Диссертация (1168796), страница 13
Текст из файла (страница 13)
Однако она сама едва ли былаготова к такому тяжкому бремени, а Александр едва ли позволил ей себяспасти — слишком сильны были в нем в этот момент земные страсти.В романе «Обломов», помимо Ольги Ильинской, черты Беатричеприсутствуют и в Агафье Пшеницыной, ведь именно с ней Илья Ильич обрелсвое долгожданное истинное, как ему казалось, счастье. Героиня привлекаетОбломова своей исконно русской, здоровой красотой: «Ей было леттридцать. Она была очень бела и полна в лице, так что румянец, кажется, немог пробиться сквозь щеки. Бровей у нее почти совсем не было, а были на ихместах две немного будто припухлые, лоснящиеся полосы с редкимисветлыми волосами. Глаза серовато-простодушные, как и всё выражениелица; руки белые, но жесткие, с выступившими наружу крупными узламисиних жил.
Платье сидело на ней в обтяжку: видно, что она не прибегала ни ккакому искусству, даже к лишней юбке, чтоб увеличить объем бедр иуменьшить талию. От этого даже и закрытый бюст ее, когда она была безплатка, мог бы послужить живописцу или скульптору моделью крепкой,здоровой груди, не нарушая ее скромности. <…> “У ней простое, но57приятное лицо, — снисходительно решил Обломов, — должно быть, добраяженщина!”» [IV, 285-286].Может показаться странным, что в этой простой женщине, неполучившей должного образования, единственным интересом которойявляется ведение хозяйства, присутствуют некоторые отголоски Беатриче.Но именно благодаря Агафье Матвеевне Обломов обрел долгожданноесчастье, о котором он мечтал многие годы.
Можно сказать, что он очутился всвоем «обломовском» Раю со своей «обломовской», земной Беатриче. Агафьяпонатуресвоейявляетсяидеалом«обломовской»женщины—малообразованной, но при этом очень доброй, душевной, хозяйственной,заботящейся о комфорте и сытости мужа и любящей его. Это еще раздоказывает тот факт, что Гончаров не боится снижения своего идеала, небоится травестирования. Агафья окружила его заботой и любовью. Подобноангелу-хранителю, Пшеницына оберегает любимого от неприятностей, ведьистинное счастье для нее — это благополучие Ильи Ильича.
Для нее самойлюбовь к Обломову стала высшей дорогой. Она выросла в своей любви кнему, как бы переросла себя саму и удивительным образом обнаружила всебе те черты, которые, казалось бы, не могли быть у нее изначально.Однако это была ее личная траектория восхождения. А вот в случае сОбломовым дело обстояло иначе. Ее любовь, забота о нем, прежде всего оматериальной стороне его существования, впоследствии послужили одной изпричин смерти Обломова. Думается, мы можем назвать Агафью Пшеницынуне только земной, но и анти-Беатриче.
При этом мы не должны забывать тотфакт, что Агафья Матвеевна хотела сделать все именно для блага Обломова.Ее задача — его благоденствие. И если она и погубила его, то против своейволи. К тому же идея же Беатриче как любви высшей открылась ей самойедва ли уже не после смерти Обломова: «Она, кажется, вдруг уразумела своюжизнь и задумалась над ее значением, и эта задумчивость легла навсегдатенью на ее лицо. Выплакав потом живое горе, она сосредоточилась насознании о потере: всё прочее умерло для нее, кроме маленького Андрюши.58Только когда видела она его, в ней будто пробуждались признаки жизни,черты лица оживали, глаза наполнялись радостным светом и потомзаливались слезами воспоминаний» [IV, 487]. Возможно, это были ее слезыпо своей высшей роли, неосуществленной и потерянной ею за чем-то другим,на самом деле менее важным, ведь женщина не только питает и кормит(Пшеницына), но и ведет за собой, развивает умы и сердца, о чем подробнобудет сказано позже, в «Посвящении» Райского к его ненаписанному роману.Райский из романа «Обрыв» как художник постоянно находился впоисках идеальной красоты: «Это влечение к <…> красоте женщины каклучшего создания природы, обличает <…> влечение и к другой красоте,невидимой, к идеалам добра, изящества души, к красоте жизни!» [VII, 501].Он не скрывает, что все чувства, которые он испытывал к своимвозлюбленным, временные: «Разве это преступление — почувствоватьпрелесть красоты, как теплоты солнечных лучей, подчиниться на неделюдругую впечатлению, не давая ему серьезного хода?» [VII, 503].
Поискидеала привел Райского в дом его кузины, светской красавицы СофьиБеловодовой, которую Борис на время делает своей музой, своей Беатриче.Спустя некоторое время герой понимает, что Софья – «статуя, прекрасная, нохолодная и без души» [VII, 502]. А холод — сфера Ада.
Соответственно,Софья не может быть для Райского Беатриче, но в ней однозначноприсутствуют ее отголоски как зачатки высшего и совершенного, что еще неразвито и не пробуждено.В Марфиньке также присутствуют «осколки» Беатриче. Ее красота,доброта пленяют Райского: «Какой идеал жены и матери! Милая Марфинька— сестра! Как счастлив будет муж твой!» [VII, 172]. Герой на время, подобноАлександру Адуеву, который наделял своих возлюбленных чертамиспасительницы, отдает роль Беатриче Марфиньке, видит в ней идеальнуюкрасоту, которую слегка нужно «развить». Но вскоре Райский понимает, чтоМарфинька — беззащитное дитя, чья натура не нуждается в его«вмешательстве», а призыв «проснуться» только ее пугает: «Ты перл, ангел59чистоты...
ты светла, чиста, прозрачна <…> Ты вся — солнечный луч! —сказал он, — и пусть будет проклят, кто захочет бросить нечистое зерно втвою душу!» [VII, 258]. Райский осознает, что Марфинька не станет егопроводником, его идеалом, к тому же ее сердце уже отдано Викентьеву,такому же простому существу, как и она. Их отношения — пример особой,идиллической любви.Черты Беатриче присутствуют и в крепостной Марине, хотя это иможет показаться странным на первый взгляд. Роль Беатриче применительнок Марине немало травестирована: за героиней хотелось идти, как запроводником: «Только кто с ней поговорит, поглядит на нее, а она на него,даже кто просто встретит ее, тот поворотит с своей дороги и пойдет за ней».В ней присутствуют какие-то отделяющие ее от земной тверди черты,например, обратим внимание на походку: «когда она неслась по двору, будтолетела» [VII, 237].
Гончаров пишет о том, что, с одной стороны, в ней былакакая-то небесная сила: «в нее всю как будто вложена какая-то молния»[VII,235], а с другой — она была похожа на обычную кошку: «Оназасмеялась своей широкой улыбкой во весь рот, глаза блеснули, как у кошки,и она, далеко вскинув ноги, перескочила через плетень, юбка задела за сучок.Она рванула ее, засмеялась опять и, нагнувшись, по-кошачьи, промчаласьмежду двумя рядами капусты» [VII, 267]. Но никто, кроме Райского, неразгляделвнейистинноговеличия:«Маринаулыбаласьемувхудожественном очерке.
Он видел в ней не просто распущенную дворовуюженщину вроде горьких, безнадежных пьяниц между мужчинами, абескорыстную жрицу культа, “матерь наслаждений”» [VII, 239], но за всемплотским стояла удивительная красота этой женщины, хотя и затоптанная вгрязь ею же самой.Гончаров пишет о женщинах-кошках, которым позволяется бытьтаковыми, потому что поруганы и замараны те светлые начала их души, та ихвысшая красота, которая как бы даже и не предполагается у них быть.
А онаесть. И в каждой своей героине Гончаров видел эту первооснову: «“Ужели и60она не поймет: женщина! А у ней, кажется, уши такие маленькие, умные...”“Да умна ли она? Ведь у нас часто за ум, особенно у женщин, считают однутолько донельзя изощренную низшую его степень — хитрость, и женщиныдаже кичатся, что владеют этим тонким орудием, этим умом кошки, лисы,даже некоторых насекомых! Это пассивный ум, способность таиться,избегать опасности, прятаться от силы, от угнетения”. <…> “Этот умокпомогает с успехом пробавляться в обиходной жизни, делать мелкиеделишки, прятать грешки и т. д. Но когда женщинам возвратят их права —эта тонкость, полезная в мелочах и почти всегда вредная в крупных, важныхделах, уступит место прямой человеческой силе — уму”» [VII, 547-548].«Права» женщин тут — не юридические, но именно высшие права помнить осебе, кто они и какая миссия на них возлагается.Во внешности Ульяны Козловой — опять обращаем внимание напараллелизм имен с Юлией Тафаевой и с Уленькой Бетрищевой — такжеприсутствуют не совсем земные, привсей исключительноземнойгоризонтали ее собственных желаний и помыслов черты.
Гончаров делаетакцент на том, что героиня имеет нечто общее с солнцем: «Волосырыжеватые, немного потемневшие на затылке, но чем шли выше, темсветлее, и верхняя половина косы, лежавшая на маковке, была золотистокрасноватого цвета: от этого у нее на голове, на лбу, отчасти на бровях, тоженемного рыжеватых, как будто постоянно горел луч солнца» [VII, 191]. Связьс солнцем можно расценить и как отблеск божественного света.Показателен и тот факт, что время не имеет над Ульяной власти: «Втридцать с небольшим лет она казалась если уже не прежней девочкой, тотолько разве расцветшей, развившейся и прекрасно сложившейся физическиженщиной» [VII, 198].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
