Диссертация (1168470), страница 81
Текст из файла (страница 81)
Так, вопросы вызвалопривлечение подрядчиков на достройку флигеля «Орга-Строй» по адресу: ул.ФридрихаАдлера,обусловившеелишнийрасходв2500–3000руб.924Непонятными показались и ничем не обоснованные дополнительные расходы назаготовку топлива при наличии трех-четырехмесячного запаса925. Самымсерьезным зафиксированным нарушением стала неясная логика распределениязаработной платы, а именно вопрос оплаты педагогического совместительстваслушателей. Стипендиальный фонд составлял 175 руб. в месяц на слушателя,однако, помимо получаемой по смете ИКП стипендии, значительная частьслушателей (около 125 человек из 375 состоящих на тот момент. – Е. Д.)параллельно получали заработную плату за преподавание на младших курсах.Выяснить же месячный размер заработка каждого из указанных слушателей непредставилось возможным, так как ни в бухгалтерии, ни в учебной части такихсведений «не оказалось»; при обследовании учебной частью был представленлишь список слушателей с указанием их фамилий и места работы926.
Выявленныенарушения финансово-хозяйственной дисциплины объяснялись неразберихой вуправлении ИКП. Так, из-за работы в нескольких учреждениях проректор поадминистративно-хозяйственной части бывал в институте лишь несколько часов вдень927. Сложным был и микроклимат в коллективе. В частности, отмечалось, чтоГА РФ. Ф. Р-3316. Оп.
29. Д. 491. Л. 4.Там же. Оп. 43. Д. 1430.924Там же. Л. 111об.925Там же. Л. 112об.926Там же. Л. 113об.927Там же. Л. 113.922923411«управляющий делами товарищ Вальков, не доверяя бухгалтерии, сам велпараллельные книги по учету материалов»928.Превращение Института Красной профессуры в учреждение союзногозначения изменило и некоторые черты его инфраструктурного обеспечения. Делов том, что одним из главных условий успешного функционирования ирасширения ИКП должно было стать решение (полное или частичное) вопроса опредоставлении жилья для мобилизованных из других городов и союзныхреспублик слушателей, составлявших основную группу в числе обучаемых.Сделать же это в условиях остроты жилищного вопроса в столице в 1920–1930е гг. оказалось очень непросто. Жилплощадью была обеспечена едва ли половинаслушателей, остальные должны были изыскивать места для проживаниясамостоятельно.
Тот факт, что большинство слушателей ИКП были возрастными,ставил задачу размещения в общежитиях и их родственников – как минимум, жени детей: едва ли кто-то из мобилизованных на обучение иногородних партийцевсогласился бы прожить три года раздельно со своей семьей. Отчет о финансовомсостоянии Института Красной профессуры в 1928 г. рисует картину бурлящих,схожих с изображенными И. Ильфом и Е.
Петровым бытовых реалий 1920-х гг.:«Первое впечатление, которое получается при входе в главное здание Института,далеко не в пользу последнего. Если не обращать внимания на находящуюся упарадного подъезда вывеску, указывающую, что здесь размещается ИнститутКрасной профессуры, можно предположить, что здесь или детский дом, илигостиница для приезжающих, но, во всяком случае, не вуз. Первое, что бросаетсяв глаза при входе в институт, – это детвора с няньками, в тамбуре входной двери ив раздевальне – детские коляски, на площадке первого этажа и в коридорах –хождение тех же нянек с детьми, беседы группами домашних работниц, массовоедвижение и шум. Отсутствие должного наблюдения со стороны администрации зачистотой замечается повсюду»929.928929ГА РФ. Ф.
Р-3316. Оп. 43. Д. 1430. Л. 113.Там же. Л. 107об.412Ситуацию усугубляло стремление окончивших обучение слушателей«закрепиться» в общежитиях, не допустить выселения их самих или даже членових семей после окончания института. Так, в ГА РФ сохранилось дело об отсрочкевыселения семьи уже окончившего институт и на тот момент состоявшегозаведующим Украинским Центральным архивным управлением М.А. Рубача.Прошение было связано с тем, что жена Рубача училась в 1-м МГУ на четвертомкурсе и ей с ребенком было «негде жить», – в октябре 1927 г. ходатайство былоодобрено сверху, семье продлили срок проживания до весны 1928 г., датывыпуска жены из МГУ930. Возможно, это решение стало результатом ходатайствавышестоящих лиц, доброй памяти о слушателе М.А. Рубаче в ИКП или же фактомпростого человеческого сопереживания. Однако важно другое – это был неединственный случай, и удовлетворение множества похожих ходатайств вело ктому, что количество мест в общежитиях сокращалось.
Их трудно было получитьвновь прибывшим.Факт отсутствия свободной жилой площади в общежитиях, переполненностьпоследних стесняли учебную часть института, не давали возможности красширению набора новых слушателей, а задача эта была однозначно поставленадирективами ЦК ВКП(б)931. К концу 1928 г.
жилищный вопрос для института былуже очень острым, и, конечно, его нужно было решать.В апреле 1929 г. ИКП было возбуждено ходатайство перед СоветомНародных Комиссаров о постройке на территории главного здания института (наОстоженке) нового общежития. В процессе проектирования постройки Райсовет иКомиссия Моссовета отказали в отведении участка на территории Институтаввиду необходимости сноса деревьев и предложили под застройку участок наБольшой Пироговской улице932. Однако новый план предполагал необходимостьсноса находившихся на выделенном участке каменных зданий и расселенияГА РФ.
Ф. Р-1235. Оп. 72. Д. 1165. Л. 5, 8.АРАН. Ф. 1759. Оп. 2. Д. 20. Л. 180-187.932ГА РФ. Ф. Р-7668. Оп. 1. Д. 180. Л. 1.930931413проживающих в них. Большинство из жильцов являлись рабочими близлежащихзаводов и фабрик, однако не обошлось без конфузов: так, во владении № 27 поБольшой Пироговской улице жили родственники полпреда ЧехословакииА.Я. Аросева, которые, настаивая на отсутствии Аросева и его семьи в Москве,долгое время не хотели переезжать в меньшую по площади квартиру (она такжебыла 4-комнатной, но занимала 62 квадратных метра вместо 73)933.Президиум Моссовета отказался принять на себя переселение и постройкуновых домов и обязал Институт Красной профессуры предоставить жилплощадьвсем выселяемым из домов, предназначенных на слом.
В итоге ИКП согласилсявозместить жилплощадь всего для 75 человек, проживавших в предназначенныхна снос домах № 51 и 53–55 по Большой Пироговской улице и в доме 24/26 поМалой Пироговской улице. Что же касается остальных 343 жильцов,проживавших в домах, подлежащих сносу, то для них институт взялобязательство выстроить семь 2-этажных 8-квартирных деревянных (ввидусрочности переезда) домов по Можайскому шоссе (Кутузовская слобода –Хамовнический район)934.
Разумеется, организованный таким образом переездбыл, мягко говоря, нехорош для переселенцев: во-первых, он отдалял их от местаработы – близлежащих фабрик; во-вторых, они оказывались поселены в дома безвсякого благоустройства, так как для деревянного строительства отводилисьучастки,гдеотсутствоваливодопроводиканализация935.Откровеннаяабсурдность нового плана вызвала некоторую паузу в рассмотрении проекта,однако на носу был прием расширенного контингента слушателей ИКП в 1930 г.,спровоцированный директивой ЦК ВКП(б), – последнее и стало решающимфактором936. Жильцов из подлежащих сносу домов обязали выселить не позднее 1августа 1930 г., жилплощадью же должны были быть обеспечены лишь лица,ГА РФ.
Ф. Р-7668. Оп. 1. Д. 180. Л. 2, 4, 8.Там же. Л. 5.935Там же. Л. 8об.936Там же. Л. 9.933934414принадлежащие к «трудовым элементам» (о ее равноценности не упоминалось)937.В итоге Моссовет постановил предоставить помещение только для 150 человек(около 50%)938.1 декабря 1929 г. дирекцией ИКП был заключен договор подряда настроительство общежития с Русско-германским строительным акционернымобществом «Русгерстрой». Ввиду того что место постройки было признано«одним из лучших и видных в Москве», было принято решение «отнестисьособенно внимательно и продуманно не только к планировке, но и к внешнемуархитектурномуоформлениюздания»939.Онобылопостроеновстилеконструктивизма по проекту архитекторов Дмитрия Осипова и АлексеяРухлядева. По проекту вновь построенные жилые здания института должны былисостоять из восьми шестиэтажных корпусов, из которых шесть предназначалисьдля семейных, один корпус – для одиноких с жильем коммунального типа и одно,отдельностоящеездание,должнобылосостоятьизобычноготипатрехкомнатных индивидуальных квартир.
Корпуса семейных и корпус одинокихдолжны были соединяться продольным траверзным коридором по второмуэтажу940. На первом этаже здания размещался детский сад. Жилое пространстводелилось на секции, состоящие из прихожей и двух комнат (12 и 15 квадратныхметров). На коридор приходилось до 19 таких секций, а кухня с четырьмягазовыми плитами, умывальник и туалет были общими941.
Преимущества были умужчин, их ванные и туалетные комнаты оборудовали большим количествомраковин, это объяснялось тем, что все мужчины вставали в одно и то же время итак же одновременно должны были ехать на занятия. А добираться имприходилось по меркам того времени довольно далеко – Аграрный ИКП, ИКПистории, ИКП литературы, ИКП советского строительства и права располагалисьГА РФ. Ф. Р-7668. Оп.
1. Д. 180. Л. 14.Там же. Ф. P-5446. Оп. 12. Д. 1887. Л. 1о6.939Там же. Ф. P-7668. Оп. 1. Д. 180. Л. 21. См. чертежи: Там же. Д. 484–486.940Там же. Д. 220. Л. 21.941Там же. Л. 21об.937938415на Остоженке (переименованной в Метростроевскую, дом 53), ИКП философии –на Кропоткинской (дом 10), ИКП экономики – Большом Знаменском переулке(дом 2), ИКП мирового хозяйства и мировой политики – на Тверском бульваре(10)942.Идея, положенная в основу архитектурного проекта, настаивала на счастье,равенстве, утилитаризме и небрежении бытовыми удобствами. В результатекомплекс общежитий ИКП стал типичным «домом-коммуной» конца 1920-х гг.Время введения в жилой оборот общежития – 8 корпусов на БольшойПироговской ул., вошедших в московское просторечие как «дом-пила»,«цыганское посольство» и даже «конюшня для комиссаров» (последнее, погородской легенде, дал Максим Горький, приехавший осматривать вновьотстроенные корпуса, – однако, вероятнее всего, это название относится кпозднему времени, если вообще является достоверным) позволило осуществитьширокий прием слушателей и одновременно совпало со временем разделенияИнститута Красной профессуры на несколько самостоятельных учебныхзаведений.
Казалось, начался новый этап развития ИКП – период его отраслевыхинституций союзного значения, пользующихся полной поддержкой власти.Превращение Института Красной профессуры в учреждение союзногозначения изменило и принцип его финансового обеспечения. Однако улучшилосьли оно? ИКП был отнесен к первой группе учреждений – наряду с Академиейнаук СССР, Институтами марксизма-ленинизма, Институтом национальностейСССР, Среднеазиатской академией комвоспитания, Институтом востоковеденияим.
Н.Н. Нариманова; ко второй группе были отнесены Музей Революции СССР,Курсы марксизма-ленинизма, Высшие сельскохозяйственные коммунистическиешколы, Институт народов Севера, Курсы национальностей народностей Востока,Среднеазиатский государственный университет. Конечно, по сравнению совторой группой, ИКП получал большее финансирование, однако мы должныпомнить о том, что в 1931 г.
Институт Красной профессуры разделился на 10942ГА РФ. Ф. Р-7668. Оп. 1. Д. 220. Л. 21об.416отраслевых ИКП, многократно приумножившись в численном отношении. Этокасалось как контингента слушателей, так и преподавателей и административнотехнических работников.В документации поздних лет работы института отмечалось, что материальнобытовоеположениеслушателейипреподавателейбылоневполнеудовлетворительным.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
