Диссертация (1155243), страница 40
Текст из файла (страница 40)
1927. № 3; Рубеж. 1930. № 38.183Синее марево мглы.Небо… Не медными грудамиНад перевалом веков –Храм с девятнадцатью БуддамиМедленных облаков.(«В Китае», 1932)580Прожив в Маньчжурии уже 8 лет, лирический герой Несмелова все ещене может привыкнуть к «чужой» окружающей обстановке:Ворота. Пес. Прочавкали подковы,И замер скрип смыкающихся створ.Какой глухой, какой средневековыйКитайский этот постоялый двор…(«Из китайского альбома»)581При этом в повествовательной лирике поэт создает весьма меткий,адекватный китайскому восприятию «национальный облик китайцев» –простых крестьян (Ли Иннань):Китаец, до пояса голый,Из бронзы загара литой,Не дружит с усмешкой весёлой,Не любит беседы пустой.Уронит гортанное словоИ вновь молчалив и согбен –Работы, заботы суровой580581Несмелов А.
В Китае // Азия. 1932. № 2.Несмелов А. Из китайского альбома // Феникс. 1932. № 2.184Влекущий, магический плен.(«Гряда»)582.Тема тяжкого, изнурительного труда китайца-земледельца органичновплавляется в семантический ореол русского «крестьянски-трудового» 3стопногоанапестаимманентному(А. А.приятиюЗабияко),русскимчто,безусловно,культурнымспособствуетсознаниемчужихэтнокультурных реалий.Простой китаец близок лирическому субъекту Несмелова – и здесь ондемонстрирует свои лучшие качества русского эмигранта-интеллигента,далекого от «великоросской» гордости:Мне душно от зоркой боли,От злости и коньяку…Ну, ходя, поедем, что лиК серебряному маяку!Ты бронзовый с синевою,Ты с резкою тенью слит,И молодо кормовоеВесло у тебя юлит.Ну, бронзовый мой китаец,Юли же, юли-юли!(«Юли-юли»)583.Об этом качестве восприятия инокультуры русской эмиграцией Несмеловнапишет в своей незаконченной «энциклопедии харбинской жизни» – поэмеНесмелов А.
Гряда // Феникс. 1935. № 14.Юли-юли – название и лодки, и самого (юлящего) китайца-капитана во Владивостоке.Несмелов А. Юли-юли // Рубеж. 1936. № 7.582583185«Нина Гранина»:Английский boy и русский бойка –Совсем не то, уверю вас,У нас совсем, совсем не стойкаНадменность в отношеньи рас;Нам все равно, каков ты кожей,Какие признаки на роже,Коль ты попал под сень крылаСамодержавного орла;Мы говорим: не супостатомОтныне будешь ты, а братом.Для нас уже различья нет,Татарин родом ты иль швед… 584С теплым чувством, в духе народно-демократической литературы, встихотворении «Старый знакомец» выразит Несмелов отношение к боюВасилию:Старый знакомецВсе оделись, стол накрылиИ к Заутрене ушли.Остается бой (в ВасильяПеределанный из Ли)Ли Тун-чен, старик отличныйИз далекого Чи-фу;Не случайно, Вася, нынче,Ты попал в мою строфу!Несмелов А.
Нина Гранина // Рубеж. 1944. № 12–13. Цит. По: Несмелов А. Собр. соч. в 2-хт. Том 1. Указ. изд. С. 448.584186Много лет в семействе этомСлужишь, в дружбе не лукав,И не буду я поэтом,О тебе не написав.Знакомый с прозой И. Митропольского, брата поэта, сразу обнаружит впоследующих строчках влияние на подобные интенции автора повести«Маленький манза»:Огонек уединенноОзаряет кроткий лик.Ночь колышется от звонаИ за домом, и вдали.Ночь гремит о высшем чуде,Ночь от радости гремит…«Русский есть хороший люди!» –Вася твердо говорит.Почему? И некий отзвукИз глубин души истек:«Потому что у ламозы 585Бог как люди: добрый Бог»586В прозе, в рассказе «Портрет Луки Паччиоли» этот же (или тезка) бойВасилий самоотверженно спасет своего русского хозяина от русского жеграбителя 587 .
При этом писатель не будет пространно объяснять мотивациюпоступков Василия. Однако такие этнические нормы поведения – плоть отЛамоза – одно из наименований русских в Китае с отрицательным значением.Несмелов А. Старый знакомец (I-V) // Луч Азии, 1941. № 4.587Об этом: Забияко А.А. Фронтирная идентичность от Вампу до Сунгари: М.
Щербаков,Н. Резников, А. Несмелов // Русский Харбин: опыт жизнестроительства в условияхдальневосточного фронтира. Указ. изд. С. 347.585586187плоти китайского понимания семьи 588 . Китайский слуга (бой) сроднился срусскими хозяевами. Настолько же и они сроднились с ним. Потому Василий,не задумываясь, вступается за имущество своего хозяина: «БОЙ ВАСИЛИЙ(все время стоявший в открытых дверях в переднюю, бросаясь к Незнакомцу истаскивая его с дивана). Ваша цу, ваша Йорка игоян Тезменитов. Ваша не могукарабчи! Капитан хороший люди есть!» 589. В поэме «Нина Гранина» (все тот же1944 г.) Несмелов вновь обратится и к образу Василия (как нарицательногоимени всех боев), и к анализу харбинского социокультурного явления:Василий этот (сколько в ВасейПерекрестили мы маньчжур!),Рожденный Богом в чуждой расе,Конечно, Ван был или Чжу,Но откликался без усильяНа Ваську он и на Василья,Обиды в сердце не тая;При помощи «моя-твоя»Он объяснялся с «капитаном»И был всегда служить готов,С бокалами или стаканомЯвляясь вмиг на первый зов.Здесь же писатель отметит и другое явление – как, начиная с первых летсуществованияХарбина,благодарярусскимсталорастикитайскоепредпринимательство и благосостояние:Забияко А.А.
«Кто ты, чьей семьи подкидыш?»: проблема этничности в культурномсознании дальневосточных эмигрантов (М. Щербаков, Н. Резникова, А. Несмелов //Ментальность дальневосточного фронтира: культура и литература русского Харбина. Указ.изд. С. 403–417.589Несмелов А. Портрет Луки Паччиоли // Рубеж. 1944. № 7.588188О сколько их, свою карьеру(Как Нинин бой, сказать к примеру)С ведра помойного начав,С плиты, с котлетного угара, –Рычаг коммерции поняв,Сумели прибыль брать с базара,Где покупали п утрамКартошку, рыбу, птицу, мясо,И вдруг, с копейкой изловчася,Купцами тоже стали там.Пускай хозяйки экономны,Пусть их покупки даже скромны,Но бой на всем имел процент;Таков обычай дан базаром:Чтоб поварам ходить не даром,Им от купцов – всегда презент;Не взятка это и не кража,И я не в укоризну дажеПишу о Вана, Лю и ЛиПобочном маленьком доходе:Гроши в карманы клали ходи,Но из грошей росли рубли.А.
А. Забияко пишет: «Вопреки высказываниям некоторых ученых(Ли Мэн), харбинская реальность, социокультурные и экономические условияформирования харбинской культуры были таковы, что отношения междурусскими и китайцами, маньчжурами и монголами складывались на основе нерасовых предубеждений, а человеческих симпатий – тем более, если этисимпатии, как мы видим, подкреплялись материально. Благодаря именно189китайскому бою Лю, Нина и ее возлюбленный Ваня Гранин смоглиподдерживать связь в письмах»590.Китайская реальность для лирического героя Несмелова – это не толькокитайские дворики и харчевни, китайцы-перевозчики, земледельцы, торговцы,слуги-бои, но и – хунхузы. К образам восприятия хунхузов Несмеловобращается и в поэзии, и в прозе, при этом обнаруживая присущее ужехарбинской реальности понимание явления «хунхузничества» как социальногозла и одновременно – понимание того, что этот социум плоть от плотикитайской ментальности:О жене и матери забылМаузер прикладистый добылИ, тугие плечи оголя,Вышел за околицу в поля.Было много пищи и добра,Были добрые маузера,Но под осень, кочки оголя,Сняли косы пышный гаолян.И хунхуза, сдавшегося в плен,Чьи-то руки подняли с колен,Связанного бросили в тюрьму,Отрубили голову ему.(«Хунхуз»)591.Как известно, Несмелов был знаком с В.
К. Арсеньевым по Владивостоку,посвятил ему проникновенные строки в автобиографическом повествованииЗабияко А.А. Меж двух миров: русские писатели в Маньчжурии: монография. Указ. изд.С. 148.591Несмелов А. Хунхуз // Полустанок. 1938. С. 139.590190«Наш тигр» (1941)592. И, хотя при написании книги «Китайцы в Уссурийскомкрае» (1914) сам Арсеньев обращался за помощью к П. В.
Шкуркину, знатокукитайской жизни и китайского языка, поведавшему, в частности, о страшномобычае хунхузов играть на части человеческого тела 593, рассказ «Игра на мясо»Несмелов посвящает именно Арсеньеву594. Рассказ, опубликованный в«Советской Сибири», был снова адресован советскому читателю – потомуапелляция к автору нашумевшей повести «Дерсу Узала» (1923) была болееуместна.
Несмелов строит сюжет своего авантюрного повествования наистории, когда два красных партизана, уцелевших после уничтожения отрядаяпонцами, блуждают по Приморской тайге и попадают к хунхузам. Хунхузскийкомандир проникается к ним симпатией – потому, что один из партизансвободно говорит по-китайски, а также потому, что понимает, что партизанывоюют с японцами. И в атмосфере этого чисто китайского гостеприимствапартизаны становятся свидетелями игры в кости, когда самому командирувырезают кусок живота. После всего он, еле живой, но не утратившийвеселости духа, прощается со своими гостями. Этнокультурное резюмеотправившихся далее русских таково: «Ну и люди! А в общем ничего… Толькодикари очень… На мясо играть!» 595.В рассказе «Сторублевка» (с подзаголовком «давняя харбинская быль»)(1945) 596 познание писателем столь загадочной для русского китайской душипроисходитблагодаряфантастическомузнакомствухарбинскоговрачаКрошкина с хунхузом Корявым – живым ужасом бандитского Харбина-папы.И вновь явление хунхузничества для Несмелова – только повод, вопервых, для создания динамичной фабулы и игры повествовательнымиОб этом: Забияко А.А.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
