Диссертация (1154413), страница 40
Текст из файла (страница 40)
76].Поэтому слово простор в поэзии Балтрушайтиса имеет своюантиномию – тюрьма. Однако так выражаются не два противоположныхлокуса, но состояние души, ее мироощущение. Земная жизнь показана какдолгий томительный путь до грани (ее конца, смерти), безмерный путь.Специфика мироощущения, вечная дихотомия внутренней жизни герояраскрывается через «подмену» названий души, которая одновременно можетстать и простором, и тюрьмой в зависимости от того, к чему онаустремляется, к небу или земле:В дороге дальней им, как мне,Тужить, блуждать наедине…Мне в мой простор, в мою тюрьму,Входить на свете одному…(«Одиночество») [с. 87-88].При желании понять вечность, пространство и время лирическимгероем воспринимается по-библейски, когда малое может вместить большое(Царство небесное внутри вас):Ни тревог, ни мира нет…В миге – много тысяч лет…»(«Элегия») [c.
88].Малый «охранный» локус способен вместить простор:Мой дом, мой кров – безлюдная безбрежностьЗемных полей,Где с детским плачем сетует мятежность227Души моей.(«Чѐрное солнце») [с. 91].Анализ поэтических текстов Ю. Балтрушайтиса выявил следующиечерты концепции бытия поэта:- присутствие библейской символики (сада, дня);- представление бытия как триады: свет – радость – слово;- видение «великого в малом» (отражение небесного в земном);- восприятие земного пространства как замкнутого;- восприятие небесного пространства как раскрытого, «полного».ОсобенностьюпоэтическойконцепцииЮ. Балтрушайтисасталоизображение лирического героя, устремленного к осознанию полноты ирадостибытия,ощущениювездесущностиБогаисвета,приятию«преображенной» земной действительности, что и определило появлениепространственно-временной символики сада, дня, моря и круга.Неравнодушие к вопросам бытия, поиск онтологического начала впроисходящем было отличительной чертой постсимволистов.
«Преодоление»акмеистами школы символистов выразилось прежде всего в устремленностик Логосу, поиску и возврату русской национальной традиции, поэтому однаиз самых ведущих разрабатываемых тем постсимволистов – это темапреодолениядвоемирия,рассматриваемаяпоэтамисквозьпризмубиблейского текста. В отличие от символистов (для которых притяжениеиного мира являлось не более чем мистификацией) для акмеистов характерноприятие иного мира как возможности приобретения целостного знания,становления «другого» совершенного человека, которому могут открытьсятайные законы бытия (Н. Гумилев «Вечное»).Разработка темы двоемирия в поэзии Н. Гумилева, А. Ахматовой,О.
Мандельштама, М. Волошина, Ю. Балтрушайтиса семантически отличнаот символистов:- стремлением к целостному восприятию мира;228- видением двух миров как стройной системы, в которой части единогоцелого взаимосвязаны между собой;- поиском отголосков вечного во всем временном.Однако в творчестве акмеистов можно проследить разные типыпространств: от пространства реального земного, где лирический геройпрочно локализован и окружен предметами быта, до пространстваонтологического, в котором нет протеста части против растворения в целом(например, у Мандельштама: «Неужели я настоящий и действительносмерть придѐт?»).Согласие, принятие законов бытия, соотнесение себя с целым: Ямолчу, молчу, готовая / Снова стать тобой, земля (У Ахматовой) –поэтическая концепция пространства и времени вольно или невольно,восходящаякфилософскойсистемевсеединстваВ.
СоловьеваиП. Флоренского, где вечное (человек) не может превратиться в конечное ивременное, а высшее единство не может распасться на несовместимыемоменты, поэтому скорбь сегодняшнего дня в поэзии акмеистов может бытьсравнима с библейскими событиями 4-х-тысячелетней давности: «Отравленхлеб и воздух выпит / Как трудно раны врачевать! / Иосиф, проданный вЕгипет, / Не мог сильнее тосковать! (Мандельштам О. «Отравлен хлеб ивоздух выпит…», 1913).Возникшее художественное онтологическое пространство акмеистов(Н. Гумилева, А. Ахматовой, О. Мандельштама) отличалось от пространствасимволистов (Ф.
Сологуба, А. Блока, Вяч. Иванова и др.) осознанием БогаЛогоса как доминанты в выборе верного пути.Тема памяти – одна из самых частотных пространственно-временныхв поэзии акмеистов, поэзии М. Волошина и Ю. Балтрушайтиса, усимволистов не находит какой-либо разработки. Отказ от памяти – этопрежде всего отказ от прошлого и настоящего.Принятие настоящей действительности в «физической наготе» – однаиз характерных черт постсимволистов – от констатации фактов, состояния229жизнеутверждающего пессимизма(А.
Ахматова, поздний Н. Гумилев,О. Мандельштам, М. Волошин) до состояния ликования, радости бытия отсозерцания всего тварного мира (Ю. Балтрушайтис), поэтому настоящее необесценивается ни в творчестве А. Ахматовой, ни в творчестве Н. Гумилева,ни в творчестве О. Мандельштама, несмотря на осознание всей сложности итрагичности происходящего.По своим духовным устремлениям М. Волошин, Ю. Балтрушайтиспереросли рамки символизма. В позднем творчестве М.
Волошин обращаетсяк истокам России, к истории Древней Руси, сакральным локусам, вводит влитературный контекст библейские образы и символы. Для поэзииЮ. Балтрушайтиса основными мотивами становятся свет и полнота бытия.Древнерусские мотивы звучат в творчестве Н.
Гумилева. Например, встихотворении «Ответ сестре милосердия» эпиграфом становятся строки из«Слова о Полку Игорева».В символизме библейские образы сосуществуют с античными,гностическими,девиативными.Впостсимволизмеоникачественноизменяются, устремляясь к Логосу, онтологии.Онтологическое пространство постсимволизма становится качественноиным, потому что преодолевается двоемирие. Преодоление двоемириявыражается в осознании художниками полноты бытия, в приятии настоящегои осознании ценности прошлого. Постсимволисты – это авторы «постигшиетрагическую мудрость земного существования» (по выражению А.В. Лаврова)и не отвергнувшие ее, но принявшие все превратные законы земного бытия.ОтсутствиебунтапротивТворца–однаизглавныхчертпостсимволизма, наряду с возвратом к русской национальной модели мира,Логосу и онтологии, восходящей к библейскому тексту.230Глава IV.
Концептуальное единство художественногоонтологического пространства. Идейно-смысловые доминанты врусской поэзии первой трети ХХ века§1. Библейский мотив пути в лирике акмеистовП. Флоренский в известной работе «Иконостас» писал: «Давнозамечено, что в литературном произведении внутренно господствует тот илидругой образ, то или другое слово; что произведение написано бывает радикакого-то слова и образа или какой-то группы слов и образов, в которых надовидеть зародыш самого произведения…» [298, с. 106].Образ дороги – один из известных ведущих во многих художественныхпроизведений русской литературы.
Образ пути также встречается вхудожественных текстах, но критических работ о нем написано немного.Функционирование мотива пути в поэзии акмеизма изучено недостаточно. Всовременном литературоведении стало актуальным рассматривать разногорода лирические путешествия, плавания и прогулки в поэзии акмеизма(Е.А.
Куликова), «культуронимы», являющиеся географическими реалиями иопределенным культурным фоном (С.Ю. Бердоносова). Однако некоторыеисследователисвязываютконцепциюлирическогогероятакжеспредставлением о нем, как о страннике, путь которого пролегает не только вмире, где пространство и время обладает характеристиками физического,земного мира, но и в пространстве ментально-духовном, культурном,религиозном» (О.Е.
Беспалова).Среди фундаментальных исследований идеи пути по-прежнемуактуальными остаются книга Д.Е. Максимова «Поэзия и проза АлександраБлока» [197] и книга Л. Долгополова «Александр Блок. Личность итворчество», в которой литературовед говорит о том, что первой и «самойважной для Блока гарантией при оценке того или иного писателя, критика,поэта, актера, живописца является наличие пути» [111, с.
157].231Мотив пути в номинативном и вариативном значениях в лирике Блокадостаточно частотен. Возникает закономерный вопрос о наследованииакмеистами определенных образов, символов, мотивов поэтики символистов.Существует ли акме (выражение П. Флоренского) образа пути в лирикеакмеистов, и какую оно содержит семантическую наполняемость?Акмеизм стал началом нового художественного понимания силы словапосле обращения поэтов к Логосу, библейскому Слову.
«Для акмеистовсознательный смысл слова, Логос, такая же прекрасная форма, как музыкадля символистов» [21, т. 1, с. 178].В славяно-русской традиции Слово – это Сын Божий, Логос, ГосподьИисус Христос. К Логосу акмеисты устремились как к возможностизащитить себя, искусство слова от скоротечно меняющегося внешнего мира,надвигающейсяпустоты.Возниклоновоемиропонимание,котороепозволило постичь мир как целое. Так, в стихотворении О. Мандельштама«Вот дароносица, как солнце золотое» (1915) изображена вершинахристианского богослужения, соединения неба и земли, изображѐн мир в егоцелостности: «Вот дароносица, как солнце золотое, / Повисла в воздухе –великолепный миг.
/ Здесь должен прозвучать лишь греческий язык, / Взят вруки целый мир, как яблоко простое [20, с. 343].Слово в поэзии акмеистов начинает обретать целостность и гармонию.Оно вновь становится сакральным, в противовес существующему речевомухаосу эпохи начала XX века. В статье «О природе слова» Мандельштамнаписал: «По существу, нет никакой разницы между словом и образом.Слово есть уже образ запечатанный: его нельзя трогать. Он не пригоден дляобихода, как никто не станет прикуривать от лампадки» [21, т. 1, с. 222].«Преодолениесимволизма»,«диаволическогодискурса»,раздвоенности, восстановление целостного мировоззрения стало причинойпоиска акмеистами иного пути.
Вполне допустимо, что стремление кцелостности стало одной из причин функционирования библейского мотивапути в творчестве Н. Гумилева, А. Ахматовой и О. Мандельштама.232ИзвестнаяобращѐнностьпоэтовкЛогосу(устойчивоефункционирование в их поэтических концепциях библейских имѐн исимволики)позволиланампровеститекстовыепараллелимеждухудожественными текстами и текстом Библии.Рассмотрим лексико-семантический фон (термин Е.М. Верещагина)слова путь в тексте Библии.Христианство в Библии (Евангелии) осмыслено как путь: «Глаголаему Иисус: аз есмь путь и истина и живот: никтоже приидит ко Отцу, токмоМною» (Ин.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
