Диссертация (1155196), страница 18
Текст из файла (страница 18)
Сад в «старом доме» тоже старый, за-90пущенный, его населяют старые жители: «И тут тоже запустение и старость;прошлогодняя листва печально шелестела под ногами, и в сумерках между деревьями прятались тени. Направо, в старом фруктовом саду, нехотя, слабым голосом пела иволга, должно быть, тоже старушка» [Чехов, 1985, т. 9, с. 174 –175]. Многократное использование прилагательного «старый» в описании садаеще раз доказывает, что локусом рассказа является усадьба. «Старый сад», отсылающий своей еще считываемой структурой к регулярному саду эпохи расцвета «дворянских гнезд», рождает тоску и воспоминания в душе героя.
«В такой системе была как бы имитация истории: намек на то, что старый сад родился еще в недрах регулярности середины XVIII в.» [Лихачев, 1998, с. 420]. Следует отметить, «старый сад» – обязательный атрибут концепта «старый дом» –создает не только настроение меланхолии и грусти, характерной для «усадебного текста» русской литературы, но и ощущение ускользающей красоты, закономерно обреченной на смерть.Отношение к природе усадьбы является дополнительной характеристикойгероя или героини. Так, в рассказе «Ариадна» Иван Ильич Шамохин, рассказывая о «старом доме», говорит: «…Природа тут, должен я вам сказать, удивительная.
Усадьба наша находится на высоком берегу быстрой речки, у такназываемого быркого места, где вода шумит день и ночь; представьте же себебольшой старый сад, уютные цветники, пасеку, огород, внизу река с кудрявымивняком, который в большую росу кажется немножко матовым, точно седеет, апо ту сторону луг, за лугом на холме страшный, темный бор. В этом бору рыжики водятся видимо-невидимо, и в самой чаще живут лоси. Я умру, заколотятменя в гроб, а все мне, кажется, будут сниться ранние утра, когда, знаете, больно глазам от солнца, или чудные весенние вечера, когда в саду и за садом кричат соловьи и дергачи, а с деревни доносится гармоника, в доме играют на рояле, шумит река – одним словом, такая музыка, что хочется и плакать, и громкопеть» [Чехов, 1985, т. 9, с.
109]. Подобное отношение к природе, к роднойусадьбе, к «старому дому» характеризует героя как романтически настроенного91юношу, который ждет высоких искренних чувств. Но в этом же рассказе естьдругой герой, который тоже по-своему любит природу: «Лубков любил природу, но смотрел на нее как на нечто давно уже известное, притом по существустоящее неизмеримо ниже его и созданное только для его удовольствия» [Чехов, 1985, т. 9, с.114]. В отношении к природе считывается характер героя:Лубков – циничный и эгоистичный человек, воспринимающий красоту в любомеё проявлении как некий материал, созданный «только для его удовольствия».Ради своего непродолжительного увлечения или получения некой выгоды Лубков готов пойти на любую подлость, способен заставить страдать окружающих.«Старый дом» невозможно представить без церкви, так как изначальнооснову жизни усадьбы, гармоничного сосуществования двух миров, крестьянского и дворянского, составляла православная вера.
Церковь, как правило,строилась в отдалении, на возвышенном месте (вертикальная модель мироустройства [Лотман, 1970, с. 268]). Неслучайно и то, что в рассказе «Дом с мезонином» «старый дом» с садом, водоемом (пруд с купальней) и с колокольнейописывается на закате. У читателя создается ассоциация, что вместе с солнцемвскоре навсегда исчезнет и всё окружающее, поэтому описанию свойствен «меланхолический лирический подтекст, служащий для создания специфическогонастроения отрадно-ностальгической грусти» [Щукин, 2007, с. 320].Однако сад в изображении Чехова может вызывать противоречивые чувства: «Сад, старый, некрасивый, без дорожек, расположенный неудобно, поскату, был совершенно заброшен: должно быть, считался лишним в хозяйстве»[Чехов, 1985, т. 9, с. 315].
Сад отражает внутреннее состояние героя или героини, которые смотрят на него. Так, старый заброшенный сад кажется Вере некрасивым, неуютным, лишним. И сама Вера вскоре ощутила себя лишней в«старом доме», для которого ее удачное, выгодное замужество является единственным шансом на спасение. Состояние сада созвучно душевному состояниюгероини: «Природа волнует своей близостью – радует и огорчает, пробуждаетпо утрам и весной, обогревает в летний полдень, погружает в уныние в осенние92дожди, в сон в пору зимних метелей и снегопадов, словом, ни на минуту, в любое время года и суток, не оставляет человека наедине» [Евангулова, 2003, с.103].Именно сад позволяет выстроить одну из основополагающих бинарныхоппозиций творчества писателя, противопоставление истинной нерукотворнойкрасоты сада излишней декоративности «изысканных уродств». Сад можетстать навязчивой идеей, способной подчинить себе жителей «старого дома»,разрушая их жизни.
Истинное подменяется ложным, сад вместо вечной красотыи символа живой души способен превратиться в символ страдания, пустоты иодиночества: «Вся, вся наша жизнь ушла в сад, мне даже ничего никогда неснится, кроме яблонь и груш. Конечно, это хорошо, полезно, но иногда хочетсяи еще чего-нибудь для разнообразия» [Чехов, 1986, т. 8, с. 230].
Одержимостьсадом ограничивает мировоззрение хозяина «старого дома» Песоцкого, делаетего эгоцентричным, готовым пожертвовать не только своей, но и жизнью Таниради благополучия сада. Подобное ограничение мира героя в рамках пространства «старого дома» не приносит счастья, а является дисгармонией, разрушающей жизни обитателей усадьбы.В описании сада в прозе Чехова встречается прилагательное «старинный», что встраивает изображение в традиции большой истории: в «старом доме» сменилось несколько поколений одной семьи: «Старинный парк, угрюмыйи строгий, разбитый на английский манер, тянулся чуть ли не на целую верстуот дома до реки и здесь оканчивался обрывистым, крутым, глинистым берегом<…> и всегда тут было такое настроение, что хоть садись и балладу пиши»[Чехов, 1986, т.
8, с. 226].Фраза «разбитый на английский манер…» отсылает читателя в XVIII век,когда, по мнению ряда искусствоведов, французские классицистические паркипостепенно сменялись парками, «разбитыми на английский манер», – с присущей им естественностью, «натуральностью». Возникающее желание «писатьбалладу» вызывает ассоциацию с лучшими, элитарными усадьбами, в которых93царила неповторимая творческая атмосфера, которую так высоко ценил сам А.П. Чехов.Сад в «старом доме» Чехова – место свиданий юной обитательницыусадьбы и гостя, молодого человека, представителя мира вне усадьбы, что характерно для «усадебного текста» русской литературы, где сад ассоциируется сразвитием любовной линии.Старое дерево, которое когда-то росло в саду имения, в прозе Чехова становится символом безвозвратно ушедшего времени: «Тут торчат пни да редеетжиденький ельник; уцелело одно только высокое дерево – это стройный стариктополь, пощаженный топором словно для того только, чтобы оплакиватьнесчастную судьбу своих сверстников.
От каменной ограды, беседок и гротовостались только следы в виде разбросанных кирпичей, известки и гниющихбревен» [Чехов, 1977, т. 3, с. 436]. «Стройный старик тополь» – чужой в новойреальности, когда имение могут продать за долги предприимчивым купцам, которые превращают усадьбу в дачи, где за деньги можно и рыбу ловить, и грибыс ягодами собирать. Новые хозяева видят в «старом доме» с садом не уникальное место с неповторимой атмосферой, а способ обогащения.Дерево в фольклоре ассоциируется с крепостью духа, силой, долголетием,самой жизнью. С другой стороны, в русской литературе XIX века дерево связано и с реализацией мотива одиночества, мечтой о счастье, которой не сужденосбыться.
Дерево – крайне важный для понимания специфики прозы Чехова образ. В нём «реализовались представления о пространстве, времени, организацииколлектива, жизни, смерти и другие, необходимые (с точки зрения коллектива)для адекватного восприятия окружающего мира и определения в нем своегоместа» [Байбурин, 2005, с. 36 – 37].Нерукотворный, естественный сад, лишенный декоративности, у Чеховастановится символом правды, истинной красоты, настоящей жизни: «Он звалТаню, звал большой сад с роскошными цветами, обрызганными росой, звалпарк, сосны с мохнатыми корнями, ржаное поле, свою чудесную науку, свою94молодость, смелость, радость, звал жизнь, которая была так прекрасна» [Чехов,1986, т.
8, с. 257].Границы «старого дома» в произведениях Чехова весьма условны, ихможно легко преодолеть, бесконечное пространство вне усадьбы заставляет задуматься о жизни, осознать настоящую, довольно жестокую правду: «Надо нежить, надо слиться в одно с этой роскошной степью, безграничной и равнодушной, как вечность, с ее цветами, курганами и далью, и тогда будет хорошо…» [Чехов, 1985, т. 9, с. 324].
Степь – важная часть, составляющая периферию концепта «старый дом» в прозе Чехова. Именно в степи чеховский геройили героиня ощущают себя одинокими и беспомощными, приходят к мысли оневозможности счастья. «Русская жизнь бьет русского человека так, что мокрого места не остается, бьет на манер тысячепудового камня… <…> Простора такмного, что маленькому человечку нет сил ориентироваться» [Чехов, 1974–1983,П., т.
2, 1975, с. 190]. Герои Чехова мучительно пытаются найти ответы на своивопросы, понять жизнь, но у них «нет сил ориентироваться». Степь у Чеховаассоциируется с одиночеством и беспомощностью слабого человека перед грубой и жестокой жизнью. Концепт «степь» – один из базовых в концептосфереписателя, «с его помощью описывается и объясняется как внутренний мир русского человека, так и внешние объективные обстоятельства исторического бытия русского народа» [Николаева, 2014, с.
16].Как уже отмечалось, в традиции изображения усадьбы в XIX веке жизнь«старинного», а позже и «старого дома» подчинялась трем календарям: православному, родовому, семейному и земледельческому [Щукин, 2007]. В периодсередины 1880 – 1890-х годов, когда важнейшим локусом для Чехова становится усадьба, разорившаяся, но подчиняющаяся традициям и обычаям, заложенным в прошлом, писатель отмечает особую привязанность жителей усадьбы ксобытиям, составляющим родовое и семейное время: «Она так же, как Татьяна,любила свадьбы, роды, крестины, длинные разговоры о детях, любила страшные романы с благоприятной развязкой, в газетах читала только про пожары,95наводнения и торжественные церемонии; ей очень хотелось, чтобы Подгоринсделал предложение Надежде, и если бы это случилось, то она расплакалась быот умиления» [Чехов, 1986, т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
