Диссертация (1167329), страница 93
Текст из файла (страница 93)
48-56; Борисова, 2010.351заических текстах на английском и русском языках.На материале рассматриваемых в данном разделе произведений анализируютсяособенности субъективного восприятия темпорального измерения бытия – в его онтологическом (анализ стихотворений Дж. Мильтона «On Time», У. Уитворта «Time andDeath», Б.Л. Пастернака «Я понял жизни цель...», «Неоглядность», с центральной дляних темой корреляции категорий «время» и «вечность») или социальном проявлениях(анализ повести Ч. Диккенса «Christmas Carol in Prose» и произведений И.С.
Шмелева«Лето Господне», «Старый Валаам»).1.1. Особенности художественной репрезентации категорий «время» и «вечность» в английском поэтическом тексте(на материале стихотворений Дж. Мильтона и У. Уитворта)Цель настоящего параграфа состоит в выявлении особенностей категоризациитемпорального опыта в его онтологическом измерении в индивидуально-авторскихкартинах мира Джона Мильтона (1608-1674) и Уильяма Уитворта († ок. 1830). Анализируется специфика художественной репрезентации категорий «время» и «вечность»,рассматриваются средства метафорической объективации их аксиологического содержания в поэтических текстах.Поэтический текст представляет собой уникальный и совершенный способ познания мира.
Словесное пространство поэтического произведения предельно сжато, асодержание, сосредоточенное вокруг вопроса о смысле человеческого бытия, беспредельно широко (Макаровская, 2009, с. 12). Как следствие, время в поэтических произведениях не столько изображается, сколько переживается, интерпретируется в разнообразных вещественных образах, наполняющих его субъективной чувственно-образной конкретикой (Попова, 2010, с.
198).Рассмотрим особенности экспликации ценностной составляющей темпорального опыта посредством метафорических образов в стихотворении Дж. Мильтона343«К времени» («On Time»).Fly envious Time, till thou run out thy race,Call on the lazy leaden-stepping hours,Whose speed is but the heavy Plummets pace;Творчество Джона Мильтона, автора эпической поэмы «Потерянный рай», является завершениемодного из наиболее значимых периодов развития художественной культуры Англии, начавшегося вэпоху Возрождения. Дж. Мильтон сочетает «в своем творчестве силу мощного поэтическогозвучания и впечатляющую образность с глубоко философским подходом к коренным вопросамжизни» (Аникст, 1976, с.
5). Анализируемое в настоящем параграфе произведение было написано,вероятно, в начале тридцатых годов XVII в.343352And glut thy self with what thy womb devours,Which is no more then what is false and vain,And meerly mortal dross;So little is our loss,So little is thy gain.For when as each thing bad thou hast entomb'd,And last of all, thy greedy self consum'd,Then long Eternity shall greet our blissWith an individual kiss;And Joy shall overtake us as a flood,When every thing that is sincerely goodAnd perfectly divine,With Truth, and Peace, and Love shall ever shineAbout the supreme ThroneOf him, t'whose happy-making sight alone,When once our heav'nly-guided soul shall clime,Then all this Earthy grosnes quit,Attir'd with Stars, we shall for ever sit,Triumphing over Death, and Chance, and thee O Time344.В содержательной структуре стихотворения выделяются две части – в первойполовине (стихи 1-10) посредством развернутой персонифицирующей метафорыобъективируется категория «время», во второй (стихи 11-22) ей противопоставляетсяословливаемая в символических терминах категория «вечность».В изображении времени объединены не сочетающиеся метафорические образы.
В первом стихе лексемы fly («спешить»), run out («закончить гонку»), race («состязание в беге») подчеркивают стремительность движения времени. Во втором итретьем стихах посредством определений lazy («ленивый»), leaden-stepping (leaden– «свинцовый»), heavy («тяжелый»), plummets pace (plummet «свинцовый отвес»)эксплицируется противоположный мотив – медлительности, свойственной отдельным отрезкам времени (часов – hours). В совокупности, три первых строки отражают парадоксальную природу завистливого (envious) времени, полет которого – прикажущейся тягучести отдельных часов – стремителен.Четвертый стих вводит метафорический образ времени-поглотителя, жаднонасыщающего свою утробу (womb – «чрево»).
Эта метафора, характерная для англоязычного поэтического дискурса345, эксплицирует в произведении Дж. МильтонаРус.: «Часов свинцовостопых вереницу, / Завистливое Время, подгоняй / И тем, чего мы алчем догробницы, / В пути свою утробу наполняй; / А так как все, что б ты ни поглощало, – / Лишь суета иложь, / Ты мало обретешь, / Мы потеряем мало! / Когда же ты пожрешь дурное в нас / И с ним самосебя, наступит час / Безмерного, как море, ликованья, / Затем что нам лобзанье / Даст вечность иоткроет вход туда, / Где добродетель царствует всегда, / Где истина святая, / Любовь и мир сияют,окружая / Престол Того, к Кому / Душа стремилась сквозь земную тьму; / Туда, где мы, отринувплоти бремя, / Вплетем наш голос в звездный хор / И где над нами станут с этих пор / Не властнысмерть, судьба и ты, о Время!» (перевод Ю.
Корнеева).345Ср. строки Сонета 19 (У. Шекспир): Devouring Time, blunt thou the lion's paws – рус. букв. Время344353неожиданное аксиологическое содержание. Объектами воздействия синонимическихглаголов to glut («насыщать»), to devour («поглощать»), to entomb («погребать»), toconsume («поглощать»), агенсом которых является лексема time, становятся вещныеи признаковые слова с сугубо отрицательным прагматическим содержанием, ср.[what is] false («ложный»), vain («суетный»), dross («отбросы»), [each thing] bad(«дурной»), greedy («жадный»). Отсутствие ценностного содержания у поглощаемыхвременем сущностей подчеркивается в параллельной конструкции седьмого и восьмого стихов антитезой So little is our loss / So little is thy gain (букв.
«Столь мал нашубыток / Столь мала твоя прибыль»).Времени и врéменному миру противопоставляется во второй части стихотворения вечность (вводимая эмфатической конструкцией long Eternity), сущность которой, недоступная человеческому пониманию, приоткрывается посредством ценностно насыщенных метафорических образов. Вечность предстает одушевленной, встречающей приходящего неповторимым (individual – «особенный») лобзанием (kiss).Эта поэтическая метафора перекликается со словами апостольских посланий: «Greetye one another with a kiss of charity» (1 Peter 5: 14).Эмфатические словосочетания [every thing that is] sincerely good (букв.«подлинно благой»), perfectly divine (букв.
«по-истине божественный») завершаютантитезу временного – суеты и неправды – и вечного – радости (Joy), истины (Truth),мира (Peace) и любви (Love). Внезапность и полнота вечной радости подчеркиваются в стихотворении глаголом overtake («охватывать; застигать врасплох») в сравнении Joy shall overtake us as a flood (букв. «подобно потоку»).В шестнадцатом стихе внутренняя сущность блага, истины, мира и любви раскрываются посредством метафоры света: Truth, and Peace, and Love shall evershine / About the supreme Throne (букв. «[И воссияют с] Истиной, и Миром, и Любовью/ У высочайшего Трона»). Этот метафорический образ – своеобразный парафразевангельского изречения: «Then shall the righteous shine forth as the sun in the kingdomof their Father» (St.
Matthew 13: 43).Выражение the supreme Throne of him иносказательно именует ПресвятуюТроицу, Престол Которой, по словам пророка Исаии, – Небо: «Thus saith the Lord,The heaven is my throne, and earth is my footstool» (Isaiah 66: 1).
Словосочетаниеwhose happy-making sight (букв. «Чей счастье приносящий взгляд») описывает лицезрение Господа как источник неиссякаемой радости души (heav'nly-guided soul –букв. «руководимой по небу»).поглотитель, притупи свои львиные когти.354Завершается стихотворение описанием величественной победы над смертью,судьбой и временем: «Attir'd with Stars, we shall forever sit, / Triumphing over Death,and Chance, and thee o Time!». Метафора звездного ореола (Attir'd with Stars) перекликается со стихами ветхозаветной книги пророка Даниила: «They that be wise shallshine as the brightness of the firmament; and they that turn many to righteousness as thestars for ever and ever» (Daniel 12: 3).В рассмотренном стихотворении Дж.
Мильтона категория «время», ословливаемая в метафорических терминах в соответствии с когнитивными схемами эпохиВозрождения, опирающейся на античные мотивы, противопоставляется категории«вечность». В художественном тексте в форме окказиональных темпоральных метафор находит свою экспликацию осознание автором неизбежной ограниченностихода времени: завершение, «исчерпание» времени воспринимается поэтом как начало вечности. Темпоральный опыт вневременности осмысляется не в абстрактныхматематических терминах бесконечной длительности, но через соотнесение с концептом «вечность инобытия».Второе из анализируемых в настоящем параграфе стихотворений – «Время исмерть» («Time and Death») – принадлежит малоизвестному английскому автору первой трети XIX в.
Уильяму Уитворту (Whitworth, 2011)346. Рассмотрим, каким образомсубъктивно-авторское осмысление темпорального опыта преломляется в художественной репрезентации категорий «время» и «вечность».I saw old Time, destroyer of mankindCalm, stern, and cold he sate, and often shookAnd turn’d his glass, nor ever car’d to lookHow many of life’s sands were still behind.And there was Death, his page, aghast to findHow tremblingly, like aspens o’er a brook,His blunted dart fell harmless; so he tookHis master’s scythe, and idly smote the wind.Smite on, thou gloomy one, with powerless aim!For Sin, thy mother, at her dying breathWither’d that arm, and left thee but a name.Hope clos’d the grave, when He of Nazareth,Who led captivity His captive, cameAnd vanquish’d the great conquerors, Time and Death347.Уильям Генри Уитворт (William Henry Whitworth; † ок.
1830 г.) – архивариус в Рэллингхоупе,магистр, член совета (fellow) и преподаватель (tutor) в Колледже Корпус Кристи Оксфорда (CorpusChristi College, Oxford).347Букв.: Я видел старика Время, губителя человеческого рода. / Спокоен, строг и равнодушен сиделон и часто встряхивал / И поворачивал песочные часы, / Не глядя сколько песчинок жизни ещеосталось. / А рядом Смерть стояла, прислужница (в оригинале page – слуга, паж) его, и с ужасомсмотрела, / Как притупившись, падало её копье, дрожащее, как осины над ручьем.
/ Поэтому, взявкосу господина своего, она впустую размахивала ею, пронзая воздух. / Что ж, мрачная, наноси своибесцельные удары дальше! / Ведь грех, отец твой (в оригинале mother – мать), при своем последнем346355Стихотворение открывается лаконичным утверждением I saw old Time (букв.«Я видел старое время»), вводящим характерный для англоязычной поэзии метафорический концепт «время-разрушитель»: Time, destroyer of mankind (букв. «время, губитель человеческого рода»). В следующих двух строках внешний облик персонифицируемого времени очерчивается посредством определений calm («спокойный»),stern («суровый»), cold («равнодушный») и однородных полисиндетически объединенных сказуемых sate («сидел»), shook («встряхивал»), turned his glass («поворачивал свои песочные часы»).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
