Диссертация (1155284), страница 7
Текст из файла (страница 7)
При этом бедность однозначноотносится к антиценностям [Синячкин 2010: 53]. М.А. Кулькова такжепридерживается мнения о поливалентности паремиологических единиц,объясняющейся их аксиологической составляющей и сложной многомернойсмысловой структурой [Кулькова 2012: 12]351.5. 2. Ценностные ориентиры как предмет паремийС позиций лингвокультурологии в паремиологическом фонде языканеизбежно отражаются ценностные ориентиры людей, поскольку пословицыявляются оценочными суждениями и отражают оценки различных наций исоциальных групп в отношении людей и окружающей реальности. «Вантропологическо-культурном исследовании языка, которое главным образомкасается познания ментальности определённой коммуникативной общности,носителей некоторой культурной информации, язык рассматривается какисточник знания о ценностях, системе принятых оценок и культурных моделях,об идеалах, важных для данного сообщества (народного и не только)»[Бартминьский 2011: 58].
Собрания пословиц можно расценивать каксправочникиалгоритмовчеловеческогоповедениявсоответствиисустановками о том, что хорошо, и что плохо. Согласно Л.К. Байрамовой,разрабатывающей отражение аксиологической проблематики в языке, рольаксиологемы помимо других аксиологически заряженных единиц языка,фразеологизмов, могут играть и пословицы, выражающие определённуюмораль и маркирующие определённые ценности или антиценности [Байрамова2014]. По мнению ряда лингвистов, наряду с языковой картиной мира (вкачестве ее аспекта) объективно выделяется ценностная (аксиологическая)картина мира в языке (см. [Карасик 2002: 166-205]). В.
И. Карасик отмечает,что в ценностной картине мира существуют наиболее существенные дляданной культуры ценностные доминанты, совокупность которых и образуетопределенный тип культуры, сохраняемый в языке. По мнению Е.В.Ничипорчик, ценностные ориентации основываются на «ранжированныхпредставлениях о ценностях и в каждом конкретном случае детерминируютценностное отношение к объектам материального и идеального мира»[Ничипорчик 2015: 109]. Пословицы как оценочные суждения играют большуюроль в межкультурной коммуникации, обеспечивая актуализацию ценностныхотношений [Там же: 110]. Исследование межличностного дискурса, по Т.Е.36Владимировой, предполагает рассмотрение его аксиологического основания, аименно, выработанных данным этносом ценностных представлений, установоки стереотипов регулирования взаимоотношений.
Т.Е. Владимирова считаетодним из источников, позволяющих реконструировать аксиологию русскогомежличностного дискурса, «пословицы, поговорки и крылатые слова, вкоторых нашло отражение русское этническое “поле поведения и активности”»[Владимирова2010:75].СогласноД.Б.Кумаховой,границыПКМобусловливаются ценностным отношением к миру: «В ПКМ вся ЯКМопределеннойлингвокультурнойобщноститрансформируетсявидеализированную модель, предполагающую практическую целесообразностьопределенных действий и их соответствие принятой шкале ценностей»[Кумахова 2011: 6].Пословицы чрезвычайно разнообразны тематически, и только цельупотребления пословиц позволяет объединить их в особую модель мира,выражающую систему предпочтений народа и предписывающую черезкатегорию «оценка» соответствовать принятым стандартам [Там же]. Развиваяэту мысль, М.
А. Серегина отмечает, что ПКМ в целом являет собойаксиологическую модель мира [Серегина 2011]. Представляется, что о полномотождествлении ПКМ с аксиологической картиной мира речь идти не может.Однако,посколькупаремииотражаютопределённыежизненныепредставления, через которые фиксируются и обозначаются ценности [Гуревич2010], можно говорить о том, что ПКМ, существующая в языке как часть ЯКМ,определённым образом связана с аксиологической картиной мира, имея общиезоны пересечения благодаря «аксиологически заряженным» (по выражению Л.К. Байрамовой) паремиям.
При этом ценностные ориентации непосредственноне выражены в паремиях, что отмечают многие исследователи ([Карасик 2002],[Савенкова 2002], [Ничипорчик 2014]), так как явное назидание и прямоевыражение оценки (выступающей основанием для осуществления ценностногоориентирования) «без апелляции к образу, иносказанию, языковой игре вообще37может разрушить гармонию отношений между информатором и реципиентом,лишить высказывание должной воздействующей силы» [Ничипорчик 2014:246].
По мнению Е. В. Ничипорчик, ценностные ориентации находят отражениев паремиях благодаря взаимосвязи всех модальных планов и представляютобласть не выраженных явно, но осознаваемых продуцентами и реципиентамипаремий регулятивных образований [Там же: 252].1.6. Отечественная и европейская паремиология. Проблема определенияпословицыПроблема определения пословицы остается актуальной в лингвистике,хотя пословицы являются предметом изучения уже в течение многих столетий.Многогранностьпословицы,еёспецифические(прагматические)характеристики, особенности значения объясняют факт отсутствия единого,устраивающего всех её определения.
Каждый исследователь стремится вопределении подчеркнуть наиболее важные, по его мнению, стороныпословицы или использовать собственные подходы, что обусловливаетсуществование обширного перечня определений пословицы, бытующих влингвистической науке. Пословицы как знаки и модели различных жизненныхситуаций [Пермяков 1988] имеют много общего в силу схожести законовобщечеловеческой логики. Значительное сходство обнаруживается в паремияхевропейских языков, которое объясняется не только сходством логическихзаконов, но и общеевропейской историей и источниками, а также сходствомусловий жизни, языковыми и культурными контактами народов.
При этомимеется ряд пословиц, полностью идентичных в большинстве германских,романских и славянских языков. Вольфганг Мидер говорит о существованииобщих европейских пословиц, то есть «пословиц, которые распространились поЕвропе благодаря точным заимствованным переводам» [Mieder 2014a: 25].Именно это, по его мнению, позволило Эмануэлю Страуссу (Emanuel Strauss)38опубликовать трёхтомный словарь Dictionary of European Proverbs [Strauss1994], а Дьюле Пацолаи (Gyula Paczolay) – сборник европейских пословиц на 55языках European Proverbs in 55 Languages [Paczolay 1997]. В числе источниковобщих европейских пословиц В. Мидер называет греко-римскую античнуюкультуру, Библию, а также средневековую латынь [Mieder 2004: 10].Большая часть европейских паремий берёт своё начало в классическойантичности.
Известно, что пословицы начали собирать и изучать ещё древниегреки, уделявшие большое внимание образности речи, использованию метафордляприданиявысказываниямкрасотыиоригинальности.«Политикуприходилось выступать в собрании совета и на народных собраниях,полководцу – перед войском, частному лицу перед судом, а также напраздниках, дружеских встречах, поминках и т.п. Поэтому уже в ранний периодначались поиски условий действенности речи и стремление к теоретическомуобоснованиювозможности научить красноречию и овладеть им» [Словарьантичности 1989: 496], что позволяет говорить о дискурсивном употреблениипаремий. Пословицы также включались в арсенал красноречия. Известныйримский ритор, теоретик ораторского искусства Марк Фабий Квинтилиан (ок.35 – ок.
96 н.э.) отмечал, что ораторам, если они хотят стать настоящимимастерами слова, надо хорошо знать пословицы и поговорки и своевременно, ик месту вставлять их в свою речь [Гончарова 2013: 7].Начало научному изучению пословиц положил Аристотель (384 - 322 дон. э.): один из его трудов носил название «Пословицы». В своей «Риторике» онопределил пословицы (παροιμίες) как «метафоры от одного рода вещей кдругому, например, если кто-нибудь сам введет к себе кого-нибудь,рассчитывая от него попользоваться, и потом терпит от него вред, то говорят:“это как карпафский житель и заяц”,ибо оба одинаково потерпели»[Аристотель 2015: 288].
Под метафорой Аристотель понималлюбойсемантический перенос в широком смысле слова, основанный на сходстве илисмежности. «Переносное слово, или метафора, есть перенесение необычного39имени или с рода на вид, или с вида на род, или с вида на вид, или по аналогии»[Аристотель 2015: 40]. Наряду с образностью пословиц, Аристотель отмечалсилу их авторитета, причём даже в суде. Авторитет пословиц, по его мнению,выражается в их свойстве служить рекомендациями в определённых типичныхситуациях. Поэтому, говоря о свидетелях и свидетельствах, Аристотельподчёркивал, что в отношении грядущих событий свидетельствами могутслужить пословицы: «например, для человека, который советует не дружить состариком, свидетельством служит пословица "Никогда не делай добра старику",а для того, кто советует умерщвлять сыновей тех отцов, которые убиты, –пословица "Неразумен тот, кто, умертвив отца, оставляет в живых сыновей"»[Аристотель 2015: 149].Сам Аристотель в своих трудах активно использовал паремии.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
