Диссертация (1155243), страница 35
Текст из файла (страница 35)
изд. С. 114.497Бузуев О.А. Литература русского зарубежья Дальнего Востока в национальном процессеХХ века. Указ. изд. С. 111.498См.: Аракин Я. Китайская поэзия. Харбин, 1926. С. 6; Об этом: Забияко А.А. «Живая музас узкими глазами»: Китай и китайцы в харбинской лирике // Русский Харбин: опытжизнестроительства в условиях дальневосточного фронтира. Указ. изд. С.
185.499Серебренникова А.Н., Серебренников И.И. Цветы китайской поэзии. Тяньцзин, 1938.500Забияко А.А. Китайская философия, регионализм и теософия: «Лаконизмы» А. Ачаира //Русский Харбин: опыт жизнестроительства в условиях дальневосточного фронтира. Указ.изд. С. 196–222.501Забияко А.А. «Живая муза с узкими глазами»: Китай и китайцы в харбинской лирике //Русский Харбин: опыт жизнестроительства в условиях дальневосточного фронтира. Указ.изд.
С. 186.502Перелешин В. «О, прогоните иволгу скорей» // Рубеж. 1939. № 6. С. 20; Перелешин В.Приглашение // Рубеж. 1941. № 4. С. 1; Он же. Экспромт // Рубеж. 1943. № 10. С. 1; Об этом:Эфендиева Г.В., Пышняк О.Е. Валерий Перелешин и его опыт стихотворного переводадревнекитайскоготрактата«Даодэцзин»// Социальные и гуманитарныенауки на Дальнем.Востоке. 2014. № 4. С. 137–140.503Долинин К.А. Стилизация // Литературный энциклопедический словарь.
Указ. изд. С. 419.504Об этом: Забияко А.А., Эфендиева Г.В. Меж двух миров: русские писатели в Маньчжурии.Указ. изд. С. 136; Ли Иннань. Образ Китая в русской поэзии Харбина // Русский Харбин,запечатленный в слове Вып. 3. Указ. изд. С. 20–32; Степанова Т.В. Жанрово-стилевойэксперимент «Шанхайских набросков» М. Щербакова // Вестник АмГУ. Вып.
46. 2009.С. 117–119.159случаи «псевдо-стилизации» (Изида Орлова)505. Критически оцениваютисследователи и такой способ металитературной рецепции, как «подражаниякитайскому», используемые, в частности, Валерием Перелешиным 506.Образ восприятия «чужого» и в этническом, и в художественномсознании предполагает, в первую очередь, проекцию внутрь «своего». Средитипологических форм, отражающих процесс металитературной рецепциикитайской культурной традиции в лирике (переводов, двойных переводов,стилизаций, имитаций), Ли Иннань называет использование художественнойобразности китайской поэзии 507.Прианализеметалитературнойрефлексиинеобходимообратитьвнимание на примеры переосмысления китайских классических текстов (Б.Волков, цикл стихов «Дракон, пожирающий солнце», Ю.
Крузенштерн-Петерец«Ян Гуэй-фэй»)508. Переосмысление «чужих» форм, «чужих» образовтрадиционной поэзии, «вдыхание» в них «своих» коннотаций становитсянаиболее плодотворным способом восприятия китайской лирической традиции.(«Лаконизмы» А. Ачаира (1939).Помимо обращения к лирике, русские писатели-эмигранты осуществлялипереводы китайской прозы. В 1921 г. П. В. Шкуркиным был сделанхудожественныйпереводкитайскихлегенд509,сопровождающийсяэтнокультурными заметками 510 . Не случайно харбинское издание сразу жепопало в круг чтения и революционных деятелей – в музее в «Ленинскихгорах»этакнигапредставленаоднойизпоследних,прочитанныхВ. И.
Лениным.Забияко А.А., Эфендиева Г.В. Меж двух миров: русские писатели в Маньчжурии. Указ.изд. С. 136.506Об этом: Ли И. Образ Китая в русской поэзии Харбина. Указ изд. С. 27.507См: Ли И. Образ Китая в русской поэзии Харбина. Указ изд.
С. 26–27.508Ли И. Образ Китая в русской поэзии Харбина. Указ изд. С. 28.509Шкуркин П.В. Китайские легенды. Харбин, 1921.510Об этом: Забияко А.А. Синолог и этнограф П.В. Шкуркин: образ хунхузов ихунхузничества в контексте социокультурных трансформаций и межцивилизационныхконтактов на северо-востоке Китая в XIX-XX вв. // Россия и Китай на дальневосточныхрубежах Вып. 11. С. 186–196; Шкуркин П.В. Китайские легенды. Типография г-ва «ОЗО».Харбин, 1921. С.
3.505160Талантливым «воспринимающим сознанием» в отношении переводов скитайского обладал М. Щербаков (1890-1956). В частности, в 1924 г. в«Балтийском альманахе» 511 публикуются его «Шанхайские миниатюры» сподзаголовком «Переводы с китайского» (при этом авторский подзаголовок –«Из китайских анекдотов»). В эти миниатюры входят истории из жизни«китайских замечательных людей» (например, Ли Бо), явно переводные, иочерки – философско-лирические зарисовки китайской жизни 512.Практически первым из русских писателей-переводчиков Щербаковобратился к творчеству Лу Синя – зачинателя новой китайской литературы 513.Как видно, русских писателей-эмигрантов привлекала не только китайскаядревность, но и творчество писателей-современников.
Скорее всего, это такжебыли двойные переводы (М. Щербаков свободно владел французским языком).Проблемы современной китайской культуры будут освещены им какпереводчиком в работе Чань Юэнь Е («Проблемы китайского театра»)514.Переводы Лу Синя и Чань Юэнь Е, сделанные Щербаковым (пусть дажедвойные переводы), свидетельствуют не только об интересе русских писателейк древней китайской традиции, но и об их внимании к современнымтенденциям в китайской культуре и литературе, стремлении связать древностьисовременностьКитаявоедино.Обратимвнимание,металитературной рецепции китайской культуры счтоначалапроцессы1930-х гг.активизируются в Шанхае – там русские беженцы получают возможностьсоприкоснуться с китайской ученостью напрямую, соотнести свой интерес кКитаю с интересом других европейцев, побывавших в этом азиатском Вавилоне.На наш взгляд, именно эта специфическая сторона культурной жизнирусского Шанхая способствовала появлению совершенно оригинальных сЩербаков М.
Шанхайские миниатюры // Балтийский альманах. 1924. № 2. С. 48–49.См. гл.: Забияко А.А. От этнографических повествований – к беллетристике:М.В. Щербаков, Б.М. Юльский, А.И. Несмелов // Русский Харбин: опыт жизнестроительствав условиях дальневосточного фронтира.
Указ. изд. С. 306–335.513Лу Синь. «Юный румянец» и император Цан Лун // Прожектор (Шанхай). 1931; Лу Синь.Господин Кун // Парус (Шанхай). 1932. Вып. 6–7; Завтра. Рассказ Лу Синя // Врата (Шанхай).1934. № 1 и др.514Понедельник.
№ 2. Шанхай. 1931.511512161точки зрения металитературной онтологии произведений. В первую очередь,речь идет о романах Г. Кочурова «Ли Чжоу» (1939) и «Последняякитаянка» (1941), определяемых писателем как «романы из китайскойжизни»515.Произведения этого автора целиком погружены в жизнь южного Китая, вфокусе его изображения – обычный человек в своем повседневном бытии.Обратимся к роману «Ли-чжоу» 516 . Роман назван по имени главного героя –бедняка-торговца Ли-чжоу, ставшего впоследствии богатым и уважаемымчеловеком. Действие происходит в Шанхае и его окрестностях. В произведениинашла свое отражение жизнь самых разных социальных слоев Китая в периодкардинальных политических трансформаций (описываются события 1920-1930х гг.).
Писатель размышляет о многообразии проблем китайского общества, осудьбе «маленького человека». Художественная идея романа довольно проста:из простого работяги, которого пятилетним бросила мать, которому в юностине на что было даже похоронить отца и его гроб целый месяц простоял,почерневший, на берегу канала, благодаря трудолюбию и упорству вырастаетодин из уважаемых и богатейших людей Шанхая. Эта сюжетная линияразвивается на фоне внутренних раздумий и воспоминаний героя и подробногоописания жизни простых китайцев: бедняков, крестьян, торговцев, чиновникови т.д.Композиция произведения основана на соположении глав из жизни Личжоу с главами о трагической судьбе его возлюбленной Фун-ин.
Бытовыеподробности жизни традиционных китайцев, их привычки и традиции,включенные в роман, весьма познавательны для европейского сознания.Кочуров Г. Ли-чжоу. Роман из китайской жизни / Литература русских эмигрантов в Китае:в 10 т. Указ. изд. Т. 8. С. 164–344. Кочуров Г. Последняя китаянка. Роман из китайской жизни/ Литература русских эмигрантов в Китае: в 10 т.
Указ. изд. Т. 8. С. 5–161. См.: Мяо Хуэй.Изображение традиционной китайской культуры в русской эмигрантской литературе в Китае// дис. …к. культурологии: 24.00.01. Владивосток. 2016. 178 с.; Мяо Хуэй, Чжао Цзянчэн, СунЧжунся. Творческие темы китайского писателя-эмигранта Г. Кочурова на фоне Китая //Русская литература и искусство. 2012. № 1. С. 36.516Кочуров Г. Ли-чжоу. Роман из китайской жизни / Литература русских эмигрантов в Китае:в 10 т. Т.
8. С. 164–344.515162Особыйинтересвызываетжанроваяприродапроизведения.Произведение словно написано двумя разными людьми либо соединяет в себедва произведения. Роман с подзаголовком «роман из китайской жизни»предваряет многозначительный эпиграф: «Я не хотел бы, чтобы этот печальныйрассказ Китая был последним…». Далее следует пространное лиризованноевступление, где резюмируются итоги жизни героя: «...
Так и прошли его годы,сухие и запекшиеся твердой корой денег, ценных бумаг и фруктов, – такзапекаются губы далеко и долго идущего человека, – беспечальные ибезрадостные, как капли винограда похожие; полные тяжелой мысли иширокой однообразной работы…» Воспринимающее сознание «спотыкается» онеобычность сравнений и сложный рисунок параллельных конструкций –метафорика и поэтический синтаксис текста сразу настраивают русскоязычногочитателя на инокультурный контекст.Повествовательнаяорганизацияромана«Ли-чжоу»напоминаеткитайский роман конца XIX – начала XX вв., соединяющий в себеповествование в духе критического реализма и лиризованные фрагменты (какрудименты традиционных стихотворных форм, включенных в классическийроман)517.Синтаксическая организация художественного языка романа «Ли-чжоу»также заставляет задуматься – не является ли произведение переводом скитайского.
Дело в том, что китайский язык – изолирующий топиковый язык спредикативным характером связи 518 . В построении синтаксических периодовромана мы обнаруживаем необычную для русского языка, но характерную дляСм: Горелов В.И. Стилистика современного китайского языка. М., 1979.
192 с.,Петров В.В. Китайская литература [второй половины XIX в.] // История всемирнойлитературы. Т. 7. М., 1991. С. 675–684; Карапетьянц А.М., Тань Аошуан. Учебникклассического китайского языка вэньянь. Начальный курс. М., 2001. 432 с.518Об этом: Курдюмов В.А. Курс китайского языка. Теоретическая грамматика. М, 2005.С. 71–140.517163китайского литературного языка конца XIX начала XX прагматику – вэньянь всочетании с байхуа 519. Рассмотрим несколько примеров.1)Для книжного языка вэньянь отсутствие подлежащего являетсянормой. Это происходит потому, что подлежащее, выражаемое в русском языке(или даже в байхуа) местоимением третьего (иногда и первого лица) илиуказательным местоимением, в вэньяне никак не выражается 520:«Затуманенным взором смотрел на узкую ленту дорог, низко сидящих сворохами соломы и теперь горевшими на солнце золотыми искрами.
Как ираньше. Стоял в четырех шагах от моста. И под ногами снова ощущал рыхлуюмягкую вместо твердого, как железо покатого склона» 521.yǒu2)móméiyǒuПредложения наличия с глаголами 有 «иметь», 無 / 没有 «не иметь»на русский язык лучше передавать глаголом «быть» 522 . В романе «Ли-чжоу»предложения наличия написаны по китайскому образцу: «И также имел лодкуи хижину»523, «В этой стороне земли, где живут люди из чужих стран. Многоимеют. И имеют лучших богов» 524, «Я не имею ни хорошей жены, ни денег.
Тыне будешь иметь мужа»525 и т.д.3)Неопределенность границ предложения – еще одна особенностьвэньяня526, широко представлена в романе:«В пятнах резких мужских лиц, точеных головок женщин, сладкогобездумия чистых детских глаз, под мелькающим вихрем огневых вывесок,пляшущих в темном, густом саване ночи, бежало сознательно считавшее себяО языках вэньянь и байхуа подробно: Зограф И.Т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
