тут что-токаменеет. Здесь, скорее, идеал сходит с пьедестала и примиряется с бытом.Отломанные руки и ноги у скульптур иронически напоминают Венеру.Действительно, Ольга начинает ощущать тоску, будто бы «каменеть»:«Она вдруг как будто окаменеет и смолкнет, потом с притворной живостью1Няголова Н.
Деформация скульптуры в творчестве И. А. Гончарова,Л. Н. Толстого и А. П. Чехова // Гончаров: живая перспектива прозы. Научные статьи отворчестве И. А. Гончарова. Szombathely, 2012. С. 454.92суетится, чтоб скрыть свой странный недуг, или сошлется на мигрень иляжет спать» [IV, 457]. Но героиня всячески пытается понять причины своейтоски через разговоры со Штольцем. В Ольге отчасти сказывается идея овозможности, которая заключается в каждом человеке: творить самого себя,находитьсявнепрерывномпроцессетворчества,тоесть«бытьПигмалионом», создавая из самого себя Галатею. По нашему глубокомуубеждению, Ольга в своей новой семейной жизни — такой своего родадействительный идеал для Гончарова.
Она успешно преодолевает минутытоски.Итак, в романе «Обломов» в роли Пигмалиона выступила Ольга,которая безуспешно пыталась душевно и духовно оживить Илью Ильича,«страдающего жизнебоязнью и отвращением ко всякой практическойдеятельности»1. Выйдя замуж за деятельного Штольца, Ольга, преодолеваясвою «тоску», пытается быть Пигмалионом, который шаг за шагом создает изсебя идеальную Галатею, но слишком тяжела для нее оказывается эта ноша,она будто бы начинает «каменеть». По этой причине героиня находитПигмалиона в Штольце и реализует в себе полнокровно начала Галатеи.Вспомним, как внимательно она слушает Штольца, как нужны ей разговорыс ним, его советы и его мудрость.В сценах, рисующих взаимоотношения Софьи Беловодовой с Райским,легкопрослеживаетсяреминисценцияпигмалионовскогомифа,гдеПигмалион-Райский ищет для себя идеал красоты. Галатеей же являетсяСофья Беловодова со своей идеальной, но какой-то неживой внешностью:«Волоса у нее были темные, почти черные, и густая коса едва сдерживаласьбольшими булавками на затылке.
Плечи и грудь поражали пышностью. Цветлица, плеч, рук – был цельный, свежий цвет, блистающий здоровьем, ничемне тронутым – ни болезнью, ни бедами» [VII, 21]. Софья Беловодованапоминает древнегреческую статую, которая далека от жизни. Особой1Недзвецкий В. А. Слово о И. А. Гончарове// Гончаров: живая перспектива прозы.Научные статьи о творчестве И.
А. Гончарова. Szombathely,2012. С. 16.93манерой воспитания родственники «заглушили в ней почти все женскиеинстинкты чувства»1. Жизнь Пахотиных, скованная рамками приличия, какбудто остановилась, а их дом похож на гробницу: «толстые массивныестены», «глубокие окошки»; «тёмные, тяжёлые резные шкафы с старымфарфором и серебром, как саркофаги, стояли по стенам с тяжёлыми жедиванами… Швейцар походил на Нептуна…» [VII, 17].Софья Беловодова действительно очень напоминает статую, чтоподчёркивается Гончаровым при описании ее портрета: «Она казалась емувсё той же картиной или античной статуей музея» [VII, 22]. Сходствогероини со статуей возникает благодаря её холодному, равнодушномуотношению к жизни: «Напрасно он настойчивым взглядом хотел прочесть еемысль, душу – всё, что крылось под этой оболочкой: кроме глубокогоспокойствия он ничего не прочел» [VII, 21].
Райскому часто кажется, чтоперед ним не живой человек, а статуя, которая «выше мира и страстей» [VII,37].Удалось ли Райскому пробудить свою Галатею? Нет. Он говоритСофье: «Мне хотелось бы разбудить вас: вы спите, а не живете» [VII, 32].Софья — красивая фигура, которая исполняет все, что «указал ейнеумолимый долг ее круга и воспитания»2. Она всегда будет неприступна длястрастей. «Райский, как ни бился, не успел пробудить в ней ни одной искрычувства к себе; успел немного граф Милари, — но и то обнаружилосьслабо»3.
Райский говорит о ней: «Беловодова! Это — статуя, прекрасная, нохолодная и без души. Ее мог бы полюбить разве Пигмалион» [VII, 503].Попытки Райского разбудить в героине живого человека терпят крах. Онаспособна проснуться на мгновение, но образ жизни ее не меняется.1Пруцков Н. И. Мастерство Гончарова-романиста / АН СССР.
Ин-т рус. лит.(Пушк. Дом). М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1962. С. 161.2Тарковская Н. А. Диалог античных и христианских мотивов в романеИ. А. Гончарова «Обрыв»: авт. дис. канд. фил. наук: 10.01.01. Кострома, 2006. 16 c.3Гончаров И. А. Намерения, задачи и идеи романа «Обрыв» // Гончаров И. А.Собр. соч.: в 8 т. Т.
8. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1952–1955. С. 209.94Описывая портрет Ульяны Козловой, напоминающей древнеримскуюкамею, Гончаров подчеркивает скульптурную привлекательность героини:«У ней был прекрасный нос и грациозный рот, с хорошеньким подбородком.Особенно профиль был правилен, линия его строга и красива.
Волосырыжеватые, немного потемнее на затылке, но чем шли выше, тем светлее, иверхняя половина косы, лежавшая на маковке, была золотисто-красноватогоцвета: от этого у ней на голове, на лбу, отчасти и на бровях, тоже немногорыжеватых, как будто постоянно горел луч солнца» [VII, 191]. Ульяна, вотличие от Софьи, знакома с миром страстей. В роли Пигмалиона выступаетЛеонтий Козлов, который приравнивает красоту жены к античной,боготворит ее. Ульяна говорит: «Я — и Клеопатра, и какая-то Постумия, иЛавиния, и Корнелия, еще Матрона» [VII, 205].
Но Леонтий не может датьжелаемую Ульяне страсть, он способен только восхищаться, все его времязанятокнигами.Ульянаже,привыкшаясюностиквниманиюпротивоположного пола, не может с этим смириться, поэтому ищет страсть вотношениях с другими мужчинами. Каждый житель города знал, что онаизменяет своему мужу. Перед Райским она все же пытается оправдаться, приэтом лицо ее «стало как маска», что в очередной раз доказывает лживостьгероини, ее фальшивость: « – Не верьте, неправда, – говорила она, – я знаю,она начнет вам шептать вздор...
про m-r Шарля...– Кто это m-r Шарль?– Это француз, учитель, товарищ мужа: они там сидят, чихают вместедо глубокой ночи... Чем я тут виновата? А по городу бог знает что говорят...будто я... будто мы...» [VII, 201].На первый взгляд, Ульяна — это ожившая статуя, которая, не найдянужного ей внимания, кинулась в пучину разврата, то есть в крайний вариантжизненного полнокровия. Но Гончаров показывает, что страстность —обратная сторона холодности.
Именно поэтому Райский считает ее«холодной и бессердечной статуей» [VII, 441]. Ульяна проснулась, онаначала действовать, но пробудилась ли у героини душа? Нет, она также95бездушна, как и Софья. Ульяна порочна, в тексте Гончаров сравнивает ее срусалкой: «смотрела каким-то русалочьим, фальшивым взглядом» [VII, 201].Мотив русалки в данном случае «выявляет лживость и порочность героини,находящейся во власти греха блуда, отказавшейся от борьбы со страстями»1.Не случайно, анализируя «женский» миф у Гончарова и Тургенева,А.
А. Фаустов указывает на связь «русалочьего» и скульптурного мифов.«Статуи<…>распространенонередкоивприравнивание одногопоселяютсявблизисадово-парковойводоемовтрадиции)к другому объясняется(что<…>былоподобноедревним торжествомпервостихий»2. Это в очередной раз доказывает, что архетипические знакиГалатеи в образе Ульяны обнаруживают не столько ее внешнююпривлекательность, сколько подчеркивают бездуховность и порочность.Для Бориса Райского его сестра Вера стала идеалом женской красоты:«А как хороша, Боже мой! Вот куда запряталась такая красота!» [VII, 288];«Статуя! чистота! красота души! Вера – статуя!» [VII, 620]. У Веры бледноелицо,«бархатныйчерныйвзгляд»[VII,285],сдержаннаяграция,«невысказывающаяся сразу прелесть» [VII, 286].
Темноглазая, своенравнаяВера является тайной для Райского, который стремится узнать ее, преследуяна каждом шагу: «Да кто, что она такое, эта моя статуя, прекрасная, гордаяВера?» [VII, 618]. Марфинька также дает нам право судить о Вере, как остатуе, назвав ее каменной: «той все скучно, она часто грустит, сидит, каккаменная, все ей будто чуждо здесь!» [VII, 250].Райский, видя в Вере силу ума, хочет «чтоб сила эта правильноразвилась и разумно направилась» [VII, 359]. Но Вере не нужна его помощь:«Прошу покорно! – с изумлением говорил про себя Райский, провожая ееглазами, – а я собирался развивать ее, тревожить ее ум и сердце новыми1См.: Старыгина Н.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
