Диссертация (1155180), страница 12
Текст из файла (страница 12)
Также во многих современных текстахна первый план выходит игровая функция – автор вступает в игру считателем, стимулируя последнего к поиску «следов» текста-источника вналичном тексте и умножению смысла. Энигматически-игровая функцияинтертекста формирует в произведении мезотекстовый слой.57Мезотекстовый слой прослеживается в тех произведениях, авторыкоторых сознательно используют интертекстуальные отсылки и формируютпроизведение как многослойное и многоуровневое. При этом условиемвыделения мезотекстовых связей является намеренная, явно обозначеннаяавтором игра с интертекстом: мезотекст находится «в тени» интертекста,создавая добавочный смысл.Один и тот же текстовый фрагмент может представлять собойодновременно и связь с интертекстом, и связь с мезотекстом. При этом ниинтертекстуальные, ни мезотекстовые связи не следует ограничивать тольколитературой: в современных произведениях присутствуют отсылки и кживописи, и к кинематографу, и к другим видам текстов в широкомпонимании этого термина.
Более того, в силу наличия диалогическихтенденций в тех текстах, к которым отсылают интертекстуальные связи,сегодня интертекстуальность позволяет говорить о системе цепочечныхотсылок, текстовых зеркал, отражающих друг друга. «Зеркальный коридор»интертекста может соединять в одной точке несколько текстов-источников.Объем интертекста, его формы и способы введения в текст у разныхавторов современности различны. Случай Бориса Акунина представляетособый интерес, так как в его творчестве пересекается ряд тенденций: содной стороны, его детективные произведения стилистически ориентируются«на образцы» - русскую классическую литературу XIX века. Автор самдекларирует ориентацию на классику, обозначая весь фандоринский цикл какпосвященный «памяти XIX столетия». В то же время Акунин вступает вдиалог с жанром классического детектива: произведениями Конан Дойля,Агаты Кристи и других авторов, произведения которых восходят кследующему инварианту.
Совершенное одним из героев преступлениерасследуется сыщиком, при этом среди персонажей есть несколькоподозреваемых, и теоретически каждый из них мог бы быть преступником.Интрига детектива состоит именно в угадывании читателем, кто же изочерченного круга лиц совершил преступление. Архетипическая финальная58сцена такого детектива подразумевает, что сыщик собирает вместе всехзаинтересованныхиподозреваемыхлицирассказываетоходерасследования, в финале изобличая преступника. Акунин использует этотмотив в «Левиафане», жанр которого он сам определяет как «герметичныйдетектив».Приэтом Акуниншироко использует отсылки к различнымлитературным произведениям, используя постмодернистскую практику игрысчитателем.ПроизведенияАкунинапредставляютсобойпримеруничтожения границы между массовой и элитарной литературой, что иобусловило успех фандоринского цикла у читателя: захватывающий сюжет,игра с интертекстом, стилизация литературы XIX века и тщательно скрытыймезотекстовый слой делают тексты Акунина интересными широчайшемукругу читателей.К моменту появления «Нефритовых четок» Акунин опубликовал 12произведений об Эрасте Фандорине, 11 из которых имеют подзаголовки,характеризующиеихкакразличныевидыдетективов:«конспирологический», «шпионский», «герметичный», «политический» и пр.Сборник«Нефритовыеинтерсубъективныйчетки»диалог–построенпродолжаякакинтертекстуальныйнамеченнуювикрупныхпроизведениях линию, автор создает сборник небольших произведений,апеллирующих к мастерам классического детектива и инвариантам ихдетективных произведений.
При этом сохраняется общая для всего«фандоринского цикла» ориентация на русскую литературу, сферойпроявления которой становится не только стилистический уровень, но имезотекстовый уровень смыслов.В текстах Акунина присутствует, безусловно, и пародия на массовуюлитературу: детективы 90-х годов, часто подражающие Агате Кристи идругим авторам классического детектива, массово издававшиеся «в мягкойобложке». В этих книгах попытка сохранить внешние черты классическогодетектива зачастую оборачивалась провалом: преступник легко угадывался, и59детективы не реализовали свою основную функцию – интриги, загадки, игрыс читателем. Акунин создает свой «фандоринский цикл» как своеобразныйответ этим произведениям и в то же время ироническую пародию.Циклообразующую роль в «Нефритовых четках» играет и автоаллюзия:тексты произведений в сборнике имеют как взаимные связи, так и связи сдругими текстами Акунина, в том числе и текстами, которые ГригорийЧхартишвили публиковал под другими именами: Анатолий Брусникин, АннаБорисова.60ГЛАВА 2.
ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНЫЙ ДИАЛОГ СБОРНИКАБОРИСА АКУНИНА «НЕФРИТОВЫЕ ЧЕТКИ» СПРОИЗВЕДЕНИЯМИ ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ2.1. Интертекстуальные связи по типу «текст – текст»Борис Акунин с удовольствием вступает в игру с читателем, используяинтертекстуальные связи с различными произведениями русской и мировойлитературы. Интертекстуальный диалог в творчестве Акунина едва ли неинтереснеесамогосюжетапроизведения.Однимизобразцовинтеллектуальной игры с взаимодействием и взаимопроникновениемразличных текстов является сборник «Нефритовые четки», в который вошлирассказы и повести, посвященные различным мастерам детективного жанра.Стоит отметить, что сам сборник «Нефритовые четки» - это автоаллюзия кпредыдущим романам и повестям Акунина о приключениях ЭрастаФандорина, так как события, описанные в нем, происходят в промежуткахмежду такими книгами, как «Алмазная колесница», «Смерть Ахиллеса»,«Особые поручения» и другие.
Произведения из «Нефритовых четок»отсылают к тем делам, которые Фандорин расследовал в промежутках между«крупными» преступлениями, описанными в романах и пьесах. Помимоэтого, в «Нефритовых четках» получают начало или продолжение некоторыесюжетные линии фандоринского корпуса текстов: к примеру, выясняется, какФандорин познакомился с Ангелиной Крашенинниковой и пр.Сборник Бориса Акунина «Нефритовые четки» посвящен десятимастерам классического детектива: книга открывается словами «Эта книгапосвящаетсяСанъютэю ЭнтёЭдгару Аллану ПоЖоржу СименонуРоберту Ван Гулику61Артуру Конан ДойлюПатриции ХайсмитАгате КристиВашингтону ИрвингуУмберто ЭкоМорису Леблану»125.Если опираться на заголовочный комплекс, то в сборнике «Нефритовыечетки»прослеживаютсяинтертекстуальныесвязи,преждевсего,сзарубежной литературой: все перечисленные писатели не принадлежат крусской литературе, и в «посвящении» Акунин опирается на традицииклассического английского, американского, французского, японского икитайского детектива.Связи текстов «Нефритовых четок» с произведениями указанныхавторов могут быть двух типов.
Первый тип – это интертекстуальный диалогс конкретным, определенным текстом, отсылки к которому присутствуют вназвании произведения, в сюжете, в образах героев и используемых мотивах.К этому типу принадлежат рассказы «Скарпея Баскаковых» («СобакаБаскервилей» Артура Конан Дойла), «Одна десятая процента» («Незнакомцыв поезде» Патриции Хайсмит), «Долина мечты» («Легенда о СоннойЛощине» Вашингтона Ирвинга), «Перед концом света» («Имя Розы»Умберто Эко) и «Узница башни» («Херлок Шолмс опоздал» МорисаЛеблана).Ко второму типу следует отнести те интертекстуальные связи, которыепредставляют собой аллюзию к корпусу текстов определенного автора,связанному с персонажем-сыщиком.
К этому типу следует отнести «Tabletalk 1882 года» (интертекстуальные связи с рассказами Эдгара По – корпусуОгюстаДюпена),произведениями«ИзЖоржажизнищепок»Сименона–125(интертекстуальныекорпусукомиссарасвязисМегрэ),Акунин Б. Нефритовые четки. – М.: Захаров, 2006. Цит. по Электронный ресурсhttp://www.kharkivosvita.net.ua/files/nefrit.pdf62«Нефритовые четки» (интертекстуальные связи с произведениями Робертаван Гулика – корпусу судьи Ди), «Чаепитие в Бристоле» (интертекстуальныесвязи с произведениями Агаты Кристи – корпусу мисс Марпл). К этому жетипу следует отнести и первый рассказ сборника, «Сигумо» - в немприсутствуют аллюзии к «Пионовому фонарю» японского писателяСанъютэя Энтё, однако речь не идет о заимствовании конкретных образовили сюжетов: сборник японских детективов используется в качествеисточника деталей, мотивов и той атмосферы мистики, в которую погружентекст.
В данном случае реминисценцию следует признать скорее жанровой:Энтё является классиком кайдана – японского детектива с элементамимистики. «Сигумо» написан с соблюдением основных правил кайдана, приэтом его особые интертекстуальные связи объясняются тем фактом, чтопервоначальноэтотрассказ(«Кладбищенские истории»), ибылсоздандлядругогосборникалишь впоследствии стал первым в«Нефритовых четках».Интересным представляется также следующий факт. В подборке издесяти авторов классического детектива отсутствует один из признанных«классиков детектива» - Гилберт Кийт Честертон, чьи рассказы об отцеБраунеразличныеисследователиназываютпервымианглийскимидетективами, задавшими «матрицу» для Конан Дойля и Агаты Кристи126.
Мыполагаем, что отсутствие Честертона связано с тем, что ему посвященгораздо более масштабный интертекстуальный диалог в творчестве Акунина– цикл о Пелагии, который выходил параллельно «фандоринскому корпусу»,и во многих знаковых деталях напоминает сюжеты об отце Брауне:преступления расследует монахиня, обладающая глубокими познаниями ореалиях «светского» мира и о психологии преступников. Пелагия, как и отецБраун, часто оказывается в нелепых ситуациях, что не мешает ей, однако,126Владимирович А.
Тайна в крови. – М.: Издательские решения, 2018. – С. 12. См.Об этом также Сaweltу J.G. Adventure, Mystery and Romance: Formula Stories as Art andPopular Culture – Chicago, 1976.63проявлять недюжинную смелость и твердость в выявлении преступников. Кмоменту выхода «Нефритовых четок» трилогия о Пелагии завершена, а вкритике проанализированы ее интертекстуальные связи с произведениямиЧестертона127, и отсутствие одного из самых ярких мастеров детектива средитех, кому посвящаются «Нефритовые четки», является значимым: этосвоеобразная автоаллюзия, отсылка к параллельному проекту Акунина.Рассмотрим первый тип интертекстуальных связей, отсылающих кконкретным произведениям.
Функция интертекста в данном случае – впервую очередь, дать читателю возможность самостоятельно разгадатьзагадку преступления, распознать убийцу среди ограниченного кругадействующих лиц или понять, каким был мотив преступления. Этоформирует интертекстуальные связи не только с конкретными текстамиконкретных авторов, но и с инвариантом классического детектива,координаты которого заданы Честертоном, Конан Дойлем, Агатой Кристи.Изпятитекстов,отнесенныхкпервомутипуинтертекстуальноговзаимодействия, четыре рассказа – «Скарпея Баскаковых», «Долина мечты»,«Перед концом света» и «Узница башни» - являются детективами сограниченным кругом подозреваемых: читатель до последнего не понимает,кто преступник, однако имеется определенный набор персонажей, один изкоторых в итоге оказывается виновным.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
