Диссертация (1155243), страница 36
Текст из файла (страница 36)
Официальный вэньянь. М., 1990. 342 с.,Карапетьянц А.М., Тань Аошуан. Учебник классического китайского языка вэньянь.Начальный курс. Указ. изд.520Карапетьянц А.М., Тань Аошуан. Учебник классического китайского языка вэньянь.Начальный курс. Указ. изд. С. 25.521Кочуров Г. Ли-чжоу. Роман из китайской жизни. Указ. изд.
С. 339.522Карапетьянц А.М., Тань Аошуан. Учебник классического китайского языка вэньянь.Начальный курс. Указ. изд. С. 35.523Кочуров Г. Ли-чжоу. Роман из китайской жизни. Указ. изд. С. 163.524Кочуров Г. Ли-чжоу. Роман из китайской жизни. Указ. изд. С. 164.525Там же. С. 171.526Карапетьянц А.М., Тань Аошуан. Учебник классического китайского языка вэньянь.Начальный курс. Указ. изд. С.
33.519164осмысленным, существо, именуемое человеком – крошечная материальнаямозговая частица, сумевшая вобрать в себя силу желания и чувства соседнихподобных частиц – силу, окутанную такой же крошечной и материальной, нобесконечно сильнейшей частицей-амфибией, денежной единицей серебра, –чудилась страшная тень нищеты и безнадежности, чудовищной человеческойуживчивости»527.Те же художественные особенности повествовательной стратегии мыобнаруживаем и в романе «Последняя китаянка» (1941) 528.После написания «Ли-чжоу» прошло два года – стиль автора стал болеесовершенным, в романе уже не столь явно бросаются в глаза дискурсивнаяразноголосица. Тем не менее, обращаясь к жанровой природе романа«Последняя китаянка», отметим, что он снова обращает нас к традициикитайского романа529.Можно предположить, что Кочуров, осуществляя столь художественновыполненные стилизации в стиле вэньянь, должен был хорошо знать китайскийязык и прекрасно владеть книжной культурой Китая.
Написать такие романы,незнаятрадиционнойсинтаксическойиморфологическойструктурыкитайского языка, не владея базовыми теоретическими основами китайскогоязыка, не чувствуя стилистических особенностей китайской художественнойречи, на наш взгляд – практически невозможно. Потому в контексте нашегоисследования романы «Ли-чжоу» и «Последняя китаянка» рассматриваются какмастерскиестилизации,синкретическиелибосоединениягибридныесобственностилизованныеавторскогоформы–повествованияипереводных фрагментов. С точки зрения металитературной рецепции данныйпуть проникновения в китайскую культуру и создания образа восприятия КитаяпредставляетсяоригинальнымивесьмаплодотворнымдлярусскойКочуров Г.
Ли-чжоу. Роман из китайской жизни. Указ. изд. С. 131.Кочуров Г. Последняя китаянка. Роман из китайской жизни. Указ. изд. С. 5-161.529Об этом подробно в статье: Сенина Е.В. Металитературная рефлексия китайскойкультуры в творчестве дальневосточных эмигрантов // Социальные и гуманитарные науки наДальнем Востоке. 2018. № 1. С. 145–153.527528165литературной традиции.Наособицу стоит опыт еще одного русского писателя, связанного в своемтворчестве не просто с китайской темой, а, на наш взгляд, именно сметалитературнойрецепциейкитайскойлитературы.РечьидетоВ. А.
Качоровском – писателе, не принадлежащем к «восточной ветви»эмиграции530, но оставившим в ее пестром художественном пространстве свойзначительный след 531.Длительное время Качоровский работал в Шанхае. Свои впечатления опутешествиях по Китаю опубликовал в газете «Новая заря» (1929) и журнале«Современная женщина». В Шанхае были изданы его книги «Зачумленныйрай» (1933), «По чужим краям» (1944), «Сьё Ви Цан» 532 (предположительно1945/1947). Последний роман, изданный на излете существования русскойхудожественной мысли в Китае, является весьма репрезентативным с разныхточек зрения.Композицияпроизведенияпредставляетсобойпространныеэтнографические фрагменты, чередующиеся с описанием истории жизниглавной героини Сьё Ви Цан.
В романе Качоровского присутствуют двесюжетные линии. Первая посвящена жизни молодой китаянки в большомгороде. Из-за тяжелого материального положения семьи Сьё Ви Цан с матерьюуезжают из деревни. В городе она находит настоящих верных подруг, пробуетсебя в роли танцовщицы, впервые разочаровывается в мужчинах, породительскому расчету выходит замуж за нелюбимого ею соседа, встречаетнастоящую любовь, из-за которой погибает. Вторая сюжетнаялинияразвивается на фоне путешествия главного героя Славина по большомукитайскому городу. Славина интересует в Китае всё: быт, нравы, законы,Хисамутдинов А.А.
Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и ЮжнойАмерике: в 2 ч. Ч. 1. Русские в Китае. Владивосток, 2000. С. 150.531ОбиографииВ.А.Качоровскогосм:Русскаяжизнь.URL:http://www.dordopolo.ru/product173.html, Волков С. В. Русская военная эмиграция. М., 2008.С. 64, 73, 91.532Коллекция русского шанхайца // Качоровский Владимир Андреевич. URL:http://russianemigrant.ru/book-author/kachorovskiy-vladimir-andreevich.530166культура.Роман В. А. Качоровского «Сьё Ви Цан» можно назвать литературнымпутеводителем в мир китайской этнической психологии.
Исследователиотмечают «выпуклый», зримый образ восприятия Китая533. Это удаетсяблагодаря подробнейшим этнографическим зарисовкам, представляющимсобой целые блоки, последовательно рассказывающие о наблюдениях героя, отлица которого идет повествование. Главными темами романа становятсяпознание Китая, реализуемые в мотивах социальной жизни китайскогообщества, живущих бок о бок с европейцами, и взаимоотношений мужчины иженщины.В первую очередь, в глаза бросается абсолютная нейтральность авторскойточки зрения, выражающаяся в простой констатации этнографических реалий.Такой стиль вполне соответствует и жанру национального бытового романа, ижанрам этнографической прозы.
Но «маневры» повествовательной техникиКачоровскогозаключаютсяневэтойстилизованнойнейтральностиповествования.В ходе работы над текстом произведения нами было обнаружено, чтобольшинство этнографических фрагментов – это не личные наблюденияписателя, а вкрапления вольного перевода книги известного китайскогописателя, ученого, философа Линь Юйтана «Моя страна и мой народ» 534. КнигаЛинь Юйтана была опубликована в США в 1935 г. на английском языке и сталаодним из бестселлеров по версии «The New York Times» 535 , благодаря чемукитайский писатель стал известным.
Автор выделил характерные особенностикитайской истории, психологии, духовной культуры, религии, философии,проследил эволюцию материальных и духовных ценностей китайцев сдревнейших времен до ХХ в., впервые познакомил европейцев и американцев сПоливан Р.В. Роман В. Качоровского «Сье Ви Цан»: этнография Китая глазами «русскоготуриста» // Русский Харбин, запечатленный в слове. Указ изд. 2012. Вып. 6. С. 230.534Lin Yutang. My country and my people. London: William Heinemann LTD, 1936. 392 p.535Lin Yutang. Wo guo yu wo min / Lin Yutang. Xian: Jianxi shifan daxue chubanshe, 2002. Р.
28.533167особенностями китайского менталитета 536 . В мировом китаеведении книгаполучилаширокоепризнаниеипричисленакразрядуклассическихисследований благодаря своей оригинальности и информативности 537.Так как Качоровский долгое время проживал в США (Сан-Франциско),он вполне мог познакомиться с книгой китайского мыслителя на английском 538.В. А. Качоровского можно по праву назвать первым переводчиком книги«Моя страна и мой народ» на русский язык. Однако автор столь умелосопрягает переводные фрагменты с повествованием «из китайской жизни», чточитатель этого не замечает и с удовольствием погружается в «этнографическуюпрозу».
Таким образом, роман «Сье Ви Цан» можно с уверенностью назватьгибридной формой стилизации китайской прозы.Анализ процесса металитературной рецепции китайской культурырусскими писателями-эмигрантами позволяет сделать вывод о том, чтобогатейший арсенал китайской литературной традиции, образности, сюжетики,безусловно,обогатиллитературурусскогоКитая,придалнепростоэкзотический колорит539, а убедительную фактурность и лаконичность лирике,а в прозе продуцировал специфические повествовательные стратегии.Историческая и географическая логика развития культурной жизнидальневосточной эмиграции определяла то, что металитературная рецепциякитайской традиции началась в Харбине с лирики, а завершилась в Шанхаесозданием столь сложных жанровых образований, как гибридная формастилизованногоромана.Подобныйопытметалитературнойрецепциикитайской культуры был, безусловно, более плодотворным, соединил в образелитературного Китая древность и современность, точки зрения самих китайцевЛинь Юйтан.
Китайцы: моя страна и мой народ / Линь Юйтан; пер. с китайского ипредисл. Н.А. Спешнева. М., 2010. С. 1.537Отметим, что на китайский язык книга была переведена лишь в 1994 г. и былаопубликована под названием «Китайцы: моя страна и мой народ».538Подробно об этом: Сенина Е.В. Металитературная рефлексия китайской культуры втворчестве дальневосточных эмигрантов // Социальные и гуманитарные науки на ДальнемВостоке. 2018. № 1. С. 145–153.539Концова Е.В.
Своеобразие поэтического «Востока» в литературе серебряного века: дис. …канд. филол. наук: 10.01.01. Воронеж. 2003. С. 78–104.536168на себя и образ восприятия Китая европейцами.Однако усвоение и рецепция исключительно книжной китайской традициив создании образа восприятия Китая и китайцев лишала эти образыдвусубъектности, и следовательно – объективности. Воспринимая образлитературы Китая в качестве «своего», авторы игнорировали точку зрения наКитай и китайцев как «чужой» и «чужих». Реальный опыт межэтническихконтактов русских и китайцев, отрефлектированный в литературе, мог в полноймере отвечать критериям создания образов восприятия Китая и китайцев сточкизренияэтнокультурной,этнорелигиозной,этнопсихологическойдостоверности.Опыт совместного проживания дальневосточных эмигрантов с китайскимнаселением на территории Северной Маньчжурии в 20–50-е гг. XX в.определялсямногимиспецифическимиобстоятельствамискладыванияэмигрантского сообщества по линии КВЖД и в самом г.
Харбине. Необходимоподчеркнуть главное – полоса отчуждения и прилежащие к ней территорииСеверной Маньчжурии являлись территорией дальневосточного фронтира 540 .«В этой контактной зоне в атмосфере тесного межэтнического взаимодействияс середины XIX в. соединились судьбы русского и китайского, корейского,тунгусо-маньчжурского населения; сформировались психологические, языковыеи культурные границы совместимости этносов»А.
П. Забияко,«культурарусскогоХарбина–541. Как подчеркиваетвпечатляющийпримерфронтирной субкультуры, сложившейся в дальневосточном порубежье настыке русской и китайской культур. Её история обнаруживает разные сценариимаргинализации. Главенствующей стратегией существования харбинскойкультурывусловияхдальневосточногофронтирабыликонсервациянормативных качеств русской культуры и их интенсификация.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
