Диссертация (1155335), страница 14
Текст из файла (страница 14)
P. 120: «J’inventai la couleur des voyelles ! – A noir, E blanc, I rouge, O bleu, U vert. – Jeréglai la forme et le mouvement de chaque consonne, et, avec des rythmes instinctifs, je me flattai d’inventer un verbe poétiqueaccessible, un jour ou l’autre, à tous les sens. Je réservais la traduction. Ce fut d’abord une étude. J’écrivais des silences, desnuits, je notais l’inexprimable. Je fixais des vertiges».61к новому миру. Черному цвету противопоставлен белый, как эмблема чистоты,отдаления от жизни в сторону «гордых ледников». Аллитерация звука [l]подчеркивает гармоничность течения жизненного цикла. Если черный и белый цветапередают смысловой оттенок некоторой стабильности в вечном противоречии, то вследующем катрене поэтическая идея подводит нас к кульминационному всплескуэмоций – «гневу», которому соответствует алый цвет.
Цветовая идея подчеркнутаассоциативным рядом: кровь и губы. Концентрация звука [r] указывает на скорость,необузданность и динамику таких ощущений, как гнев и безумство. Для созданиямузыкального контраста звук [r] обрамлен шумными [p], [k], [v]: I, pourpres, sangcraché, rire des lèvres belles / Dans la colère ou les ivresses pénitentes. Отметим, чточерный, белый и красный – цвета, передающие три основных этапа работы валхимии. Черный («nigredo»82) соответствует первому этапу работы по созданиюдрагоценного материала, белый – его очищение от примесей, красный – обжиг,огонь, который приведет к долгожданному результату, символ власти духа надматерией.
Эти совпадения не подтверждают того факта, что А. Рембо был увлеченалхимией, но в следующем катрене мы находим упоминание этой областинатурфилософии: Que l’alchimie imprime aux grands fronts studieux (Алхимияоставила свой след на лбах прилежных работников).В последних двух терцетах поэт подчеркивает два цвета: зеленый ифиолетовый. Зеленый передает покой лугов и морей, звучание которых передано припомощи [i]: U, cycles, vibrements divins des mers virides. Возможно, в движении волнА. Рембо хотел передать спокойствие человеческой жизни.
Заметим, что в алхимииморе – это символ коллективной бессознательности. В последнем трехстишии поэтпротивопоставляет резкий шум тишине. Используя в первой строке нагромождениеслов с сочетанием двух-трех согласных со звуком [r]: O, suprême Clairon plein desstrideurs étranges, – Рембо проводит оппозицию с повтором открытого звука [o]: O82Юнг К. Г. Психология и алхимия. М.: АСТ, 2008. С.
333.62l’Oméga, rayon violet de Ses Yeux ! Таким образом, зеленый цвет вибрирующегоспокойствия противопоставлен фиолетовому цвету тишины.Усиливая роль цвета, а затем и звука, делая ритм сбивчивым, А. Рембо даетнам возможность «услышать» стихотворение. Он устраняет рифму, нарушаетправила пунктуации, а цветовая символика выступает в нескольких функциях: каксредство визуальной изобразительности, как составная часть фантасмагорическихметафор, как способ создания контраста и как символ. А. Рембо стремился увидетьто, что скрыто от обывателя, услышать тайное, при помощи раздражения всехчувств.
Измененное сознание делает материальный мир копией мира идеального.Следовательно, в языке А. Рембо все значимо: запахи, цвета, звуки.Следующим этапом «Ясновидение» А. Рембо становится работа над«Озарениями» (Les Illuminations, 1873). Этот сборник, написанный музыкальнойритмической прозой, был впервые напечатан лишь в 1886 году в журнале La Vogue.«Озарения» – эксперимент, доказывающий, что словесное произведение – это нетолько смысловая связь семантических единиц, но и текст, наполненный музыкойинтонаций. Через озарения А.
Рембо приоткрывает истинные глубины мышления, аискусство становится для него высшим типом духовного освоения мира, его тайн.А. Рембо отправляется в «Одиссею» за ускользающими словами: «L’énorme passadedu courant / Mènent par les lumières inouïes / Et la nouveauté chimique / Les voyageursentourés des trombes du val / Et du strom…» («Mouvement») – «Огромность теченья /Ведут к неслыханным знаньям / И к химии новой / Путешественников, которыхокружают смерчи долины / И стрима…» («Движение», пер. M. Кудинова).Цель А. Рембо, в отличие от субъективизма романтиков, не отождествить себяс Мировой Душой, а передать ее «голос», стать ее «транслятором» черезпоэтические образы-видения. Недаром А. Рембо подчеркивал: «Я – другой»,сравнивая себя с флейтой богов, на которой играет неведомый музыкант.
ПоэзияА. Рембо не конкретизирует Неизвестное, а рождает ощущение тайны, используясуггестивную силу слова.63Творчество А. Рембо охватывает 1870 – 1873 годы – «миг» в историилитературы, который привнес много нового в поэзию. Поток галлюцинирующегосознания, утверждение верлибра, творческий процесс как эксперимент над собойдали толчок для многих направлений, в большей степени для сюрреалистов, которыевосприняли эти художественные открытия и создали свой творческий мир,свободный от условностей.
Также он внес в социокультурный контекст понятиежизнетворчество, ставшее девизом первого авангарда.§ 4. Новый «язык» С. Малларме и тайна «неизреченного»4.1. Абсолют С. МаллармеС. Малларме, в отличие от Рембо-«ясновидца», разрабатывает теориюметафизики, на основе которой строились его произведения. Первопричиной всегодля С. Малларме является Абсолют, из которого все возникает и в котором всеисчезает. Истинное «ничто» является копией идеального мира: «Все! Небо умерло.Греховная, в тебе я, / Материя, хочу забыться навсегда» – «Le Ciel est mort.
– Verstoi, j’accours! donne, ô matière, / L’oubli de l’Idéal cruel et du Péché» (L’Azur.«Лазурь», пер. В. Алексеева).Настоящая жизнь находится за пределами жизни, настоящая реальность – поту сторону повседневного мира. Между жизнью и искусством существует полныйразлад – только неземная красота стиха, которая многолика и многообразна(благодаря идеям, заключенным в ней), позволяет отречься от повседневного мира.Для художника прекрасно то, чего на самом деле не существует: «… Oui, je saisqu’au lointain de cette nuit, la Terre / Jette d’un grand éclat l’insolite mystère, / Sous lessiècles hideux qui l’obscurcissent moins» (« Quand l’ombre menaça de la fatale loi ») –«…Когда из звездных бездн, как отзвук иноверий, / Падет вселенский блик64причудливых мистерий / На недостойный мир сквозь вечное всегда» («Едвакоснется тень заветного числа…», пер.
В. Алексеева).Как говорил С. Малларме в своих «Письмах к Казалю»: «Нет ничего кромеКрасоты; – и у нее есть лучшее выражение – Поэзия»83. С. Малларме ставил передсобой важную задачу – создание новой эстетики, в которой значение слова(Материи) отделено от обозначаемого (Духа). Он полагал, что у всех картинприроды есть скрытое значение, что они позволяют увидеть мельком то, что они изсебя представляют на самом деле: «он [Малларме], со страстью философскогомистицизма, стремился воссоздать мир в себе, поддерживать беспрерывную связь свысшейРеальностью,сбожественнойИдеей»84.Воспринимаямиркаканалогическую структуру, отражение мира Идей, вслед за Ш.
Бодлером,С. Малларме хотел уловить подлинную реальность.Символ, становится основным средством воплощения «высшей идеи». Онлишь дает намек на неведомое, а неведомое – это то «ничто», «чистая идея»,которую стремится постичь С. Малларме: «Мысль моя обдумала себя и пришла кчистой Идее, <…> я окончательно умер, и наименее чистая область, куда можетустремиться мой Дух, – это Вечность, а Дух мой – привычный отшельниксобственной Чистоты, на которую не бросит тени даже отблеск Времени»85 (Письмок А. Казалю от 14.05.1867). Его собственное «я» должно преобразиться благодаряэтой новой идее, воплотить в себе все тайны вселенной.Он не называет вещи, но намекает на них, как бы извлекая из предметов ихкачества. «Извлечение качеств» получается благодаря сопоставлению несвязанныхмежду собой понятий и предметов, установлению неожиданных аналогий, что дает83Michaud G.
Message poétique du symbolisme. P. 732: «Il n’y que la Beauté ; – et elle n’a qu’une expression parfaite – laPoésie. »84Martino P. Parnasse et symbolisme. Paris: Collection Armand Colin, 1963. P. 127: « il s’est attaché, avec une grande passionde mysticisme philosophique, à recréer le monde en lui, à se tenir en perpétuelle communication avec la Réalité supérieure,l’Idée divine. » – Мартино П.
Парнас и символизм.85Малларме С. Сочинения в стихах и прозе: Сборник. С. 393-394.65возможность вещам раскрывать в себе неизвестные прежде свойства, как быперекликаясь между собой.В письме к Казалю от 30 октября 1864 года С. Малларме раскрывает основысвоей эстетики: «Я придумываю язык, который бы проистекал из совершенно новойпоэтики, смысл которой можно определить несколькими словами: рисовать невещь, а впечатление, ею производимое. Стихотворение в таком случае не должносостоять из слов, но из намерений, речь размывается, уступая место ощущениям»86.Предметы внешнего мира теряют свое материальное значение и становятсясимволами отвлеченных идей.Однако поэзия для этого должна отказаться от описательности и выработатьновый, суггестивный язык, язык намека, в котором сводится несочетаемое, и потомуон намеренно усложнен и заставляет остановиться, вдуматься в смысл привычного.Этот принцип, генетически восходящий к теории соответствий Ш.
Бодлера, даетпонимание о диалоге литератур, взаимообогащении идей. Поэзия представляетсяС. Малларме тем единым языком, который призван восполнить недостаточностьсуществующих языков и «проговорить» саму истину. Поэт, одним из первых,разграничивает разговорную и поэтическую речь, так как первая, по его мнению,оперирует затертыми словами, а вторая апеллирует к истинному (первичному)значению слова и призвана извлекать из слов заложенные в них идеи.ЗадачаС.МаллармезаключаласьвпреображенииВселенной,онрассматривает реальность как «междуцарствие для поэта, которому и нечего в неевмешиваться: слишком много в ней устарело и слишком много не вызрело, остаетсятолько тайно трудиться и уповать на будущее»87: «Тот звонарь — это я. Жаднойночью туманной, / Оперенный грехом, я звоню в Идеал» — «Je suis cet homme.Hélas ! de la nuit désireuse, / J’ai beau tirer le câble à sonner l’Idéal» (Le Sonneur,86Bellet R.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
