Диссертация (1155180), страница 10
Текст из файла (страница 10)
Мильтон использует библейскиеобразы: в его поэмах «Потерянный рай» и «Возвращенный рай» действуютангелы, Бог, Сатана, Адам и Ева. Однако эти образы понимаются не так, какв классической библейской трактовке, более того, даже противоположно. Втексте Библии дьявол предстает как искуситель и соблазнитель.
Обычно сним отождествляют Змея-искусителя, соблазнившего Еву на первородныйгрех, однако нигде в тексте Библии нет упоминания о том, что в образе Змеяпредстал именно дьявол110. У Мильтона Сатана – соблазнитель Адама и Евы,змей-искуситель. Более того, сам образ Сатаны у Мильтона стал болееглубоким: это бунтарь и богоборец, не лишенный привлекательности111:Мильтоновская трактовка образа демона в европейской культуревытеснила библейскую и оказалась культурно и исторически более значимой.Традиция изображать демона как сильную, но отверженную личность, кактоскующего духа – отрицательного, но восхищающего своей духовной силойперсонажа – восходит именно к произведениям Мильтона.
Данкан Хистер,110Российский гуманитарный энциклопедический словарь в 3 т. – СПб: Владос,2002. – С. 217.111Milton J. Paradise Lost – L.: Penguin Books, 2005.47культуролог, сравнивающий литературные трактовки религиозных образов сбиблейскими, отмечает, что «живое и яркое представление об образе сатаны,нарисованное Мильтоном, прочно обосновалось в умах людей, существуя и внаши дни, даже если человек сам и не читал этой поэмы.
Ее влияние впоследние двести с лишним лет было настолько велико, что у многих людейсложилось впечатление, что образ сатаны, нарисованный Мильтоном, вдействительности взят на основе того, что написано в Библии. Необходимочетко осознать, что люди воспринимают религиозные представлениябольшей частью из окружающих их культурной среды, из произведенийискусств, а не из чтения религиозных книг, а тем более Библии.
Нет никакихсомнений в том, что искусство сыграло огромную роль в формировании вчеловеческих умах представлений об облике сатаны, и не последнее место вэтом занял «Потерянный рай»112. Впоследствии в английской литературеиспользовались аллюзии именно к Мильтону: так, Люцифер Байрона(«Каин») – явный наследник Сатаны из «Потерянного рая».Пародийная функция интертекстуальности проявляет себя в такихформах диалога текстов, как криптопародия, пастиш, травестия, бурлеск.Стереотипноепредставлениеопародиипредполагает,чтовнейпредставлено высмеивание чужого текста. Однако пародия часто апеллируетк стилю определенного автора – таковы, к примеру, пародии ЛеонидаФилатова, в которых стилями различных современных поэтов излагаютсясюжеты сказки «Муха-цокотуха» или мультфильма «Ну, погоди!»113.
Дляпонимания пародии читатель должен быть знаком со стилем конкретногоавтора, узнавать его знаковые черты и суметь выявить их в произведении.Криптологическая функция предполагает использование скрытойцитаты, аллюзии или реминисценции, которую читатель должен найти. Так, кпримеру, С.А. Кибальник выделяет понятие «криптопародии» - скрытого112Хистер Д. Джон Мильтон и его «Потерянный рай».
– М.: АСТ, 2001. – С. 141.ФилатовЛ.А.Литературныепародии//Электронныйресурсhttp://litparody.ru/autors/filatov-leonid/11348пародирования, рассматриваемого им на примере рассказов А.П. Чехова и ихвзаимосвязи с европейской литературой114. К этому же термину обращается иР.Г.
Назимов: «Криптопародия Чехова – это форма его любви. Чехов училсяу французской литературы, хотя и подшучивал над ней; для него многозначили Мюрже, Гюго, Флобер, Золя, Мопассан, хотя он остался холоден кЖюлю Верну и Полю Бурже»115.Также у интертекстуальности можно выделить энигматическиигровую функцию, которая предполагает скрытую игру с читателем,рассчитанную не только на поиск интертекстуальных источников, скрытыхавтором, но и на «разгадывание» наличного текста. Эта функцияраскрывается во вводимом в настоящем исследовании понятии мезотекста,которому посвящен следующий параграф.1.2. Интертекст и мезотекст в поэтике постмодернизмаОриентациянаинтертекстуальность,коллажностьтекстаивыстраивание его связи с другими текстами является фундаментальнойтекстопорождающейстратегиейпостмодернизма.РоланБартпишет«Произведение есть вещественный элемент, занимающий определеннуючасть книжного пространства (например, в библиотеке), а текст – полеметодологических операций.
Произведение может поместиться в руке, текстразмещается в языке. Всякий текст есть между-текст по отношению ккакому-то другому тексту, но эту интертекстуальность не следует пониматьтак, что у текста есть какое-то происхождение; всякие поиски «источников»и «влияний» соответствуют мифу о филиации произведений, текст жеобразуется из анонимных, неуловимых и вместе с тем уже читанных цитат –114Кибальник С.А.
Рассказ «Попрыгунья» как криптопародия (Чехов и Флобер) //Чеховиана. Чехов: взгляд из ХХI века. – ред. – М., 2012. – С. 320 – 329.115Назиров Р.Г. Пародии Чехова и французская литература //http://www.nevmenandr.net/scientia/nazirov-parody.php49изцитаткавычек»116.безОднакопонятиеинтертекстуальности«перешагнуло» пределы литературы: как отмечает И.П. Ильин, «положение,что история и общество могут быть прочитаны как текст, привело квосприятию человеческой культуры как единого интертекста, который всвою очередь служит как бы предтекстом любого вновь появляющегосятекста»117. Такой подход уничтожает само понимание интертекстуальности вузком смысле: она одновременно везде и нигде. Термин «интертекст» вомножестве научных текстов используется в широком смысле, и, чтобы несмешиватьегосинтертекстуальностьюкакфункциейсознанияиосновополагающей чертой современной культуры (в широком смысле), вданном исследовании мы предлагаем ввести еще одно понятие, именованноемезотекстом.Мезотекст – это один из видов интертекста в широком понятии,обозначает вхождение чужого слова в наличный текст, однако это не простореминисценцияилиаллюзия,ноглубокоспрятанная,скрытая,закодированная – по сути дела, чужое слово, превращается в некийсемиотический код,который обусловливает другой принцип чтения:разгадывание, расшифровку, аналитический процесс, отличающийся отпростого восприятия.
Мы не настаиваем на вхождении этого термина внаучную практику, однако нам он необходим в целях решения задач,поставленных в настоящей работе.По нашему мнению, введение термина «мезотекст» не только позволитохарактеризовать специфику интертекстуальных стратегий Бориса Акунина,ноиоднозначноответитьнавопросоегопринадлежностикпостмодернизму. Стереотипное восприятие автора детективов как творцамассовой литературы, «бульварного чтива» не может быть распространено на116Барт Р. От произведения к тексту // Барт Р. Избранные работы: Семиотика:Поэтика: Пер. с фр.
/ Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова.— М.: Прогресс, 1989. –С.413.117Ильин И.П. Постструктурализм, деконструктивизм, постмодернизм. //Электронный ресурс http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Ilin_Post/100.php50Акунина, так как тексты его детективов переполнены реминисценциями,аллюзиями,парафразамииинымиприемами,создающимиинтертекстуальный и интерсубъектный диалог. При этом интертекстуальныесвязи текстов Акунина неоднородны и многоуровневы, что обусловливаетнеобходимость введения ограничивающего термина.По нашему мнению, термин «мезотекст» характеризует следующуюинтертекстуальную стратегию:(1) автор вступает в сознательную игру с читателем, обозначая в текстекак минимум два вектора взаимодействия с другими текстами.
Однаиз этих связей – интертекстуальная – находится на переднем плане(за счет прямого упоминания имени писателя или персонажа либодругой явной отсылки к тексту). При этом существует и вторая,скрытая связь с другим текстом, проявляющая себя в более частныхдеталях, зашифрованная и доступная только внимательномучитателю;(2) текст имеет несколько уровней прочтения: на первом, наиболеепростом уровне, просматривается его фабула, композиция, приемыхудожественнойвыразительностикоторыебытьмогутинтересныипрочиечитателюхарактеристики,вотрывеотинтертекстуальных и мезотекстуальных связей.
Второй уровеньпредполагает рассмотрение текста в свете произведения, к которомуесть(относительно)явныеотсылки,ивсвязисэтимпереосмысление некоторых аспектов текста. Третий, наиболееглубокий уровень, вскрывающий мезотекстовые связи, проявляетсебя как взаимодействие с текстом, частично (или полностью)позволяющим переосмыслить отдельный фрагмент произведенияили целый текст;(3) Текст с мезотекстовыми связями, таким образом, может совершеннопо-разному предстать перед разными читателями, «раскрываясь» взависимости от уровня начитанности и апперцепционной базы51читающего.
Вероятнее всего, и автор текста для конструированиямезотекстовых связей должен обладать разносторонней подготовкойи широким кругозором.НесмотрятворчествунавведениеАкунина,еготерминане«мезотекст»следуетприменительносчитатькспецифическойинтертекстуальной стратегией только этого автора. Рассмотрим примервведения мезотекстового слоя на материале романа Умберто Эко «ИмяРозы»118. Творчество Умберто Эко – образец пересечения в рамках одногопроизведения различных литературных влияний.
Этот писатель считаетсяодним из представителей течения постмодернизма, в рамках которогопрактиковалось взаимовлияние текстов, использование в одном текстереминисценцийилидажепрямыхцитатиздругого.Меняетсяхудожественная роль чужого слова и его частотность. Возникает центоный (вбольшейилименьшейстепени)текстсмассойфункций–отпарадигматически-репрезентативной до гротескно-пародийной.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
