Диссертация (1154413), страница 36
Текст из файла (страница 36)
204].В начале стихотворения поэт называет известные сакральные локусыРоссии: Сергиев, Оптину, Саров, которые как Китеж уйдут в инобытие: «НиСергиев, ни Оптина, ни Саров / Народный не уймут костѐр: / Они уйдут,спасаясь от пожаров, / На дно серебряных озѐр» [11, с. 204].Вфиналесакральныестихотворениялокусы«Китеж»трансформируются(1919)воизвестныевнутреннийвнешниеобраздушичеловеческой, что вполне соответствует библейским фразам «Царствонебесное внутри вас» (Лк. 17: 20-21) и «Терпением вашим спасайте душиваши» (Лк. 21:19).
И, если основная семантическая доля слова «крест» в205творчестве Вяч. Иванова – пространство, то в поэтической концепции М.Волошина – это состояние души, внутреннего крестоношения: «Молитесьже, терпите же, примите ж / На плечи крест, на выю трон. / На дне душигудит подводный Китеж – / Наш неосуществимый сон» [11, с. 206].Встихотворении«Человечество»темараспятия,семантическиозначающего конец земного бытия (Голгофы) повторяется. Распяты могутбыть вечера, распято может быть само время: «Вот вечера, распятые надчѐрными крестами, / Туда несите месть, отчаянье и гнѐт… / Прошла поранадежд… Источник чистых вод / Уже кровавится червонными струями… /Уж вечера распятые закрыли небосвод…» [12, с. 35].Поэма «Путями Каина»заканчивается Апокалипсисом, описаниекоторого близко к описанию Голгофы: «Когда же тѐмным клубнем, / Вкомках земли и спутанных волос / Раскрылась голова / И мѐртвыеразверзлись очи, – / Небо / Разодралось, как занавес, / Иссякло время, /Пространство сморщилось / И перестало быть…» («Суд», цикл «ПутямиКаина»,1923) [12, с.
335]. Исчезновение пространства – это исчезновение«многих» пространств: прежнего земного пространства или прежней формыбытия, прежнего миропонимания и мироощущения. Спасение от конца(смерти) автор видит в осознании и узнавание себя в себе самом,высвечивание собственной совести из небытия – таков финал поэмы: «Икаждый / Внутри себя увидел солнце / В Зверином круге… / И сам себясудил» [12, с. 336].Тема Голгофы была принята М. Волошиным в русле славяно-русскойтрадиции: Голгофа как «последняя надежда бытия», после свершениякоторой возможно дальнейшее существование мира, победа жизни надсмертью – мысль, которую поэт раскрывает в поэме «Путями Каина».
Поцерковномупреданию,внедрахГолгофынекогдабылпогребенродоначальник всего человечества Адам, который освятился, оживилсяпролитой за весь род человеческий кровью Иисуса Христа: «Сгустиласьночь. Могильники земли / Извергли кости праотца Адама / И Каина. В206разрыве облаков / Был виден холм и три креста – Голгофа, / Последняянадежда бытия» [12, с.
314].Осознание Голгофы и Апокалипсиса как последней надежды бытиястало возможно после восприятия поэтом начала как конца и конца какначала, осознания замкнутости начал и концов в Божественном кругевечности – теме, которую он начал развивать гораздо раньше в прозе «Тридня. Фантазия» (1904): «,,В те дни будут искать смерти, но не найдут еѐ;пожелают умереть, но смерть убежит от них”… Сбылось. Мир прожил.Наступает вечность.<…> Затихло всѐ. Страх во всѐм: Всѐ ждѐт началаконца…» [13, с. 275].Библейские мотивы в творчестве поэта возникают как результатгорьких размышлениях о судьбах России. В стихотворении «Русскаяреволюция» тема Голгофы представлена при помощи парафраз избиблейского текста: «дом ваш пуст» (Мф.
23: 38) и выражения «если неможет чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить еѐ, да будет воля Твоя»(Мат. 26, 42). Согласно славяно-русской традиции фраза: «Дом ваш пуст»означает: Вы сами не захотели воспользоваться Моими благодеяниями, самиотвернулись от меня, – смотрите же: себя и вините в своих несчастьях. Т.е.под пустотой дома подразумевается Богооставленность: «Пусть бунт наш –бред, пусть дом наш пуст, / Пусть боль от наших ран не наша. / Но да неминет эта чаша / Чужих страданий наших уст» [11, с.
186].Внутреннее пространство России – это пространство инобытия,отличающееся нездешностью, не поддающееся обычному человеческомуразуму: «Сильна ты нездешней мерой, / Нездешней страстью чиста, /Неутолѐнной верой / Твои запеклись уста [11, с. 143].В стихотворении «На дне преисподней» (1922), посвященном памятиА.
Блока и Н. Гумилева, погибшим в августе 1921 года, мотивы конца иначала возникают как результат дальнейшей разработки темы Голгофы иВосстания из гроба (воскрешения): «И на дне твоих подвалов сгину, / Иль в207кровавой луже поскользнусь, / Но твоей Голгофы не покину, / От твоихмогил не отрекусь. / Доконает голод или злоба, / Но судьбы не изберу иной: /Умирать, так умирать с тобой / И с тобой, как Лазарь, встать из гроба! [11, с.243].Попытка разобраться в причине смерти, в генезисе ее возникновенияразрешается поэтом в духе славяно-русской традиции. Возникшие образыуничтожения всего земного в цикле стихов «Путями Каина» или в поэме (какназывал М. Волошин) вполне закономерны по причине разумности ижестокости мира, а, следовательно, его подвластности смерти: «Но этотмир, разумный и жестокий, – / Был обречѐн природой на распад [12, с.
227].Обретение (начало) жизни, воссоздания человека в новой, ранееутраченной им плоти возможно через преодоление греховной человеческойсути, воссоздание первозданной ее природы, лишенной греха: «В тщетеземной единственной надеждой / Был образ Богоматери: Она / Сама быламатерией и плотью, / Ещѐ не опороченной грехом, / Сияющей первичнымсветом, тварью, / Взнесѐнной выше ангелов, землѐй, / Рождающей идевственной, обетом, / Что такова в грядущем станет персть, / Когдапреодолеет разложенье / Греха и смерти в недрах бытия. / И к Ней тянулисьупованья мира, / Как океаны тянутся к луне [12, с.
317].Восприятие конца как начала нового бытия обретается поэтом в темепреображения «отжившей» земли, ранее прозвучавшей в стихотворенииГумилева «Больная земля» (1908), и находит в творчестве М. Волошинанесколько иное разрешение. Поэт в уничтожении земли винит человечество(«пламя, замурованное в безднах», ставшее «факелом, кинутым / Впороховой подвал»): «Самовзрыватель, будь же динамитом! / Земля,взорвись вселенским очагом! / Сильней размах! Отжившую планету /Швыряйте бомбой в звѐздные миры! / Ужель вам ждать, пока комками грязи /Не распадѐтся мѐрзлая земля? / И в сонмах солнц не вспыхнет новымсолнцем – / Косматым сердцем Млечного Пути?» [12, с.227].208Согласно поэтической концепции М. Волошина в жизни человекаважны два события: смерть и воскресение: «Не жизнь и смерть, но смерть ивоскресенье – / Творящий ритм мятежного огня» [12, с.
278].Смерть человека рассматривается поэтом непременно как начало новойжизни.М. Волошин был одним из первых, кто в начале ХХ века заговорил оценности человека, о его сакральной сущности (огненной природе) ипринадлежности к инобытию, а значит о вечном существовании воВселенной.Сущность,природачеловекавпоэтическойконцепцииМ. Волошина – огонь (как и у Гумилева). «Ритм огня» – то, что определяетчеловеческую жизнь, еѐ «горение» и смысл.В цикле «Путями Каина» (1923) антиномией к природному величиюЗемли и человека становится суетность преходящего дня, вытесняющаявечное и древнее: «Ротационные машины мечут / И день, и ночь печатныелисты, / Газеты вырабатывают правду / Одну для всех на каждый день и час: /Но ни одной строки о человеке – / О древнем, замурованном огне [12, с.
300].Теоретик русского символизма Вяч. Иванова в статье «Спорады»написал, что «глубже пространства и времени человек сознает общее ихначало и основу: непрерывность. Она – уже связь» [19, т. 3, с. 129].Наблюдение над библейским дискурсом поэта, и, как следствие,обнаружение функционирования в его творчестве мотивов начала и конца (внепрерывном круге вечности) позволяет сделать вывод об историософскойглубине поэтической концепции М.
Волошина. «Неспокойство», поисксмысла человеческого земного бытия обнаруживает в творчестве поэтаотечественную философскую традицию, восходящую к текстам Библии,творчеству Пушкина, Достоевского и Тютчева.Отсутствие Человека в бесчисленных, «кишащих» людьми городах –одна из главных тем творчества М. Волошина. Оксюморон пустынякишащих множеств передает состояние героя, его мироощущение отсуетной земной жизни, духовную жажду в «пустыне мрачной».209В поэме «Путями Каина» в главе «Бунтовщик» слышны библейская ипушкинская традиции: «Я – голос вопиющего в пустыне / Кишащихмножеств, в спазмах городов, / В водоворотах улиц и вокзалов – / Вбезлюднейшей из всех пустынь земли» [12, с. 301].Вслед за Достоевским М.
Волошин говорит о значении внутреннегочеловека, о трагедии победы рассудка над искренним чувством, о тщетностипреобразованиямиратолькофизическимидействиями,внедренияматериальной культуры без пересозданья собственной души: «Вы – суеверы,мечущие бомбы / В парламенты, и в биржи, и в дворцы, – / Вы мыслитеразрушить динамитом / Всѐ то, что прорастает изнутри – / Из вас самих снеудержимой силой! / Я призываю вас к восстанью против / Законов естестваи разума: / К прыжку из человечества – / К последнему безумью – / Кпересозданью самого себя [12, с.
302].В понимании всемирной миссии России Волошин был близок кТютчеву, к идее славянофилов. Возникновение в творчестве поэтадревнехристианского символа – птицы Феникс, символизирующей вечнуюсмерть (конец) и вечное возрождение (начало) свидетельствует о вере поэта вВозрождение России. В стихотворении «Ангел времѐн» (1918) мотив концастановится непременным условием для дальнейшей жизни: «В крушеньяхцарств, в самосожженьях зла / Душа народов ширилась и крепла: / России нет– она себя сожгла, / Но Славия воссветится из пепла!» [11, с. 173].В отличие от символистов, с характерным для них абстрактныммышлением,творчествуМ. Волошинаприсущенравственноесопереживание за судьбы людей и России.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
