Диссертация (1155132), страница 12
Текст из файла (страница 12)
– Иноходец 1.Лошадь,котораябегаетиноходью.(Одновременновыносятся вперед или обеправые ноги, или обе левые,способ бега лошади).Как видно из Таблицы №8, словарные статьи дают лишь общее значениеслова, не раскрывая этнокультурного идиосмысла.Предпримем попытку раскрыть идиосмысл этнокультурной идиоглоссыКОНЬ-ИНОХОДЕЦ, которая является маркером киргизской культуры вавторской картине мира Ч. Айтматова.63В семантическом гештальте ВНЕШНИЕ ПРИЗНАКИ ПОРОДЫ авторповести показывает при помощи таких лексем, как: от рождения, от родуотличительную черту коня-иноходца, данную самой природой.
Выявитьиноходца из целого табуна в раннем возрасте могут только опытныетабунщики. В повести опытным табунщиком предстает Торгой, которыйпо одним видимым только ему признакам, распознает в жеребце будущегоиноходца: «− Вот тот буланый жеребчик, что с правого края пасется. Далекопойдет. − Иноходец от роду.Таких мало встречал. В прежние времена емуцены не было бы.
За такого в драках на скачке головы клали» [Айтматов, 1985:118-119].В семантическом гештальте ВНЕШНИЕ ПРИЗНАКИ ПОРОДЫЧ. Айтматов представляет картину последовательного превращения «буланогожеребчика» в коня-иноходца, описывая подробно его внешние природныеданные. Сравните: «Из мохнатого кургузого полуторалетки он превращался встройного, крепкого жеребчика. Он вытянулся, корпус его, утратив мягкиелинии, принимал уже вид треугольника – широкая грудь и узкий зад. Голова еготоже стала как у истинного иноходца – сухая, горбоносая, с широкорасставленными глазами и подобранными, упругими губами…» [Айтматов,1982: 123].Семантический гештальт ОТНОШЕНИЕ представляет особое отношениечеловека к коню-иноходцу и коня-иноходца к человеку.
Об особом отношениик этим животным свидетельствует и паремиологический фонд киргизскогоязыка. Например, «Ат – аттан кийин жат», что в дословном переводеозначает: сначала расседлай, накорми коня, а потом и сам отдыхай. Вэпических произведениях батыры после трудных походов и сражений преждечем сесть за традиционный пир, отпускали боевых коней на волю.В повести «Прощай, Гульсары!» опытный табунщик Торгой «всю ночьнаказы давал» Танабаю об особом отношении к коню-иноходцу: только приправильном и особом подходе к нему из него может вырасти хорошийиноходец: «− Буланого пока не тронь.
Никому не доверяй. Весной сам64объезжай его. Да смотри, осторожней, как пойдет под седлом, сильно не гони.Задергаешь, собьется с иноходи, испортишь коня. Да смотри, чтобы в первыедни не опился сгоряча. Вода на ноги упадет, мокрецы пойдут…»;«− Не сглазь. И прежде времени не болтай. На хорошего иноходца, как накрасивую девку, охотников много…» [Айтматов, 1982: 386].Конь, как мы упоминали выше, в иерархии животных занимает особоеместо не только по его функциональности, а еще и потому, что это разумныеживотные с высокоорганизованной нервной системой, обладающие хорошейпамятью, чутким слухом и тонким обонянием.В семантическом гештальте ОТНОШЕНИЕ показана и обратная связь:отношение коня к хозяину.
Конь-иноходец живо и тонко чувствует по голосу,глазамидвижениюрукнастроениехозяина.Сравните:«…иноходецпочувствовал по блеску в его глазах и дрожанию рук приближение чего-тонеобыкновенного. Хозяин очень волновался» [Айтматов, 1982: 404];«Где хозяин? Он так нужен был в эту минуту, хотя бы голос его услышать,вдохнуть дымный запах его шубы» [Айтматов, 1982: 387].Всадника и иноходца объединяет одно энергетическое поле: коньиноходец чутко улавливает − эмоциональное состояние хозяина и быстроподстраивается под его волну − испытывает те же чувства, что и его хозяин:«Еще далеко от них он (Танабай) выпрямлялся в седле, весь как-тонапруживался, и его возбуждение передавалось коню.
Гульсары поднималхвост почти вровень со спиной, грива со свистом пласталась на ветру»[Айтматов, 1982: 398].В повести «Прощай, Гульсары!» эмоциональное слияние, единствохозяина и иноходца выражено не только в играх, но и в отношении к женщине.Ч. Айтматов в повести «Прощай, Гульсары!» показывает и особое отношениеконя-иноходца к любимой женщине хозяина. Конь-иноходец «по-своему любилэту женщину», которую любил хозяин. Любовь коня-иноходца к женщине(Бюбюджан) выражена следующими лексемами: руки (5), глаза (4), запах (3). Вповести автор через особенные чувства коня-иноходца, которые передались от65хозяина Танабая, представляет образ женщины Бюбюджан.
Ч. Айтматовмастерски, буквально в двух словах раскрывает красоту этой женщины,используя метафоричную картину мира киргизского этноса и учитывая еёнационально-культурные особенности. «Это были удивительные руки, упругиеи чуткие, как губы той маленькой гнедой кобылицы со звездой на лбу»[Айтматов, 1982: 401]; «−... и глаза ее переливались светом и тенью, как камнина дне быстрого ручья в лунную ночь» [Айтматов, 1982: 401]; «− … смотрелана них сияющими, как камни в быстром солнечном водопое, глазами»[Айтматов,1982: 407]; «…Гульсары улавливал даже своим тонким нюхомкакой-то странный, диковинный запах незнакомой травы, исходящий от нее.То была гвоздика» [Айтматов, 1982: 402].Вотличиеотдругихлошадей,конь-иноходецпередвигаетсясвоеобразным аллюром, который называют иноходью. При передвиженииподнимает сразу две ноги какой-либо стороны.
Иноходь бывает естественной,врожденной и искусственной. В отличие от искусственной, естественная иврожденная иноходь не утомляет лошадь.В повести Ч. Айтматова «Прощай, Гульсары!» центральную частьпозиции текста занимает конь-иноходец Гульсары. Ч. Айтматов в повестираскрывает главное достоинство коня- иноходца – бег.ВсемантическомгештальтеОСОБЕННОСТИБЕГАрассмотримврожденную иноходь коня-иноходца. При помощи различных лексическихединиц: ритм (3), перестук, такт, поступь, дробь (3), скачка автором показанаритмика и тональность бега коня-иноходца.
Сравните: «Им пришлось пуститьконей в галоп, а тот (иноходец) продолжал идти в том же ритме иноходи[Айтматов, 1982: 385]; «…покачиваясь в седле в такт поступи иноходца…»;«Один по пустынной гулкой дороге выбивал он рокочущую дробь ходкойиноходи» [Айтматов, 1982: 499]. Лексемы бег (27), иноходь (6) главныепоказатели врожденной иноходи коня-иноходца Гульсары.Автор повести Чингиз Айтматов детально описывает, с одной стороны,особенность бега иноходца с физиологической точки зрения: «Одна лишь66страсть владела им пока − страсть к бегу», а с другой − метафорическиописывает его особенный дар: «…в нем бушевал огненный дух бега…»[Айтматов, 1985: 352].Качественная характеристика бега коня-иноходца показана в повести припомощиследующихлексем:стремительный,прочный,неистощимый,знаменитый, хороший, ходкий, новый, размашистый, знакомый, дробный,рокочущий, без напряжения, без единого сбоя.При помощи эмоционально и экспрессивно окрашенных глаголовдвижения, таких, как мчаться (14), бежать (3), ринуться, убыстрять,нестись, рваться, порываться, выплясывать, вышагивать, печатать копыта,выбивать изображены основные действия коня-иноходца в разнообразныхформах движения, которые раскрывают динамичную картину бега: «Он всеубыстрял и убыстрял бег, почти без напряжения, без единого сбоя на скачь,шел ровно, как в полете…» [Айтматов, 1982: 385].
Характеристика бегаиноходца уточнена при помощи таких наречий меры и степени, какдобросовестно, неутомимо, стремительно, ровно (2), во весь мах, которыепридают дополнительную смысловую нагрузку основному действию, выражаяинтенсивность и точность движения.Для усиления выразительности, наглядности бега иноходца авториспользует такие образные сравнения: как заведенная машина, как в полете,стремительной птицей, качается как корабль, как главный корабль, словнов полете, как дым реактивного самолета: прочерчивать степь, оставлятьдлинный хвост пыли; поднимать хвост почти вровень со спиной; грива сосвистом пласталась на ветру.Например: «− Поставь на него ведро с водой − и ни капельки невыплеснется» [Айтматов, 1982: 393].В семантическом гештальте АНТРОПОМОРФНОСТЬ при помощи такихлексических единиц, как: чувствовать (2) – почувствовать – ощущать;любить − не любить; горячиться − злиться; стонать – плакать показанаспособность коня испытывать и проявлять такие же чувства, как человек:67«Гульсары (иноходец) чувствовал, как отлегала тяжесть с сердца хозяина,как теплел его голос, как ласковей становились его руки.
И поэтому он любил,когда они нагоняли по дороге эту женщину» [Айтматов, 1982: 399].Эта антропоморфность коня является и следствием, и условием единствачеловека и коня.В семантическом гештальте ЕДИНСТВО (человека и коня) показано ихморальное единство, которое в тексте передается такими лексическимиединицами, как старый человек и старый конь (16). Единство проявляетсяв прожитой вместе жизни ‒ человека и коня. Чувство старого коня оченьхорошо понимает старый человек. Например, в «Прощай, Гульсары!»:«Старый Танабай поджидал, пока отдышиться конь, затем брал его подуздцы…»; «…снял уздечку с головы коня. – иди вперели как можешь…я неброшу тебя, − сказал Танабай; «И они медленно пошли − старый человек истарый конь» [Айтматов, 1982: 394-395].Автор Ч. Айтматов показывает эту взаимосвязь, которая прослеживаетсяво всем: в работе, в игре, в любви, в расставании: «…славный иноходецГульсары, в беде и радостях одинаково надежный конь»; «Танабай скинулс себя шубу и покрыл ею спину коня»; «…спустился в овраг и наткнулся здесьна кусты тамариска.
Обрадовался − будет настоящий костер. Гульсарывсегда боялся горевшего вблизи огня. Теперь не боялся, его обдавало теплом идымом…» [Айтматов, 1982: 419].В повести показана их совместная яркая разнообразная жизнь в порумолодости и печальные слова прощания хозяина со своим верным другомконем. Сравните: «После войны это было, пожалуй, самое лучшее времяв жизни Танабая, пока ездил на молодом буланом иноходце»;«Ты уносишьс собой лучшие годы мои, Гульсары.
Я буду всегда помнить о тебе, Гульсары»[Айтматов, 1982: 505].68Таким образом анализ этнокультурной идиоглоссы КОНЬ-ИНОХОДЕЦпо произведениям Чингиза Айтматова позволяет нам констатировать, что этоттип коня играет колоссальную роль в киргизской культуре.2.2.2. Текстовое ассоциативное поле и когнитивнаяинтерпретация этноидиоглоссы КОННЫЕ ИГРЫ«Игра как ритуал, обряд, культ, жанр в нашей жизни и модус вивенди(образ жизни). Оттого те игры хороши, что древние. Новые игры, как правило,не имеют космически- миросозерцательного характера…» [Гачев, 2007: 111112].То, что конные состязания и игры древние, в повести Ч. Айтматовподтверждает неоднократно: «Да будут благословенны предки, оставившиенам эти мужские игры бесстрашных!»; «И снова степь огласилась древнимикриками, снова зарокотала барабаном земля. Лавина конных болельщиковс возгласами и воплями металась вокруг игроков...»[Айтматов, 1985: 144];«…Так, наверное, убегали прежде с добычей, так, наверное, спасали от пленараненого батыра…» [Айтматов, 1985: 146].С давних времен киргизы отводят большое место народным играм иразвлечениям, без них не проходило ни одно народное гуляние.
Самымилюбимыми и почитаемыми остаются традиционные конные игры. Причем,характер многих из них полностью подчинялся кочевому образу жизни итребовал большой отваги, ловкости, смелости и готовности к решительнымдействиям, поэтому именно конные состязания и игры являются наиболееазартными и востребованными среди других игр.О том, что у киргизов конные игры и состязания являются древнейтрадицией, свидетельствует, в частности, богатый материал устного народноготворчества, в русле которого рядом с человеком часто фигурирует его верныйдруг и помощник − прославленный конь.69И. Абдувалиев в работе «Конноспортивная лексика в киргизском языке»отмечает, что «каждый герой киргизского народного эпоса «Манас» имелсвоего выдающегося коня, с которым он совершал походы, становилсяпобедителем различных состязаний, устраиваемых в ознаменование какой-либознаменательной даты − в честь победы над противником, на поминкахпокойного, на свадьбе».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
