Диссертация (1168470), страница 65
Текст из файла (страница 65)
Исследователи ставили и пытались решитьсамые неожиданные задачи – от изучения телепатии до евгеническихисследований наследования одаренности.Стоит отметить, что далеко не все предложения ученых воплощались вжизнь, однако при этом и сами ученые искусно использовали слабостьбольшевиков к прикладной науке, противоречия между различными ведомствамии амбиции их руководителей. Отвергнутый в одном ведомстве проект мог бытьподдержан в другом, нередко их авторы получали финансовую поддержку сразуиз нескольких источников690. Однако дальновидно действовала и власть.
Какописывал А.А. Курепин, советское правительство, позиционируя себя как«правительство экспертов», хотело продемонстрировать свою заинтересованностьЦит. по: Сидорчук И.В. Основные особенности институционализации новых научныхучреждений… С. 62.690Колчинский Э.И. Наука и гражданская война в России... С. 405.689334в ускоренном развитии науки, поощряло открытие новых институтов и вузов,однако делало это без учета финансовых возможностей691.
Часто встретившиеподдержку проекты наталкивались на отсутствие средств на их содержание,сопровождалисьзадержкамивперечислениифинансов,сгоравшимивинфляционных процессах конца 1910 – начала 1920-х гг., многочисленнымиревизионными и административными проверками, имевшими целью сокращениевыделенного финансирования ради экономии – этим объясняется короткая, ноподчас яркая жизнь вновь учреждаемых институций (параграф 4.3). Учрежденияпоявлялись и быстро исчезали, порождая бюрократическую неразбериху,негативно сказывавшуюся на результатах их работы.В условиях ограниченности ресурсов внутри научного поля и апелляции кновой власти как к источнику их распределения / восполнения идеягосударственной науки оказалась связана с обострением научной конкуренции.Конкурировалинетолькоотдельныеученые,ноиисследовательские и научно-педагогические институциицелыенаучно-- коллективы ипредставлявшие их руководители.
Эта конкуренция сопровождалась порой невполне честными приемами – поиском возможности лоббирования проектов черезподдержку и связи во властных структурах, привлечением в качестве рецензентовпроектов научных работников из числа знакомых, коллег и учеников (параграф4.2). Порой присутствовали отсылки к риторике тех лет и артикулированнымзадачам государственного строительства, привлекались и аргументы о «классовомхарактеренауки».Так,председательБюросъездовпоизучениюпроизводительных сил Госплана, почвовед А.А.
Ярилов отмечал ревниво, что«когда летом 1918 г. Лениным предложено было Академии наук организовать впомощьВСНХрядкомиссийдлясоставленияпланареорганизациипромышленности и экономического подъема России, Академия смогла датьтолько программы»692. Риторика иногда выходила за корректные рамки:691692Курепин А.А. Наука и власть в Ленинграде. 1917–1937. СПб., 2003. С. 13.ГА РФ.
Ф. Р-5446. Оп. 37. Д. 7. Л. 132.335«расплодившиеся как клещи и присосавшиеся к телу Академии», – так писал окомиссиях системы Академии наук А.Н. Крылов. Конкуренция существовала исреди вновь образованных коммунистических учреждений. В протоколахзаседания Совета Института Красной профессуры (от 27 января 1928 г.) воткрывающей речи руководителя Философского отделения А.М. Дебориназвучала тревога: «Кто работает в ИКП и РАНИОНе, тот видит, что РАНИОНначинает отодвигать ИКП на второй план»693. Среди комвузов конкуренциявелась в том числе за немногочисленных студентов-партийцев694.Отметим, что особенно конкурировали научные проекты в условияхстихийной научной инициативы в начале 1920-х гг.
Это свидетельствует о некоемдецентрализмевуправлениинаукой:припрочихравныхболеедецентрализованная система скорее порождает большее разнообразие идей иэкспериментов, чем централизованная695. Стихийный конкурентный процесс былослабленвследствие роста поддержки наукисо стороны центральногоправительства, когда установку на интуитивный и инициативный научный поискпостепенно вытеснила идея планирования и регламентации тематики научныхисследований. Можно было, как прозвучало в сообщении А.А. Ярилова696 взаседании президиума Госплана от 14 апреля 1924 г., лишь мечтать о томмоменте, когда «в тесном повседневном живом творческом контакте со всейработой Госплана, наука, а не отдельные лишь случайные ее представители,превратится в постоянного универсального консультанта и сотрудника Госплана,в мощное орудие его труда.
Наука тогда будет “огосударствлена”, а Госплан“онаучен”»697. Однако старая наука для этого не годилась – была необходимаГА РФ. Ф. Р-5205. Оп. 1. Д. 1. Л. 18.Груздинская В.С., Метель О.В. Институт Красной профессуры: проблемыинституционального строительства (1921–1923) // Вестник Томского государственногоуниверситета. 2018. № 426. С. 84.695Бен-Дэвид Д. Роль ученого в обществе.
М., 2014. С. 306.696Подробнее о нем: Собисевич А.В. Жизненный путь А.А. Ярилова и его вклад вразвитие истории почвоведения // Проблемы истории, методологии и истории почвоведения.Пущино, 2017. С. 161–163697ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 37. Д. 7. Л. 131.693694336новая: нельзя было «довольствоваться старой, царской, “частнохозяйственной”наукой, приспособленной к индивидуальным склонностям самого исследователяи запросам полуфеодальной государственности. Эта старая наука стремилась котделению себя от государства, к работе на себя к созданию особого сословияученых, стоящих вне жизни и над жизнью.
Поскольку государству нужна быланепосредственная помощь со стороны науки, оно брало отдельных ученых ипревращало их в чиновников – в “старших”, “младших” и иных специалистов».Однако, по мнению А.А. Ярилова, «руками одних только оторванных иоторвавшихся от науки ученых-чиновников, так же как и руками чужаковгастролеров, призываемых для консультации от кастовой, оторванной от жизнинауки, Госплан не построить»698. Должны были «существовать органыобъединяющие, координирующие, уплотняющие и направляющие на делогосударственного строительства всю совокупность научной работы», наука «вцелом своем, всей своей работой» должна была быть тесно спаяна состроительством государства, стать «коллективом высококвалифицированных нетолько ученых, но и граждан – строителей новой жизни» 699.Вопрос планирования оказался остро поставлен во второй половине 1920 –середине 1930-х гг., в годы первых пятилеток.
Если к требованию прикладногохарактера научных исследований ученые довольно быстро адаптировались,предложив порой рациональные, а иногда откровенно утопические способырешения социальных проблем, то к планированию своей научной работы онисклонялись неохотно. В периодике отмечалось, что «противодействие шло поразнымлиниям»планирования–появлялись«открытыенаучно-исследовательскойзаявленияработы»(ибооневозможности«АнриПуанкаре,знаменитый математик, семь лет решавший одну из математических задач,разрешил ее случайно в омнибусе», «планом нельзя предусмотреть тех проблем инаучных гипотез, которые возникнут в процессе научного исследования»); были и698699ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп.
37. Д. 7. Л. 127.Там же. Л. 45.337случаи откровенной профанации – «некоторые из учреждений просто “принималик сведению” запрос о присылке производственных планов»700. И в этомотношении порой оказывалась велика роль личности, руководителя отделения,бравшего на себя ответственность за его судьбу – так, например, в 1932 г., когдаот лабораторий И.П. Павлова, как и от остальных советских ученых иучреждений, потребовали представить подробный рабочий план, он ответил, чтопомимо изучения высшей нервной деятельности, направление которого, учитываяхарактер исследования, предвидеть нельзя, он и его сотрудники «работают безплана»701.Научное лидерство (в данном случае руководство), а именно умениепринимать рациональные организационные решения и выстраивать отношения свластью, стало ключевым механизмом, действующим в научном поле висследуемый период.
Мы не должны забывать, что в эти же годы кромеинституционализации новых центров и конкурентных процессов отмечались идеструктивные тенденции: быстрыми темпами шел распад научных коллективов,научныхшкол;ликвидировалисьцелыеструктурныеподразделения–лаборатории, отделы, обеспечивавшие раньше отдельные научные направления. Иво многом возможность сохранения и продолжения научных исследованийзависела от умения научных работников встроить свой проект в предлагаемыеобстоятельства, а также от лояльности руководителей институций новой власти,наличия у них связей во властных структурах, наконец, осторожности тактик ихповедения. Трактовка их действий и поступков укладывается в т.н. социологиюрационального выбора, в ее основе лежит представление о необходимостиЗеленко В.А.
Реконструкция Всесоюзной Академии наук // Научный работник. 1930.№ 11–12. С. 52.701Тодес Д. Павлов и большевики // ВИЕТ. 1998. № 3. С. 26–59.700338учитывать фактор рационального, а не эмоционального поведения акторов прианализе сложных социальных процессов702.Подчеркнем, что важно развести понятия научного лидера и формальногоруководителя. Последние – от руководителя институции до главы самогонезначительного отдельного подразделения – кафедры либо лаборатории –оказались в исследуемый период облечены не только ответственностью, но ивластнымиполномочиямииправами:враспределенииштатныхмест,финансировании, содействии в трудоустройстве (хотя бы на основаниипредставления) и т.д. Изучение процесса административной иерархизациинаучного сообщества, а именно практики ориентации научного или научнопедагогического работника не только на символическое признание в форменаучного лидерства, но и на дополнение последнего административным ресурсом– важный аспект в рамках исследования.Таким образом, в исследуемый период изменился принцип взаимосвязиученого с институциональной организацией, в которой он работал.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
