Диссертация (1155159), страница 15
Текст из файла (страница 15)
К этому мы сейчас и переходим.2.2. Сторителлинг: генезис метода и его применимостьв политической PR-коммуникацииНесмотря на то, что подробное академическое осмысление методарассказывания историй началось только в XX веке с появлением такогонаучного поля, как communication studies, сам по себе процесс рассказыванияисторий — один из наиболее древних и укорененных в человеческом сознании.Как правильно заметил один из исследователей в области коммуникации Э.Маканани: «Изучение коммуникации предположительно началось с развитиемречи для общения между людьми, или, по крайней мере, со времен Аристотеляи Платона»140.Привычка рассказывать и слушать истории является настолько древней иукорененной в нашем сознании, что зачастую люди считают ее чем-то, чторазумеется само собой, не замечают действия этих механизмов сознания и неотдают себе никакого отчета в своей внутренней работе, которая происходит вовремя рассказывания историй — и за счет рассказывания историй.
Тем неменее, генезис сторителлинга заслуживает краткого обзора своего развития —так мы сможем более полно увидеть, если можно так выразиться, историюстановления и механизмы метода, а также понять нюансы текущего состояния и140См.: McAnany E. Wilbur Schramm: Beginnings of the "Communication" Field // Communication ResearchTrends. – 2014. – Vol. 33. – No. 4. – P. 3.потребностей аудитории.72Существование и развитие сторителлинга как феномена рассказыванияисторий о разных сторонах жизни с древнейших времен и до наших днейпоражает своей стабильностью и непрерывностью.
Несмотря на то, чтомногократно менялся социальный строй, возникали новые понятия, изменялисьритуалы и господствующие религии, кардинально менялось мировоззрениелюдей и научные инструменты, которые они использовали для познанияистины,–человечествопродолжалорассказыватьистории.Многиеисследователи (например, уже упоминавшийся Дж.
Кэмпбелл) отмечали, чтоученые всего мира не без удовольствия предвкушали развенчание и упадокмировых религий, неизбежный, с их точки зрения, с развитием науки и методовнаучного познания мира141. Однако этого не произошло — отчасти именнопотому, что наука так и не смогла полностью заменить сторителлинг, которыйисторически и психологически обладает рядом жизненно важных для человекафункций, мало изменившихся с течением времени.Изначально сторителлинг – в форме мифотворчества – использовался дляобъяснения событий и физических явлений, которые древние люди не моглипонять в силу уровня развития и практически полного отсутствия инструментовдля научного познания мира, когда о техническом прогрессе еще не могло бытьи речи. Наши предки, пытаясь объяснить неизвестные и недоступные ихпониманию физические явления (такие, как гром и молния, дождь иземлетрясения, цунами и ураганы), делали это единственно возможным для нихспособом — через рассказывание историй об антропоморфных (а значит, поопределению знакомых и более понятных им) Богах и героях, которые истановилисьпричиной происходящих явлений 142.
Именно этот механизмпозволял им мириться с враждебным и неизведанным миром, выживать в нем,объясняя и придумывая сказочные ассоциации закономерностями, которые они141См.: Кэмпбелл Дж. Тысячеликий герой. – М.: Рефл-бук, 1997. – С. 7.142См. об этом подробнее, например: Фрейденберг О.М.
Система литературного сюжета // Монтаж.Литература, Искусство, Театр, Кино. – М., 1988. – С. 216-236. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:http://ec-dejavu.ru/p/Plot_Freidenberg.html (дата обращения 02.06.2017).73наблюдали в природе. Сохраненным этот механизм можно увидеть в русских (ине только) приметах, сказках и присказках, в которых часто упоминаютсяразные фольклорные персонажи, а природные явления объясняются какпоследствия их действий.Тем не менее, несмотря на постепенное развитие науки и методовпознания мира, сторителлинг ничуть не сдал своих позиций. Греческиесказители и поэты через истории передавали знания о битвах и историческихсобытиях античного мира, объясняли через истории его строение и устройство.Широко известны греческие трактаты, которые через истории и аналогииобъясняли разные аспекты реальности: наиболее часто упоминаемый среди них— это так называемый миф о пещере, придуманный Платоном.
Так или иначе,несмотрянаразвитиефилософскихкатегорийиэмпирическогоинструментария, истории все еще оставались важным инструментом дляосмысления реальности — и остаются им до сих пор.Если мы приблизимся к современности и посмотрим на две очень важныебазовые составляющие уже христианского мира, мы заметим, что механизмсторителлинга не потерял своих позиций и с пришествием христианской эпохи.Первым таким примером может стать традиция рассказывания сказок не толькодетям, но и всем желающим послушать истории, например, долгими зимнимивечерами, когда смеркается рано и делать большую часть работы невозможно всилу технических причин.
Эту традицию (как практику, которая сформировалав людях «потребность в рассказывании историй») отмечала в своих работах,посвященныхпсихоаналитическимаспектамсказок,упомянутаяранеепоследовательница К.Г. Юнга, М.-Л. фон Франц 143. Однако исследовательницасказок оставляла без внимания тот факт (который мы считаем вторым важнымпримером), что тем же базовым принципом пользовалась и официальнаяцерковь: именно через истории и связанные с ними примеры поведенияпроповедники учили людей категориям добра и зла, через истории они143Франц М.Л. Психология сказки. Толкование волшебных сказок.
[Электронный ресурс]. – Режимдоступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Psihol/franc/index.php (дата обращения: 02.06.2017).74легитимизировали те практики, которые были одобряемы церковью, и,наоборот, дискриминировали и маргинализировали те из практик, которые неодобрялись церковными институтами. Неудивительно, что именно религиозныекниги считаются сосредоточением «блуждающих сюжетов» – наиболееуниверсальных и знакомых нашему сознанию и подсознанию сюжетныхконструкций, которые могут быть использованы для эффективного донесениямассам знаний, идеологических позиций, религиозно-этических постулатов.Долгое время исследование историй, которые люди рассказывают другдругу, находилось в поле ведения фольклористов и литературоведов, с однойстороны, а также антропологов — с другой.
Именно их наработки легли воснову более поздних исследований сторителлинга, когда он стал изучаться ужекак механизм донесения смыслов — с точки зрения науки о коммуникациях.Рассмотренные в рамках первой главы различные подходы к сюжету и историямстали фундаментом для ученых второй половины XX века, когда сторителлингначализучатьсякаксамостоятельныйкультурныйфеномениметодэффективной коммуникации с аудиторией.Одной из первых и очень важных вех осмысления сторителлинга можносчитать круглый стол исследователей коммуникаций, который состоялся в 1985году и назывался «Story-Telling in Mass Culture and Everyday Life»(«Рассказывание историй в массовой культуре и повседневной жизни»)144.Именно этот круглый стол положил начало теории «Homo Narrans» («Человекрассказывающий») и серии статей за авторством исследователей из разных сферзнания, которые позже были опубликованы в журнале «Communication Studies».Родоначальником теории и автором термина «Homo Narrans» считается В.
Р.Фишер; среди других последователей идеи можно перечислить Дж.Л. Лукайтэ,С. Кондит, Т. Фаррелла, Л. Беннета, М. Эдельмана и иных ученых145.144Homo Narrans: Story-Telling in Mass Culture and Everyday Life // Journal of Communication. – 1985. – Vol.35. – No. 4. – P. 73.145См. об этом: Frey L., Cissna K. Routledge Handbook of Applied Communication Research. [Электронныйресурс].
– Режим доступа: http://books.google.ru/books?id=_GSPAgAAQBAJ&hl=ru&source=gbs_navlinks_s(дата обращения 02.06.2017)75В первую очередь стоит уделить внимание В. Фишеру, который особенноактивно разрабатывал нарративную парадигму; он, как и иные сторонники этойтеории, опирался на слова Платона, который утверждал: «Тот, кто рассказываетисторию — управляет обществом» 146.
Постулат Фишера заключается в том, чтос древних времен происходит категоричное отделение логоса от мифоса, ипервыйприэтомпретендуетнаабсолютноезнание,истинностьиобъективность, в то время как мифос сведен к мифу, то есть к фикции. С этойточки зрения все, что не является логосом и не принадлежит к «чистому»,объективному и «технологическому» знанию, — может претендовать лишь наотносительную истинность. Одновременно с этим Фишер подчеркивает, чтопри превосходстве логоса чрезмерное значение получают так называемые«эксперты»,словакоторыхтакжепретендуютнаобъективностьинеоспоримость.
Такое положение вещей кажется Фишеру глубоко неверным, всвязи с чем он и предлагает концепцию нарративной парадигмы, которая моглабы уравновесить существующую теорию (или, по крайней мере, служить ейальтернативой). Фишер пишет: «Нарративная парадигма видит людей какрассказчиков историй — авторов и соавторов, — которые творчески считываюти оценивают тексты из жизни и литературы. Она представляет существующиеобщественные установления как проводники сюжетов, которые всегданаходятся в процессе воссоздания, как сценарии»147.С этой точки зрения, люди все время имеют дело с сюжетами: онивырабатывают суждения о природе того или иного явления, выносят самомуявлению или действию человека какую-либо оценку, проверяя связанную с этимявлением историю на ее «чистоту», «истинность», которая, в свою очередь,определяется тем, как эта история коррелирует с реальным опытом человека итеми сюжетами, которые он встречал в течение своей жизни.Определенные коррективы в парадигму Фишера внесли М.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
