Диссертация (1155159), страница 19
Текст из файла (страница 19)
В качествеподкрепления своей предвыборной кампании политик может прибегать кподдержке звезд, «лидеров мнений», косвенно влияя на аудиторию через их176Подробному рассмотрению информационного потребления и проникновения технологий во все сферыжизни посвящена работа: Gere C. Digital Culture. – UK: Reaktion Books Ltd, 2008.177См. об этом, например: Вершинин М.С. Политическая коммуникация в информационном обществе. –СПб.: Издательство Михайлова В.А., 2001;Быков И.А. Сетевая политическая коммуникация: теория,практика и методы исследования. – СПб.: ФГБОУ ВПО «СПГУТД», 2013; Володенков С.В.
Технологииинтернет-коммуникации в системе современного политического управления. Дисс… докт. полит. н. – М.,2015 и др.92аккаунты в социальных сетях, – например, когда эти самые «лидеры мнений»транслируютсвойвыбориполитическиепредпочтения,выкладываясовместное фото с лидером или же фото с избирательного участка в свойаккаунт в Instagram.Наконец, социальные медиа и цифровая культура дают политикувозможностьсамомустать«рассказчиком»,историикоторогомогутпередаваться посредством репостов и «шеринга» (действия в Facebook,например, которые позволяют всем знакомым того или иного пользователяувидеть новость, которой он решил поделиться, тем самым расширяя ее охват).Это открывает простор для экспериментов с созданием политическихмедиавирусов — новостей, которые не только будут с большим удовольствиемраспространяться по лентам пользователей социальных медиа, но и привлекутвнимание СМИ.Можно сделать теоретическое предположение о том, что – при условииграмотного построения кампании с элементами сторителлинга и блуждающейсюжетики в условиях дальнейшего развития социальных медиа и цифровогообщества – политические лидеры получают дополнительную возможностьвестисвоюполитическуюPR-коммуникациютак,чтосообщениепотенциальным избирателям будет передаваться по принципу медиавируса.Это, в свою очередь, позволит сократить расходы на избирательную кампанию,снизив часть рекламных бюджетов, так как средства массовой информациисклонны подхватывать яркие медиавирусы и охотно транслируют их дальше.Однако следует отметить и тот факт, что у цифровой культуры иреактивного развития социальных медиа есть и своя оборотная сторона.Обозначенные черты цифровой культуры — огромное и недоступноекритическойобработкекаждогоконкретногопользователяколичествоинформации, богатый выбор источников информирования, как официальных,так и не официальных, а также ставка со стороны СМИ на контент, которыйбудет хорошо распространяться в социальных сетях, – являются одновременнофакторами,способствующими93установлениютакназываемой«эрыпостправды».
В 2016 году Оксфордский словарь назвал термин «постправда»словом года; этот феномен оказал свое влияние на многие яркие политическиекейсы – например, информацию о выходе Великобритании из ЕС, а такжеситуации, связанные с президентской гонкой и предвыборной коммуникациейД. Трампа.Что имеется в виду под данным термином? «Политика постправды»фигурирует в публикациях как политическая культура, в рамках которойапелляция к потребителю политической информации идет не посредствомфактов и рациональных логических доводов, а посредством обращения к егоэмоциям с помощью иррациональных инструментов убеждения. В условиях,когда в доступе находится огромное количество информации, идущей изразных, зачастую противоречащих друг другу источников, политик в своейкоммуникации может оперировать заведомо ложными фактами (рождая такназываемые фейки – ложные сообщения), поскольку проверка сказанногозатрудняетсяинформационнымшумом,невозможностьюдостоверноустановить истину или даже специальной дезинформацией.
В качестве однойиз ярких иллюстраций «политики постправды» издание The Economist приводитслучай из интервью с Д. Трампом, который назвал Б. Обаму и Х. Клинтомоснователями запрещенной в России группировки ИГИЛ и повторил своиобвинения прямым текстом, отказавшись брать их назад. Таким образом, мысталкиваемся с политикой, в которой становится возможным высказываниелюбой позиции (при этом ей достаточно быть сенсационной, чтобы получитьмножество «репостов» в сети). И если эта позиция совпадет со взглядами тойили иной целевой группы, соответствует общему позитивному или негативномунастрою людей по отношению к объекту высказывания, – она может бытьвоспринята электоратом как «истинная», невзирая на то, что нет никакихрациональных доводов в ее обоснование и доказательство.Стоит отметить, что едва ли не наибольший вклад в реализацию политики94постправды вносят социальные медиа и те возможности, которые онипредлагают пользователям. Так, одно из свойств социальных медиа заключаетсяв том, что мыслящие одинаково люди в этой среде могут быстро и легкособираться в группы по интересам и формировать идеологические кластеры —подобный сбор и «поиск своих» можно считать тенденцией в современномвиртуальном пространстве.
Внутри этих групп участники коммуникации будутподдерживать и укреплять убеждения друг друга, в то время как информация,которая будет противоречить их убеждениям, будет отсекаться на стадии входа вкластер –таким образом, сообщество будет избегать нежелательнойинформации, отказываться воспринимать отличные от его мнения позиции иидеи.
Данный феномен обычно характеризуется как «эхо-камера»; суть его втом, что закрытая группа в социальной сети становится трансляторомсообщений определенного характера и направленности, а сами идеи появляютсяв виде разных сообщений от разных пользователей многократно, и такоеповторение лишь закрепляет уверенность участников закрытой группы в ихправоте.Еще одно свойство социальных медиа заключается в создании такназываемого «фильтрующего пузыря» — это тенденция развития социальныхмедиа к переходу к приоритетному порядку отображения материалов иновостей, основанных на предыдущих отметках «нравится», поставленныхпользователем. То есть в будущем он будет видеть только новости и сообщения,схожие с теми, что когда-то ему уже «понравились» и он отметил их своейреакцией.А вот в фильтрации того, что является правдой, от фейков социальныемедиа проявляют себя намного хуже.
В 2015 году в университете Индианы подруководством Ф. Менсзера провели анализ того, как распространяются в сетиновости двух типов – «ложные сведения» и «надежная информация».Существенной разницы между распространением двух типов сведенийзамечено не было. По замечанию исследователей, сегодня «нет никого95преимущества в том, чтобы быть корректным»178. Более того, можно сказать,что вирусный потенциал заведомо ложного контента зачастую оказываетсянамного выше, чем потенциал «надежной информации», чем и пользуютсямногие СМИ в надежде получить дополнительных читателей.Резюмируя сказанное выше, можно подытожить, что современноеинформационное общество, цифровая культура и социальные медиа создаютряд эффектов, создающих новую экологическую среду медиа, оказывающихвсестороннеевлияниенаполитическийсторителлингисовременныеполитические коммуникации в целом 179.
С одной стороны, информация ценитсячрезвычайно высоко, так как может стать инструментом влияния наполитические процессы и борьбы против политических оппонентов, какслучилось в случае утечек, опубликованных в Wikileaks. С другой стороны,огромные массивы информации, казалось бы, дают возможность проверитьлюбое сообщение и новость, что, в свою очередь, должно помогатькритическому осмыслению и оценке политических новостей.
Однако последниетенденцииитрендна«политикупостправды»демонстрируют,чтосовременный потребитель политической информации в большинстве случаев несклонен к поиску «истины» и критическому осмыслению новостей, наоборот —апелляция к эмоциям и иррациональные методы убеждения играют всебольшую роль в современной политической борьбе, в том числе сиспользованием PR-каналов.В этой ситуации практики и теоретики коммуникаций начинают обращатьвсе более пристальное внимание на рассмотренные нами механизмыполитического сторителлинга и работу с сюжетикой как один из его основныхинструментов.
Этот метод демонстрирует огромный потенциал, так какпрекрасноадаптируетсяподсовременныепаттерныинформационного178См. об этом: Menczer, F. The Spread of Misinformation in Social Media // in Bourdeau, J.; Hendler, J.;Nkambou, R.; Horrocks, I.; and Zhao, B. Y., editor(s), Proc. 25th Intl.
Conf. on World Wide Web (WWW)Companion Volume. 2016179См. об этом подробнее: Черненко Ю.А. Политический сторителлинг в условиях новой экологии медиа:инструменты, стратегии и перспективы // Медиаальманах. – 2017. – №2. – С. 12-19.96потребления и уже интегрирован в механизмы работы социальных медиа.Однако для того, чтобы грамотно пользоваться этим инструментом влияния наполитический процесс, необходимо учитывать общие законы работы ссюжетикой и хорошо понимать преимущества и риски сторителлинга.2.4. Факторы, определяющие применение блуждающих сюжетовв политической PR-коммуникацииВсе описанные только что феномены, обусловленные, в первую очередь,развитиеминтернет-технологийимногократнымускорениемпередачиинформации, в последние годы активно воздействуют на разные сферычеловеческой жизни. Эти процессы не могли не отразиться, в том числе, и насредствах массовой информации, которые служат до сих пор одним изважнейшихпроводниковполитическойPR-коммуникации.Исходяизспецифики новой экологии медиа и расширения влияния социальных медиа,исследователи в области media studies 180 выделяют, в частности, следующиеважнейшие вызовы, стоящих перед журналистикой и СМИ:1) глобальность распространения информации;2) утратасосторонымедиаконтролянадинструментамираспространения информации и ее обработки;3) участие всех в создании и распространении информации;4) появление возможности сохранить анонимность в сети — фактическивозможность отсутствующего авторства.К этому списку стоит добавить один из новейших вызовов, описанныхваше, а именно тренд на «политику постправды», который стоит учитывать прианализе современных политических процессов, происходящих в СМИ.Хотелось бы особенно отметить тот факт, что вышеперечисленный списоквызовов может быть применим и к PR-коммуникации политиков, многие изкоторых являются медийными персонами, а потому их личные аккаунты, в свою180См.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
