Диссертация (1168614), страница 10
Текст из файла (страница 10)
На первый взгляд не совсем понятно, какпротивопоставлена, и противопоставлена ли вообще, природа окружающего,внешнего мира той, которая «не зафиксирована на картах».43Ответ на этот вопрос кроется в первую очередь в оценке Г. Гауптманомвнутренне близких ему художников слова. Так, Г. Гауптман видит в Л. Толстоммистика, поскольку «у него проникновенный взгляд на человеческую природу».Он отмечает в Толстом «особую религиозность и своеобразную нравственнуюсистему, которая позволила ему создать величайшие произведения искусства»[350, s. 105]. Наиболее почитает Г.
Гауптман И. Тургенева, приводит в дневникахвыдержки из его творений, пишет, что «Тургенева отличает мистическая любовь кприроде, естественно-природное проявление чувств, таинственное проникновениев природу души, чуткое прислушивание к разным голосам, раздающимся вчеловеческом сердце» [350, s. 114]. Не менее важна для Г. Гауптмана искандинавская традиция. Он встречается с Ибсеном, переписывается с Брандесом,ведет долгие беседы с О. Хансоном. Г. Гауптман берет за основу определениеХансона – «субъективный натуралист» и оценивает его сквозь призму «мистикоестественной сути мира и человека» [350, s.
547]. Следует отметить и то, что Г.Гауптман внимательно читает книги немецкого оккультного писателя К. ДюПрела (1839 – 1899), под пером которого понятия «мистика», «магия» получилинаучное обоснование («Die Magie als Naturwissenschaft»). Для Г.
Гауптман какписателя-модерниста оказывается чрезвычайно интересен принцип постижениядействительностиДю-Прелом–изученияявленийпотусторонупсихофизического порога, когда «земное долженствование разрешается втрансцендентное желание» [135, с. 311].Подобная оценка Г. Гауптмана позволяет прийти к следующим выводам.«Иная действительность» подлежит расшифровке через «проникновенныйвзгляд» Толстого, «мистический» Тургенева, «субъективный» Хансона. Для Г.Гауптмана такой ракурс видения создает возможность проникновения «по тусторону психофизического порога» Дю-Прела, оккультизм которого смыкался смонистическим мировоззрением, благодаря чему «человек <...> вовлечен в ритмкосмической жизни <...> стоит на одной из ступеней той лестницы, которая ведетв открытую вечность, ощущает свою связь с первопричинами и сущностямибытия» [137, с.
48]. Г. Гауптману, который принимал активное участие в44деятельности монистических сообществ («Новое сообщество», «Грядущее»),важна идея «великого божественного единства» [348, s. 65]. Она и раскрываетсядля него через природу «во всем и везде».Рассуждения показывают, что идея единства, столь значимая длякультурной мысли Германии, возрожденная на рубеже XIX – XX вв. вмонистических сообществах и имеющая прямое отношение к мыслям Г.Гауптманаоприроде,«незафиксированной»позволяетприродойипоставитьзнак«зафиксированной».равенстваОднакомеждуподобноевыравнивание оказывается возможным в том случае, если обратить пристальноевнимание на восприятие Г.
Гауптмана «человеческой природы, нравственнойсистемы» Толстого, на голоса, «раздающиеся в человеческом сердце», к которымприслушивается Тургенев, на «мистико-естественную суть мира и человека», чтоважно для Г. Гауптмана во взглядах Хансона. Главным оказывается не идеяединства сама по себе, при всей ее значимости, а взгляд нравственной личности,взгляд этически настроенного субъекта. Он, как явствует из стихотворения Г.Гауптмана, хотя и не знает, куда его взгляд проникает сквозь туман, но вполнеотчетливо ощущает, что его нравственное Я (а не просто Я!) расширяется доглобального понятия мира, Вселенной, всего человечества в целом и каждого вотдельности. Именно благодаря человеку, работе его сознания и работе мыслисопрягается «незафиксированное» и «фиксированное».Несколько иное восприятие мира и человека, особенно по сравнению склассическимпрошлымстолетием(конецXVIII–началоXIXвека),свидетельствует о смещении ценностных акцентов.
Такое смещение касается впервую очередь антропологической концепции Г. Гауптмана, даже более сильной,чем в минувшем веке, когда «полно познавался человек как мера всех вещей <...>освоение истории как органического, закономерного целого было связано сосвоением человека» [187, c. 27]. Позиция Г. Гауптмана проясняется через тотпроцесс коммуникации, который в исследованиях эпохи модерна называетсяведущим. Так, Н.
Луман (Niklas Luhmann, 1927 – 1998) связывает с ним«самовоспроизводство модерна <...>. Коммуникация способна ретроспективно45корректировать себя или оспаривать» [396, s. 78]. В отношении Г. Гауптманаможно вести речь и о коррекции, и об оспаривании – по этим двум направлениям,в целом сопрягающимся между собой, происходит его коммуникация с прошлым.Такая коммуникация позволяет говорить о весьма ощутимой дистанции Г.Гауптмана, которую он сохраняет по отношению к мировоззренческимустановкам прошлого.
Она касается в первую очередь понятия человечности.Сила человечности для Г. Гауптмана безмерна, это организующая сердцевина еголичности, фундамент его сознания и всей его поэтической системы. Нисовершенный, безгрешный человек Экхарта, ни всеобщая развернутость вчеловечности Кузанского, для которого человечность значит принадлежность кчеловеческому роду, ни даже возврат человека в целое Бёме, хотя это положениеочень важно для немецкого драматурга, а именно природный человек интересуетГ. Гауптмана.
Природный человек – это всякий человек, он не может бытьгрешен, даже если обособлен, как считал Бёме, от целого. Природный человек –это не самодостаточный индивид, умеющий взвешивать добро и зло, поопределению Гердера – мыслителя Просвещения, который возвел человека ввысокий ранг «вольноотпущенника творения». Человек, с точки зрения немецкогодраматурга, несчастен, обречен на страдания, считает себя, говоря словами Гете,«мрачным гостем» на этой земле12.
Несмотря на это, человек, полагает Г.Гауптман, хочет и должен стремиться к контакту с миром, поэтому драматургмечтает раскрыть людям его красоту и прелесть как противовес страху и боязнисмерти. Тогда, по Г. Гауптману, умея чувствовать и созерцать, люди «будутполучать удовольствие от жизни, радоваться бытию» [344, s. 559]. Тонко ощущаякосмическую, так называет ее драматург, трагедию человечества – страшноеосознание того, что все в природе подвержено разрушению и смерти, Г. Гауптман«мечтает приспособить мир природы к миру людей» [348, s.
10]. Причем онподчеркивает, что хочет именно приспособить, а не погубить природу, ненарушить ее вечных, прекрасных законов. Возмущаясь выводами М. Нордау,Последние строки стихотворения Гёте «Selige Sehnsucht»: Und solang du das nicht hast, / Dieses: Stirb undWerde / Bist du ein trüber Gast / Auf der dunklen Erde).1246который в «Вырождении» называет природу врагом, Г. Гауптман уверен, что«перед природой надо духовно преклоняться, погружаться в нее с огромнойнежностью и любовью» [353, s.
70].Такое погружение оказывается особенно значимым потому, что для Г.Гауптмана высшим природным законом становится этический закон. Он,осознанный немецким драматургом благодаря коммуникации (коррекции иоспариванию) с идеями прошлого, становится для него самого такимуниверсальным законом, в котором сопряжение «Philia» и «Sophia» достигаетвысшей точки. Оно поэтически представлено через образ Солнца, восходкоторого жаждут увидеть герои первой пьесы Г. Гауптмана.1.3. Солнечное восхождение и низвержение личности в драме Г.Гауптмана «Перед восходом солнца». Духовная эволюция персонажей.Сюжет драмы «Перед восходом солнца» («Vor Sonnenaaufgang», 1889)несложен и достаточно широко известен. А.
Лот приходит в дом своего бывшегошкольного товарища Гофмана, пытается выяснить причины трагическогоположения рабочих. Лот мечтает о всеобщем счастье, произносит пылкие речиперед Еленой Краузе. Она, прежде не слышавшая ничего подобного, отнынежелает никогда не разлучаться с Лотом. Однако Лот, узнав о страшномнаследственном недуге (отец и сестра Елены пьют), бросает девушку.
Она, не всилах пережить крушение своих надежд, связанных с любовью Лота, накладываетна себя руки.Интересно жанровое определение драмы: Г. Гауптман называет «Передвосходом солнца» «социальной драмой» («Soziales Drama»)13, подчеркивая приэтом, что за словом «социальная» ничего не стоит, это «безличный постулат».Именно такое определение дало некоторым литературоведам повод считать политические вопросыведущими. К примеру, социал-демократ Ф. Меринг (1846 - 1919) хвалил Г. Гауптмана именно за правильноеотражение политических вопросов.
Подобная точка зрения достаточно долго доминировала в русскомлитературоведении второй половины XX века. При этом парадоксальным можно считать тот факт, что писательнатуралист К. Хенкель (1864 - 1929), для которого политические проблемы были главными, обращает внимание нена вопросы социальной борьбы, а на красоту любовной сцены, которую, с его точки зрения, далеко не каждыйможет изобразить лирично и поэтично. Стихи самого Хенкеля дышали таким пылом и страстью общественной1347На кажущееся отторжение автора от жанра, предложенного им самим,следует обратить пристальное внимание. Необходимо иметь в виду два аспекта.Один из них связан с синонимичной интерпретацией жанровой структуры первойдрамы Г. Гауптмана. Ближайший синоним социальности – социум, оба слова,происходящие от латинского «sociales», воспринимаются как нечто, связанное собщественностью, которая подразумевает общность: мнений, вкусов, желаний,потребностей.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
