Диссертация (1168796), страница 21
Текст из файла (страница 21)
Н. «Душа в мятущихся страстях»: (Образы женщин вантинигилистических романах Гончарова, Лескова, Достоевского) // И. А. Гончаров:Материалы Международной конференции, посвященной 185-летию со дня рожденияИ. А. Гончарова. Ульяновск: ГУП «Обл. тип. "Печатный двор"», 1998. С.
205.2Фаустов А. А. «Женский» миф // Фаустов А. А., Савинков С. В. Очерки похарактерологии русской литературы. Воронеж, 1998. С. 119.96идеями о независимости, о любви, о другой, неведомой ей жизни. А она ужэмансипирована!» [VII, 349]. Для середины XIX века весьма примечательно,что идея эмансипации находила свое выражение в сюжете о Пигмалионе иГалатее.
Выше мы упоминали о знаковом для 40-х годов тексте — повести«Полинька Сакс».Райский пытается пробудить в своей Галатее любовь. Нежелание Верыидти на контакт приводит его в бешенство, заставляет преследовать кузину:«Да что мне за дело, черт возьми, ведь не влюблен же я в эту статую!» [VII,398].Не только Райский выступает в романе Пигмалионом для Веры, но иМарк Волохов. Именно Волохов «развивает» Веру, внушает ей мысль освободе.
Для Волохова Вера также является идеалом красоты: «Вера-то, Веракакова!» [VII, 336]. При этом он должен совершенствовать ее в соответствиис правилами новой морали. Поставив себе задачу создать «новую» Веру,Марк «внес новый взгляд во всё то, что она читала, слышала, что знала,взгляд полного и дерзкого отрицания всего, от начала до конца, небесных иземных авторитетов, старой жизни, старой науки, старых добродетелей ипороков. Он, с преждевременным триумфом, явился к ней, предвидя победу,и ошибся» [VII, 657].
Он отвергает крепкую и глубокую духовную связьмежду мужчиной и женщиной, превозносит прогрессивную, по его мнению,теорию «любви на срок» [VII, 605]. Своими рассуждениями он отталкиваетВеру, которая считает, что счастье и любовь не имеют срока, они вечны:«Довольно, Марк: я тоже утомлена этой теорией о любви на срок!» [VII, 605].Вера спорит с Волоховым, защищая свои взгляды на такие понятия, каклюбовь и счастье.Вера до конца была уверена, что Марк все же примет ее взгляд нажизнь, то есть хотела переделать Марка, выступить в роли Пигмалиона1. Этосближает ее с образом Ольги Ильинской, которой «самой приходилось быть1См.: Краснощекова Е. А. И.
А. Гончаров: Мир творчества. СПб.: «Пушкинскийфонд», 1997. 492 с.97Пигмалионом» [IV, 224], да и отчасти с Надинькой Любецкой из«Обыкновенной истории». Страсть, пробужденная Волоховым в Вере,толкает ее на безрассудный поступок. Но именно после этого поступкаРайский видит, что глаза Веры «горят страстью», ее статуя оживает ипревращается в «неотразимо-пленительную женщину» [VII, 622].
Любовь истрасть к Волохову оживила Веру, показала ей новый путь [VII, 688].***Подводя итог, хочется еще раз отметить, что Галатея — это образецоживотворенной красоты, в котором жизнь должна примириться с идеалом,дорасти до него. Однако писатель показывает, что ни один идеал невыдерживает столкновения с действительностью, хотя и не умаляет самогостремления к нему.Из всех героинь Гончарова Вера ближе всего к жизнепримирительномуидеалу Галатеи. Она, как и Галатея, сначала представлена глазами Райскогокак статуя, затем же, подобно героине Руссо, она оживает, а вскоре осознаетсебя и свой новый жизненный путь.
Эти интонации образа, которые идут отРуссо. В потенциале своем у всего уже заложена мысль о непассивной ролиГалатеи, об обретении ею воли Пигмалиона, что в полной мереобнаруживается и у Гончарова. Если Надинька — наполовину ожившаяГалатея, которая осознала свою независимость, но не знает, как этоприменить в жизни, Лизавета Александровна (в противоположность героинеРуссо) — жертва тирании бесчувственного Пигмалиона-Адуева, Ольга —Галатея, которой самой приходится быть Пигмалионом, а Софья и Ульяна —две крайности жадной до жизни красоты, то Вера — это статуя, которойудалось пробудить свою душу и свое сердце к любви. Падение в духовныйобрыв, после которого Вера ожила, было шагом к перерождению героини.
Ине случайно, что именно Веру Гончаров называет «идеальным типом»1. В1См.: Гончаров И. А. Лучше поздно, чем никогда: (Критические заметки) //Гончаров И. А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 8. Статьи, заметки, рецензии, автобиографии,избранные письма. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1952–1955.
С. 64-113.98ней качества Галатеи объединяются с линией Пигмалиона, которым онаявляется прежде всего для самой себя.1.4.Женские образы в романах Гончарова и «фаустовский сюжет»И. В. Гете стоял у основания новой эпохи в немецкой литературе.Трагедия «Фауст» – произведение, в котором автор делится своими мыслямиоб общечеловеческих ценностях, о смысле жизни. Гете создает образчеловека, который ищет истину, совершая на своем пути множество ошибок.Гончаров был знаком с творчеством Гете, выступал в качествепереводчика его прозы1, но, к сожалению, данные переводы не сохранились(были уничтожены Гончаровым), ведь писатель делал это, как он самутверждал, «без всякой практической цели, а просто из влечения писать,учиться, заниматься, в смутной надежде, что выйдет что-нибудь» [I, 610].Встатье«Лучше«наследственномпоздно,родстве»чеммеждуникогда»Гончаров«творческимиписалтипами»2,окоторыенеизменно появляются в художественных произведениях разных эпох инародов.
Несомненно, речь шла и об образах, созданных Гете и получившихопределение «вечных». Таков, например, тип «Фауста» из одноименнойкниги писателя.ПрисутствиеГетевтворчествеГончароваотмечаюттакиеисследователи, как Е. А. Краснощекова3, В. И. Мельник4, М. В. Отрадин5,Ю. М. Лощиц6, И. А. Беляева1, З. Хайнади2 и Г. М. Васильева3 и др. Особое1См.: Гончаров И. А. [Автобиография] («По желанию редакции «Художественноголистка»...») // Гончаров И. А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 8. Статьи, заметки, рецензии,автобиографии, избранные письма. М.: Гос. изд-во худож.
лит., 1952–1955. С. 221-224.2Гончаров И. А. Лучше поздно, чем никогда: (Критические заметки) //Гончаров И. А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 8. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1952–1955. С. 77.3См.: Краснощекова Е. А. И. А. Гончаров: Мир творчества. СПб.: «Пушкинскийфонд», 1997. 492 с.4См.: Мельник В. И. И. А. Гончаров в контексте русской и мировой литературы.Москва: ГАСК, 2012. 355 с.5См.: Отрадин М. В. Проза И.А.
Гончарова в литературном контексте. СПб.: Издво С.-Петербург. ун-та, 1994. 168 с.6См.: Лощиц Ю. М. Гончаров. М.: Молодая гвардия, 1986. 368 с.99внимание всегда уделялось цитациям, аллюзиям и реминисценциям из«Фауста» Гете, а также истории освоения русским писателем опыта «романавоспитания»4 (Е. А. Краснощекова).В данной части нашей работы мы обратимся к проблеме «фаустовскогосюжета» в романной трилогии Гончарова, под которым, вслед заИ. А. Беляевой, мы понимаем определенную сюжетную модель, в которойважен «фаустовский» тип героя, готового ради познания и обретениягармонии экспериментировать «над собой, над жизнью», и стремящегося«достигнуть искомой полноты бытия через любовь»5 и приближение кабсолютной красоте.
В романах Гончарова красота явлена в образе земнойженщины, именно поэтому в данном параграфе в связи с «фаустовскимсюжетом» акценты будут сделаны на женских образах. Любопытно, кстати,что ученые и до нас говорили о фаустовской природе женских образов —например, образа Татьяны Лариной6.В своих романах Гончаров не дает прямых указаний на родство свойстви черт своих героинь с женскими персонажами из «Фауста» Гете.
Однакоприсутствует общая интонация в содержании образов. На первый планвыходит прежде всего гетевская Гретхен.Есть точное и емкое определение характера героини, предложенноеИ. С. Тургеневым: «она мила, как цветок, прозрачна, как стакан воды,понятна, как дважды два — четыре; она бесстрастная, добрая немецкая1См.: Беляева И.А. Обломов и проблема «русского Фауста» // Русистика икомпаративистика. Вып. 8. Vilnius: LEU, 2013. С. 7–20.2См.: Хайнади З.
Обломов как Анти-Фауст. // Вопросы литературы, 2010. № 4. С.360-386.3См.: Васильева Г. М. Образ И.В. Гете в прозе И.А.. Гончарова// Известия ВГПУ.Сер. «Литература. Литературоведение. Устное народное творчество». Волгоград:Издательство ВГПУ,2010. Вып. 2 (том 46). С. 188-191.4См.: Краснощекова Е. А. И. А.
Гончаров: Мир творчества. СПб.: Пушкинскийфонд, 1997. С. 67.5Беляева И. А. Обломов и проблема «русского Фауста» // Русистика икомпаративистика. Вып. 8. Vilnius: LEU, 2013. С. 9-10.6См.: Иваницкий А. И. Исторические смыслы потустороннего у Пушкина: Кпроблеме онтологии петерб. цивилизации. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т.., 1998. 299 с.100девушка; она дышит стыдливой прелестью невинности и молодости»1. ЭтахарактеристиканапоминаетМарфиньку(«Обрыв»),однимизархетипических источников образа которой можно считать гетевскуюГретхен. Ключом их общности, думается, служит тип характера.Итак, обратимся сначала к роману «Обрыв», наиболее сложному, какнам видится, в плане архетипических параллелей и сближений вперсонажной сфере.«Ясен, открыт, понятен сразу»2 облик Марфиньки, которая, по мнениюГончарова, относится к «положительному» женскому типу, вмещающему всебя все самое лучшее, что дала эпоха (в оппозицию к характеру«идеальному»: пушкинские Ольга и Татьяна3): она никогда не пойдет противволи старших, ничем не расстроит Бабушку — все ee мысли, чувства,поступки останутся верны сложившимся издревле традициям.Марфинька предстает перед читателем веселой, пышущей здоровьемдевушкой:«Райскийуспелразглядетьбольшиетемно-серыеглаза,кругленькие здоровые щеки, белые тесные зубы, светло-русую, вдвоесложенную на голове косу и вполне развитую грудь, рельефно отливавшуюсяв тонкой белой блузе» [VII, 153].
Райский видит в Марфиньке «наивного,милого ребенка», «у него перед глазами был идеал простой, чистой натуры, ив душе созидался образ какого-то тихого, семейного романа» [VII, 176].Сравним с портретной характеристикой Гретхен: «Как хороша! Я клятву бдал, / Что в жизни лучших не видал! / Так добродетельна, скромна — / И небез колкости она. / А взор потупленных очей / Запечатлён в душе моей. /1Тургенев И. С. Фауст (траг. Соч. Гёте. Перевод первой и изложение второй части.М. Вронченко. 1844. Санкт-Петербург) // Тургенев И. С.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
