Диссертация (1168470), страница 58
Текст из файла (страница 58)
1. Д. 720. Статистическиесведения о молодых ученых.Табл.3.15.показываетбольшоеколичествомолодыхученых,незаполнивших графу «партийность» в анкетах, поданных в Комиссию содействияученым. Наличие этой лакуны само по себе показательно – она говорит остремлении скрыть отдельные факты биографии молодых научных работников,включенных в систему привилегий. Косвенно это может свидетельствовать обосторожности молодых ученых – соискателей при оформлении документов либо296об осторожности авторов из КСУ, составлявших статистическую сводку длядокументооборота СНК СССР.Обратимся к зафиксированным в источнике данным. Доля научныхработников, подтвердивших свою принадлежность к ВКП(б) – ВЛКСМ, в Спискемолодых ученых составляла 15,8%.
Как и в основном Списке, наибольшийудельный вес партийных сил приходился на теоретические науки (35% научныхработников, сделавших отметку в графе «партийность»), за ними следовалиточные и естественные науки (20,8%). Кроме того, мы можем с уверенностьюговорить, что из включенных в Список молодых ученых КСУ партийными былипочти10%представителейинженерно-техническихнаук;11,1%–сельскохозяйственных наук и 6,9% – медицинских наук.
Показатели низкие, но,безусловно, они выше соответствующих показателей основного Списка КСУ.Таким образом, данные табл. 3.14. и 3.15. свидетельствуют о том, чтовключение в Список КСУ обуславливалось не столько наличием у научногоработника партийного или комсомольского билета, сколько его личнымсоответствиемквалификационнымтребованиям615и,возможно,научнойспециализацией – в Списке обращает на себя внимание высокий удельный веспредставителей точных и естественных, медицинских, инженерно-техническихнаук (прикладных) в противовес социально-экономическим (теоретическим)616.
Ив этом случае взаимозависимости не было выявлено.Итак, на поставленный вопрос о взаимосвязи между партийностью ученого иего положением в статусной номенклатуре статистические данные даютотрицательный ответ. Говоря иными словами, с одной стороны, в 1930-е гг.членство в партии не являлось условием ни для присуждения научной степениВ цитируемом документе приводятся подробные сведения об ученых, включенных вСписки, по квалификационным категориям: «Ученое звание», «Докторская степень»,«Заслуженный деятель наук». ГА РФ.Ф.
Р-4737. Оп. 1. Д. 720, 822.616Однако здесь нужно принимать во внимание и количественное распределение ученыхпо дисциплинам: так, медицинские науки уверенно лидировали по количеству научныхработников; сельскохозяйственные науки, напротив, находились на последнем месте, – см.:РГАЭ. Ф. 1562. Оп.
17. Д. 667.615297доктора или кандидата наук, ни для получения высокого научного звания, ни длядоступа научного работника к социально-экономическим привилегиям. Значениескорееимелаличнаянаучнаярепутацияученого,егосоответствиеквалификационным требованиям, в случае Списка КСУ – предположительно,дисциплинарная специализация, но не демонстрируемая ученым в видепартийного или комсомольского билета политическая лояльность власти. Сдругой стороны, документы не показывают и жесткого, административногозапроса на партийность ученых со стороны государства – в статистическойдокументации не выявлено статистики ограничений карьерного роста длябеспартийных научных работников.2983.5.Самоидентификацияиустановлениестатусасоциальногопроисхождения и положения научных работников в 1920–1930-е гг.Наконец, обратимся к еще одной важной в условиях «коммунистической»науки характеристике научного сообщества – ее социальной или в риторике техлет «классовой» составляющей. Важно ответить на вопрос: каковы были позициинаучных и научно-педагогических работников, происходящих «из бывших»(«нетрудовых») категорий населения и можно ли рассматривать процесс ихпривлечения к научным исследованиям как амортизационный, характерный лишьдля первых раннесоветских лет и позднее сменившийся массовым приходом внауку и высшую школу кадров из рабочих и крестьян?Следует отметить, что на всем протяжении исследуемого периода научноесообщество было в социальном отношении неоднородным.
Поставленная властьюв 1919 г. смелая задача «пролетаризировать» научное сообщество, открыввысшую школу для нового контингента студенчества и устранив тем самым«искусственные преграды между свежими научными силами и кафедрой»617, былана самом деле труднореализуема. Для различных социальных слоев существовалиразные объективные предпосылки в отношении темпов и перспектив ихоформления в рамках научного сообщества; преодолеть дистанцию за короткий10–15-летний период едва ли было возможно (даже принимая во вниманиесжатость процесса вовлечения компенсационных потоков в науку – см.параграфы 2.3 и 2.4). Более того, различия были обусловлены не толькопроисхождением: накладывалась дифференциация в образовании, различноеначало научного стажа, возрастные характеристики. Можно говорить о своегородаконцентрическихкругах,лишьусловнодающихпоследовательноеприближение к структуре научного сообщества исследуемого периода.
Эти кругивключали научных работников дореволюционного происхождения – как посоциальным характеристикам, так и научному и трудовому стажу. Это были такСтенографический отчет / Рос. ком. партия (б). VIII съезд Рос. ком. партии(большевиков). Москва, 18–23 марта 1919 г. М.; Пг., 1919. 415 с.617299называемые «старые профессора» (часть из них, действительно, находилась в«закатном» периоде своей творческой биографии – их творческая активностьснижалась, и в силу возраста в указанные годы многие из них уже покинулипрофессорские кафедры) и те, кто, напротив, находились в расцвете творческих,административных сил и состояли в центре коммуникаций с властью и своимиколлегами по цеху (именно они считались «буржуазными специалистами»).Другой круг включал группу убежденных работников-коммунистов: несмотря нато что их стаж и образование тоже были дооктябрьскими, конечно, общего спервым кругом у них было мало618.
Третий круг объединял специфичную группумолодых ученых – зачастую они происходили из семей «бывших» и были вуниверситетахблизкикругу«старыхпрофессоров»и«буржуазныхспециалистов». В науку они пришли, будучи мотивированными, однако научныйстаж, а порой и образование у них уже были послеоктябрьскими. К четвертомукругу можно отнести молодых партийцев – чаяниями власти они поройпроисходили из рабочих и крестьян: эти научные работники окончили комвузы, ачасто перед тем – рабфаки, в науку их позвал «партийный призыв».
Наконец,пятый круг охватывал самую многочисленную группу научных работников,оказавшихся в научной лаборатории, научно-исследовательском отделе или закафедрой в высшей школе случайно, порой по причине материальной нужды.Этот круг был разнороден – он объединял как выпускников советских высшихучебных заведений, так и «бывших» с качественным дореволюционнымобразованием, готовых преподавать иностранные языки в высшей школе,работать в библиотечных каталогах или ассистировать в лабораториях.
Какправило, они не претендовали на статусные роли и позиции. Разумеется, такоеразделение может быть принято только как сугубо условное, однако оноВ историографии нам встретилось интересное определение этой группы:«институционализированное сообщество маргиналов (отщепенцев) отечественных сословий вих специфически партийно-политической ориентированности».618300позволяет наметить ряд точечных сюжетов данного исследования, а также уйти отсхематического противопоставления «белых» и «красных» профессоров.Однако вернемся к проблеме соотношения указанных групп в структуренаучного сообщества.
Если в Программе РКП(б) в 1919 г. была закреплена роль«буржуазных специалистов», то спустя 11 лет, в издании «Научные кадры СССР»(М., 1930), составители уже закономерно задавали вопрос: «В какой мере рабочийкласс завоевал науку и как идет параллельный процесс вытеснения из научныхкадров“прочих”,наиболеечуждойсоциалистическомустроительствугруппы?»619. Ответ оказывался неутешителен: «В общем итоге по всем отраслямСССР силы еще далеко не равны: рабочих и детей рабочих среди научныхработников – только 4,5%, «прочих» же – 18,7%. Немногим лучше этосоотношение среди руководителей научных учреждений: соответствующиекоэффициенты – 6,3% и 15,6%»620.В таблице 3.11 уже приводилась характеристика старых и новых кадровнаучно-исследовательских учреждений по социальному происхождению ипартийности за март 1931 г.621 Данные показывают, что социальный состав наукине был «благонадежен – в руководящем составе из рабочих происходили 8,5%, изкрестьян – 12,8%; среди научных работников, ведущих самостоятельные научныеисследования, – пропорция составляла 9,3% к 14%.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
