Диссертация (1167329), страница 60
Текст из файла (страница 60)
Прилагательное вечный описывает не столько постоянство, сколькочастую смену состояний, периодичность действий.Семантический сдвиг отчетливо проявляется при сопоставлении форм228единственного и множественного числа субстантивных конструкций. Ср.:(20) Между добродетелию и пороком вечная брань; кое бо причастие свету ко тьме?(архиепископ Платон (Левшин). Слово в неделю блуднаго сына, 1764).(21) Ибо простые люди обыкновенно <...> всему верят без всякого дальнего размышления; особливо ж по разности климатов, сложений телесных и обыкновений уразных народов разные ложные и произошли мнения, а оттуда так называемые народные ненависти и вечные брани, по свидетельству Ювеналову в 15 Сатире (Д.
С.Аничков. Слово о разных причинах, немалое препятствие причиняющих в продолжении познания человеческого... говоренное... июня 30 дня 1774 года, 1774).В примере (20) существительное брань («борьба») указывает на состояние снедифференцированными началом и концом, и конструкция вечная брань обозначает«противостояние, не зависимое от времени». В примере (21) слово брани («войны,конфликты») отсылает к дискретным периодически повторяющимся во времени действиям. Обращает на себя внимание контекст употребления словосочетаний.
В (20)слово-символ брань несет в себе ценностные смыслы новозаветного контекста:«Несть наша брань к крови и плоти, но к началом и ко властем и к миродержителемтмы века сего, к духовом злобы поднебесной» (Еф. 6: 12). В (21) воспроизводитсяиной, не христианский, но гуманистический контекст – автор отсылает к «Сатирам»римского автора Ювенала (I век н.э.).Количество языковых реализаций субконцепта «постоянство процессов» возрастает в конце XVIII в. Прилагательное вечный активно употребляется в значении«постоянного повторения» в сентиментальной прозе, выступая средством усиленияхарактерных для неё мотивов саморефлексии, скептицизма, меланхолии. Новый типупотребления распространяется на сочетания с существительными как в форме множественного, так и единственного числа.
Ср.:(22) Вечное движение в одном кругу, вечное повторение, вечная смена дня с ночью иночи со днем, вечное смешение истин с заблуждениями и добродетелей с пороками...(Н. М. Карамзин. Мелодор к Филалету, 1795).Проведенный анализ свидетельствует о том, что в середине XVIII в. категория«вечность» в русской картине мира подвергается сущностной перестройке, утрачивая свою содержательную целостность. Наряду с исходным концептом «вечностьинобытия», сформировавшимся в древнерусский период, под влиянием западноевропейской традиции возникает новый концепт, в котором роль дифференциальнойхарактеристики выполняет темпоральный признак «не имеющий конца». Новыйконцепт «вечность земного бытия» расширяет свои границы на протяжении всегоXVIII в., последовательно вовлекая ментальные репрезентации различных областей229земного бытия: эмоциональной сферы (субконцепт «неизменность состояний ичувств»), мира природы (суконцепт «неизменность явлений природы»), представлений об идеалах и ценностях (субконцепт «неизменность идеальных сущностей») ипроцессах (субконцепт «постоянство процессов»).
На словесном уровне видоизмененное концептуальное содержание отражают, с одной стороны, новые субстантивные конструкции (напр., вечный снег, вечная преданность, вечная угрюмость), сдругой – словосочетания, ранее вошедшие в общеязыковой узус в качестве вербализаций исходного концепта «вечность инобытия» (напр., вечная любовь, вечная слава,вечный закон). В последнем случае ценностное наполнение словосочетаний значительно изменяется.2.2.3. Нивелировка ценностного компонента:концепт «вечность повседневности»Цели настоящего параграфа – анализ когнитивных сдвигов, происходящих вкатегории «вечность» в первой половине XIX в., описание внутренней структурывозникающего в этот период концепта и выявление особенностей его языковых реализаций на основе данных Национального корпуса русского языка.Начавшийся в XVIII в.
процесс секуляризации постепенно приводит к вытеснению на периферию «высшей идеи существования», заключенной «в вере вбессмертие души человеческой» (Достоевский, 1985, т. 24, с. 49). Темпоральныйопыт оказывается ограничен рамками только земного, конечного мира. Формируетсяновая «картина мира, согласно которой природный закон взаимного вытеснения,борьбы особей, смерти фатален и вечен, а человек – лишь игрушка слепых сил естества» (Гачева, 1995, с. 54).В первой трети XIX в. аксиологическое наполнение категории «вечность» подвергается дальнейшей деаксиологизации. Метонимическое проецирование темпорального признака «не имеющий конца» на реалии повседневной действительностиприводит к появлению концепта «вечность повседневности», в рамках которого аксиологический компонент полностью нивелируется.
Данный процесс соответствуетвторому этапу деаксиологизации анализируемой категории, связанному с появлением «эгоцентричной» модели вечности, описанной выше на примере английскогоязыка (рис. 6). Единственным различием между англо- и русскоязычной картинамимира, как и в случае «космоцентрической» модели, является период возникновения230новой модели. В англоязычной картине мира она возникает в результате мировоззренческих сдвигов эпохи Барокко (конец XVI-XVIII вв.), в русской картине мирапричина её появления – зарождение «критического» реализма, имеющего в данномслучае характер не только литературного направления, но общего строя общественной мысли. Характерное для критически настроенной позитивистской прозы XIX в.неприятие «обветшавшего» быта, рождающееся из нигилистического разрыва с историческими традициями, приводит к переоценке всей окружающей действительности.
Статус самодовлеющего дифференциального признака здесь приобретает характеристика «кажущийся бесконечным в своем однообразии», порождающая ассоциации с отрицательным душевным состоянием.Концепт «вечность повседневности» содержательно разнороден и реализуетсячерез систему субконцептов, отражающих различные аспекты внешнего мира:1).
Субконцепт «быт» аккумулирует представления о предметах, лицах, обстоятельствах, составляющих элементы привычного жизненного уклада. Первые языковые реализации данного субконцепта – именные сочетания, описывающие характерные детали обстановки, внешнего вида, быта героев – относятся к 1830-м гг.:(1) В самом деле, приятно перерядиться из вечного халата, хотя бы и из китайкисделанного, в суконную, в важно облекающую нас кирею. (Г. Ф. Квитка-Основьяненко. Пан Халявский, 1839).(2) Домы были в один, два и полтора этажа, с вечным мезонином... (Н. В.
Гоголь.Мертвые души, 1842).В отличие от зафиксированных еще в древнерусский период сочетаний с предметными именами (напр. вечный плетень – «живая изгородь» [СлРЯ, 1975б, с. 132])прилагательное вечный указывает не на прочность, «долговечность» денотата, но напостоянство его присутствия в сфере обыденной жизни. Прилагательное вечныйприобретает способность описывать всё то, что кажется в своем однообразии неизменным, напр.: вечный чулок (1851), стеклышко (1855), бутыль (1855), битки и вареники (1855), платочек (1857), чепчик (1857), шубка (1858), наряды (1858), кашель(1880), трубка (1880), самовар (1883), обновки (1887), лорнетка (1897).
Ср.:(3) Ни к селу ни к городу <...> начинают они кричать о Кузнецком мосте и вечныхнарядах, об иголках и шпильках (Н. А. Добролюбов. О степени участия народностив развитии русской литературы, 1858).(4) Подавался тот же вечный самовар, и то же вечное ежевичное варенье появлялосьна столе. Самовар шипел, <…> гости с важной медлительностью тянули чай (А.И.Эртель. Записки Степняка, 1883).(5) … сняли с мальчика и его вечную шубку; руководство воспитанием перешло к матери Глинки, Евгении Андреевне. (С. А.
Базунов. Михаил Глинка. Его жизнь и музыкальная деятельность, 1892).231Прилагательное вечный может характеризовать манеру поведения как неестественную, сочетаясь с существительными улыбка, рисовка, ласка, подвижность,торопливость, хихиканье, хамелеонство, хохот, восторги, нежности205. Ср.:(6) Он обречен вечному хамелеонству; вкус его в беспрерывном движении (И. А.Гончаров. Письма столичного друга к провинциальному жениху, 1848).В 40-х гг. XIX в. возникает новый тип сочетаний, актуализирующих субконцепт «быт» – отрицательно окрашенные конструкции с отглагольными и отсубстантивными существительными семантики деятельности (напр. сиденье, вязанье, долбленье, переписка, малярство), в которых прилагательное вечный приобретает значение «однообразный», «монотонный», «утомительный».
Ср.:(10) ...вечное сиденье на лавке, с пером в руках, чернилами на пальцах и даже на губах, вечная пропись перед глазами (Н. В. Гоголь. Мертвые души, 1842).(11) Чтоб утешиться хоть немного, начал он колко смеяться над немцами, над скучной и порядливой их жизнью, над вечными вязаньями их жен, над их пивом, клубами и обществами стрелков (В.А. Соллогуб. Тарантас, 1845).Другая разновидность сочетаний с прилагательным вечный, возникающая вначале 40-х гг. XIX в.
– конструкции, описывающие постоянство внешнего, материального неблагополучия. Ср.:(12) Жизнь простолюдина кажется нам чрезвычайно однообразною, незанимательною: всем помышлениям указан тесный круг; вечные заботы о насущном хлебе... (В. И. Даль. Хмель, сон и явь, 1843).После Крымской войны 1853-1855 гг. недовольство действительностью в среде образованного общества оборачивается отрицанием и нигилизмом. С середины50-х гг. XIX в.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
