Диссертация (1168782), страница 40
Текст из файла (страница 40)
355.38Там же. С. 3583334189Обращаясь к собственному фразеологизму и вынося его в заглавие, Лесковзадает тем самым «программу литературного произведения и ключ к егопониманию»39: «“Уха” как будто “сварена без рыбы”, а все-таки уха есть»40.В святочных рассказах Лесков расширяет рамки привычной интерпретациихристианского чуда, действительно, обходясь без чертовщины; вместе с тем «Ухабез рыбы» встает в ряд иронических и сатирических святочных рассказов,написанных во второй половине «диккенсовско-гоголевского» периода.
Ихобъединяет отсутствие положительного героя. Создается ощущение, что ухаполучилась какая-то ненастоящая, «фальшивая».Одной из тенденций творчества Лескова, как отмечает Б. А. Леонова,является возвращениекпройденному,«вариативностьвинтерпретациифактического материала»41. В сюжете рассказа «Уха без рыбы» очевидны отсылкана лесковский рассказ «Отборное зерно» и реминисценция на пословицу «вор увора дубинку украл». Соломон проясняет седому раввину ситуацию с фальшивой«бумажкой»: «я ее не мог дать своим, чтобы не подвести никого из своих подопасность, а я ее сдал опять им же через эту девку»42. Ирония Лескова позволяетувидеть излюбленный прием «кривого зеркала». Несмотря на то, что современнаяписателюжизнь,социально-политическиеусловияспособствуют«приготовлению» таких «блюд» без рыбки, однако без христианской добродетелиневозможно назвать эти дела хорошими.
Чувствуется лесковская ирония поотношению к формальности церковного обряда: жизнь вечная для души ребенкаПалашки зависит «от здешних мероприятий, имеющих самое большое влияние навсю дальнейшую судьбу человеческой души, по разрешении ее от тела»43.Фатеева Н. А. Типология интертекстуальных элементов и связей в художественнойречи. С. 31.40Лесков Н. С. Уха без рыбы. С. 35841Цит. по: Данилова Н.
Ю. Диалог «своего» и «чужого» в художественном миреН. С. Лескова. С. 11.42Там же. С. 35743Там же.39190В поздний период творчества, Лесков пишет ряд обличающих, едкихпроизведений, в числе которых рассказ «Зимний день» (1894). На этом этапе дляписателя характерна острая сатира, обнажающие пороки «социабельности».Описывая духовное падение общества, Лесков вновь обращается к излюбленномуавторскому фразеологизму «уха без рыбы».
Писатель органично вводит его вдиалог между бывшими любовниками, старым генералом Захаром Семенычем инемолодой гостьей:«− Ах, вот, зачем другие больше? Ну, уж это вы меня простите! Я этих делне знаю, за что кого и по скольку у вас оделяют. Может быть, другие искуснеевас... или они усерднее и оказывают больше услуг.− Пустое! Никто ничем не может услужить. Уху нельзя сварить без рыбы...− Ну, я не знаю!.. “Без рыбы”! Господи! Неужто уж совсем не стало рыбы?− Вообразите, да! Безрыбье!» [IX, 433].В заданной духовной системе координат фразеологическое сочетаниеусиливает экспрессивность текста, обличая нравственное падение. Представляетинтерес переосмысленная семантика выражения в контексте описания «Содома иГоморры». «Рыбой» в рассказе являются деньги, которые нужны замужней гостьедля продолжения греховной связи с Валерианом, сыном хозяйки, а получает онаэти деньги через шантаж.Таким образом, фразеологическая единица «уха без рыбы» являетсяавторской формулой, используемой Лесковым на протяжении всего творчества.Писательвключаетеёвпроизведенияразличныхжанров.Благодаряисследованию автоинтертекстуальных связей возможно сформулировать значениефразеологизма следующим образом: нельзя совершить, довести до конца какоголибо дела без основополагающего элемента.
Прослеживается динамика винтерпретации и углублении семантики в системе координат христианства. Вболее ранних произведениях интерпретация фундаментальной составляющейсвязана с духовными ориентирами и православными ценностями, в то время как в«Зимнем дне» писатель усиливает сатирический эффект. Отметим также, в191динамическом аспекте авторский фразеологизм, употребленный в заметке 1871 г.,претерпевает трансформацию − усечение. Тем самым повышается семантическаявалентностьавтоинтертекстаприсохраненииобобщенногозначения,сформулированного нами ранее. В рамках анализируемого материала языковаяформула «уха без рыбы» становится доминантой творческого метода в«гоголевский» этап творчества.§ 3.2.
Связь святочной трилогии Н. С. Лескова «Отборное зерно» с другимипроизведениями писателя (образные и сюжетные заимствования)«В лесковедении уже отмечалась автоинтертекстуальность творчестваЛескова, его стремление “переписать”, иногда совершенно противоположнымобразом,ужеоднаждыобработанныйсюжет»44,−обращаетвниманиеН. Ю.
Данилова. Представляет интерес с этой точки зрения трилогия Лескова«Отборное зерно», впервые опубликованная в 1884 году в журнале «Живописноеобозрение» (№ 1−3). В 1886 году, уже с новым началом, включающим святочныемотивы, писатель включает это произведение в свой сборник «Святочныерассказы».Подготовленный читатель, опираясь на знания творчества писателя,находит в «Отборном зерне» черты уже знакомых образов, известные по болеераннему произведению Лескова − драме «Расточитель», впервые напечатанной в1867 году в журнале «Литературная библиотека» (№13−14).
Герой пьесы, самодури расточитель «ума и совести народной» [I, 488], представитель «старого»купечества Фирс Григорьевич Князев не может смириться с тем, что «суд старыйрухнул» [I, 387−388], наступили новые судебные порядки, при которых сталоопасно открыто обманывать, давать взятки, подкупать стряпчих. В Россиипроисходит становление капиталистического общества, наступает время реформ,44С.
11.Данилова Н. Ю. Диалог «своего» и «чужого» в художественном мире Н. С. Лескова.192представители отживающего мира тяжело воспринимают наставшие перемены.Но Князев уверен: «Не может быть, чтоб человек с умом не сделал в России того,что хочет…» [I, 388]. Эта мысль эксплицирована в рассказе «Отборное зерно»:«…наш самобытный русский гений, который вы отрицаете, − вовсе не вздор.<…> А вы не слушайте этого звона, а вникайте в дела, как они на самом деледелаются, так вы и увидите, что мы умеем спасаться от бед, как никто другой неумеет» [VII, 282].Один из главных героев святочной трилогии, именитый барин, беспощаднообманувший купца, «своего православного человека» [VII, 286], продав томупшеницу низкого качества вместо «отборного зерна», напоминает Фирса из«Расточителя», который «душу человеческую и всю совесть мирскую подногами» [I, 402] затопчет, но барин представляет уже другое российское сословие,приспособившееся к новым условиям.В эпоху становления в государстве буржуазных страховых компаний другойперсонаж драмы, думский секретарь поляк Вонифатий Минутка, еще недодумался, что можно застраховать то, чего нет: [Молчанову] «Полтора года томуназад, ровно за три месяца до вашего возвращения из-за границы, у вас сгорелиамбары, а в них две тысячи пудов хлопка.
Товар этот не был застрахован; а не былон застрахован (помолчав) потому, что его совсем не было» [I, 407]. Напротив,купец из «Отборного зерна» уже сознательно совершает воровскую сделку сзерном, обманывая страховую компанию: «Нагрузили барку кулями, в которыхчерт знает какой дряни набили под видом драгоценной пшеницы; застраховал всеэто купец в самой дорогой цене, отслужили молебен с водосвятием <…> иотправили судно в ход» [VII, 297].Вонифатий Минутка, когда понял, что «…сосать-то больше некого, <…>собрал с ребятками на молочишко и другую дорожку нащупал...» [I, 412], сделалдонос на Фирса, а сам «остался, в Петербурге.
Он дом себе купил в Подьяческой икассу ссуд открыл с крещеными поляками» [I, 488]. Хоть и таким путем, но злонаказано, над жестоким и циничным Фирсом Князевым предстоит «новый» суд.193Однако финал пьесы имеет трагическую развязку: город в огне, Молчанов иМарина умирают. Конфликт выходит за пределы драмы.Ровно противоположный финал в «Отборном зерне». Купец из святочнойтрилогии так приспособился к новым условиям, что читатель, разгадывающийсекрет его аферы, видит, что в результате обмана «все село отстроилось, и всябеднота и голытьба поприкрылась и понаелась, и божий храм поправили. Всемхорошо стало, и все зажили, хваляще и благодаряще господа, и никто, ни одинчеловек не остался в убытке − и никто не в огорчении. Никто не пострадал!» [VII,303].
Так и завершается этот святочный рассказ с присущей автору иронией.Говоря о трилогии «Отборное зерно», отметим ее связь еще с однимлесковским произведением: В РГАЛИ находится черновик рукописи рассказаЛескова «Московское привидение» с исправлениями и пометами автора (поверхнаписанного и на полях)45. Этот незаконченный «рассказ кстати» не был известенширокому кругу читателей: однажды опубликованный46 в одном из сборниковнепериодического научного издания «Литературное наследство» КсениейПетровнойБогаевской«побеловымавтографамсавторскойправкой,находящимся в ЦГАЛИ»47, он до сих пор не привлек должного вниманиялескововедов. Единственным известным нам исследователем, который обратилсяк рукописи этого произведения, является Гроссман, он цитирует «несколько строкиз рассказа», «говоря о московской жизни Лескова», а также связывая«Московское привидение» и драму «Расточитель»48.
Позволим себе здесьусомниться: на наш взгляд, более выражена связь между незаконченным«Московским привидением» и «Отборным зерном». Оба произведения пишутся вЛесков Н. С. Московское привидение : Рассказ : [Без конца] : Из цикла «Рассказыкстати». РГАЛИ. Ф. 275. Оп. 1. Ед. хр. 32.
21 л. (Крайние даты 1880-е − первая половина 1890х).46Лесков Н. С. Московское привидение: Из творческих рукописей : (незавершенныепроизведения) / Н. С. Лесков ; вст. ст. и публикация К. П. Богаевской // Из истории литературыи общественной мысли 1860−1890-х годов. С. 84−91.47Там же. С. 44.48См.: Гроссман Л. П. Н. С. Лесков : Жизнь − творчество – поэтика. С. 45, 63.45194определенный период времени − «Отборное зерно», как мы знаем, впервые былонапечатано в 1884 г., над рассказом «Московское привидение», судя посодержанию, Лесков начал работать после прочтения опубликованных в 1885 г.С.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
