Диссертация (1168796), страница 12
Текст из файла (страница 12)
В нихпредставлены,пометкомувыражениюИ. А. Беляевой,своегорода«осколки»1 Беатриче.В эпилоге романа «Обыкновенная история» Гончаров пишет об особойкрасоте русской женщины, которую необходимо видеть не сколько снаружи,сколько внутри: «Нет, не пластической красоты надо искать в северныхкрасавицах: они – не статуи. <…> Нашим женщинам дана в удел другая,высшая красота. Для резца неуловим этот блеск мысли в чертах лиц их, этоборьба воли со страстью, игра не высказываемых языком движений души сбесчисленными, тонкими оттенками лукавства, мнимого простодушия, гневаи доброты, затаенных радостей и страданий». [I, 455] Каждая извозлюбленных Александра, безусловно, в большей или меньшей степениобладает описанной Гончаровым красотой (Софья, Надинька, Юлия, Лиза).Однако они, в отличие от Беатриче, будто тянут Александра вниз, в «омут»,все больше помогая ему принять пугающую истину дяди, Петра Иваныча:«Любовь любовью, а женитьба женитьбой; эти две вещи не всегда сходятся, алучше, когда не сходятся...» [I, 309].
В итоге, все отношения приводятАлександра к жизненному разочарованию, поэтому «едва ли кто из этихгероинь может претендовать в полной мере на роль Беатриче»2.Несмотря на этот факт, в начале каждого романтического приключенияАдуев обожествляет свою возлюбленную, считая, что именно она должнабудет идти с ним бок о бок по жизненному пути, являясь спасительницей егодуши. Александр сам на какое-то время наделяет своих избранниц рольюБеатриче.
Можно предположить, что его любовь открывает в них то, что иесть в них самое главное. И потому не столько он идеализирует своихвозлюбленных, как это может показаться на первый взгляд, а они вырастаюти дорастают – на какой-то очень короткий момент — до того, чтобы «бытьБеатриче». То есть они ею действительно являются.1Беляева И. А. Генезис русского классического романа («Божественная Комедия»Данте и «Фауст» Гете как истоки жанра») Ч. I. М.: МГПУ, 2011. С. 266.2Там же. С. 150.53Например, Надиньку Любецкую, которую вовсе нельзя назватькрасавицей, Александр сразу выделил из общей массы светских барышень,ведь тот, «кто пристально вглядывался в ее черты, тот долго не сводил с нееглаз»: «Ее физиономия редко оставалась две минуты покойною. Мысли иразнородные ощущения до крайности впечатлительной и раздражительнойдуши ее беспрестанно сменялись одни другими, и оттенки этих ощущенийсливались в удивительной игре, придавая лицу ее ежеминутно новое инеожиданное выражение.
<…> Всё показывало в ней ум пылкий, сердцесвоенравное и непостоянное» [I, 252]. Надинька Любецкая могла бы статьдля Александра путеводной звездой, ведь он уже сделал ее своей музой,посвящал ей стихи: «Ты моя муза, — говорил он ей, — будь Вестою этогосвященного огня, который горит в моей груди; ты оставишь его — и онзаглохнет навсегда» [I, 266].Сначала Надинька Любецкая примерила на себя роль Беатриче, нозатем вовсе отказалась от нее. Героиня быстро поняла, что из Адуева невыйдет великий поэт, а она, по словам Гончарова, не нуждалась в обычноммуже: «Это ее послушный раб, нежный, бесхарактерно-добрый, что-тообещающий, но мелко самолюбивый, простой, обыкновенный юноша, какихвезде — легион.
И она приняла бы его, вышла бы замуж — и все пошло быобычным ходом»1. Обратим внимание на ее взгляд. Как верно отмечаетИ. А. Беляева, «свет, который она несет, скорее лунный (русалочий), чемсолнечный»: «Глаза, например, вдруг бросят будто молнию, обожгут имгновенно спрячутся под длинными ресницами; лицо сделается безжизненнои неподвижно — и перед вами точно мраморная статуя. Ожидаешь вслед затем опять такого же пронзительного луча — отнюдь нет! веки подымутсятихо, медленно — вас озарит кроткое сияние взоров как будто медленновыплывшей из-за облаков луны» [I, 253]. Исследовательница комментируетэти строки так: «А лунный свет лукав и обманчив. Не случайно Надинька1Гончаров И.
А. Лучше поздно, чем никогда: (Критические заметки) // Гончаров И.А. Собрание сочинений: В 8 т. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1952–1955. Т. 8. Статьи,заметки, рецензии, автобиографии, избранные письма. 1955. С. 74.54впоследствии будет характеризоваться отвергнутым ею Александром толькокак изменница и обманщица»1.
Сам Гончаров в статье «Лучше поздно, чемникогда» отмечает, что из Надиньки в будущем скорее получилась бы непутеводительница, а командирша, которая «изучив его (Александра. — А.С.)хорошо, овладела и командует»2.СледующейрольБеатричевромане«Обыкновеннаяистория»примеряет на себя Юлия Тафаева, которая на мир «глядела не совсемблагосклонно, задумывалась над вопросом о своем существовании инаходила, что она лишняя здесь» [I, 353]. Имя Юлия родственно имениУльяна, и тут вспоминается гоголевская Уленька Бетрищева, которая такжевосходит к образу Беатриче3. Александру Юлия поначалу кажетсясовершенной, он сравнивает ее с Надинькой Любецкой: «первая любовь —не что иное как несчастная ошибка сердца, которое требовало пищи, а сердцев те лета так неразборчиво: принимает первое, что попадается.
А Юлия…этоуже не капризная девочка, не понимающая ни его, ни самой себя, ни любви.Это — женщина в полном развитии, слабая телом, но с энергией духа — длялюбви: она — вся любовь! Других условий для счастья и жизни она непризнает. Любить — будто безделица? это также дар; а Юлия — гений вэтом» [I, 358]. В этом фрагменте — высший момент, когда в героине,которую любит герой, ему видится «женщина в полном развитии» (ср. сУленькой Бетрищевой: «Это было что-то живое, как сама жизнь»4).
Ивидится мерцание темы Беатриче. Она потом сойдет на нет, но ееприсутствие обозначено.1Беляева И. А. Генезис русского классического романа («Божественная Комедия»Данте и «Фауст» Гете как истоки жанра») Ч. I. М.: МГПУ, 2011. С. 151.2Гончаров И. А. Лучше поздно, чем никогда: (Критические заметки) //Гончаров И. А. Собрание сочинений: В 8 т. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1952–1955. Т. 8.Статьи, заметки, рецензии, автобиографии, избранные письма, 1955. С. 109.3См.
об этом: Смирнова Е. А. Поэта Гоголя «Мертвые души». Л.: Наука, 1987.200 с. Беляева И. А. И. А. Гончаров-романист: дантовские параллели. М.: Изд-во ГАОУВО МГПУ,2016. 216 с.4Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: В 14 т. Т.7. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 145.55Вскоре любовь Юлии начинает надоедать Адуеву, он ощущает скуку,обвиняет ее в безнравственности: «И что это за любовь! — думал он, —какая-то сонная, без энергии. Эта женщина поддалась чувству без борьбы,без усилий, без препятствий, как жертва: слабая, бесхарактерная женщина!осчастливила своей любовью первого, кто попался; не будь меня, онаполюбила бы точно так же Суркова <…> приди кто-нибудь побойчее ипоискуснее меня, она отдалась бы тому...
это просто безнравственно!» [I,373]. Отметим, что в данном случае Александр сам выступает в роли своегорода изменника, что сродни тому, как ранее его самого отвергла Надинька. Вобразе Юлии Тафаевой, как и в гоголевской Уленьке, изначально показанаисключительность, но затем Александр понимает, что это обман и, вероятнеевсего, его иллюзии, ему становится скучно рядом с Юлией.Таким образом, Александр сам отказался от того, чтобы Юлия была егоспасительницей, его путеводительницей в дальнейшей жизни, хоть и нанекоторое время исцелила его душу после разрыва с Надинькой Любецкой.Лиза, которую герой встречает во время рыбной ловли с приятелемКостяковым, также становится – на очень короткий срок — своеобразнойспасительницей Александра, ведь они встретились, когда в его «душе былодико и пусто, как в заглохшем саду»: «Ему оставалось уж немного досостояния совершенной одеревенелости.
Еще несколько месяцев — ипрощай!» [I, 394]. Лиза сама хотела быть для Александра спасительницей,пробудить его душу и сердце, ее взгляд говорил: «Вы несчастливы! можетбыть, обмануты... О, как бы я умела сделать вас счастливым! как бы береглавас, как бы любила... я бы защитила вас от самой судьбы, я бы...» [I, 400].Александр же после нескольких неудачных романов видел в этих словахлукавство, как бы изначально предполагал обман, поэтому разговаривал сней, как с приятелем или с дядей: «Она любит меня, — думал Александр,едучи домой. — Боже мой, какая скука! как это нелепо: теперь нельзя иприехать сюда, а в этом месте рыба славно клюет...
досадно!» [I, 404]. Хотявскоре любовь Лизы тронула его: «В нем зашевелились все прежние мечты.56Сердце стало биться усиленным тактом. В глазах его мерещились то талия,то ножка, то локон Лизы, и жизнь опять немного просветлела» [I, 403].Однако в Александре верх взяли низменные порывы: «Услужливоевоображение, как нарочно, рисовало ему портрет Лизы во весь рост, сроскошными плечами, с стройной талией, не забыло и ножку. В немзашевелилось странное ощущение, опять по телу пробежала дрожь, но недобралась до души — и замерла.
Он разобрал это ощущение от источника досамого конца» [I, 403]. Эту любовную историю, которая едва ли даженачалась, разрешил отец Лизы. Он понял намерения Александра, тем самымспас дочь от «падения»: «Давно я замечаю за вами и вот узнал вас наконец; аЛизу свою знаю с пелен: она добра и доверчива, а вы, вы опасный плут...» [I,406]. Интересно, что Лизе как современной Беатриче самой грозило«падение». А если говорить об Александре, то он лишился своей Беатриче,которая могла бы, видимо, исцелить его душу.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
