Диссертация (1154413), страница 29
Текст из файла (страница 29)
184]; «Ах, мне снилась равнина без края / И совсем золотойнебосклон» («Отравленный», 1912) [c. 194]; «Но теперь я слаб, как во властисна, / И больна душа, тягостно больна» («У камина», 1912) [c. 194]; «О, хотьбы сон настиг меня скорей! / Уйти бы, как на праздник примиренья, / Нажѐлтые пески седых морей / Считать большие бурые каменья» («Больной»,1916) [c. 251]; «А весною на крыльях сна / Прилетают ангелы к нам»(«Канцона вторая», 1918) [c. 268]; «И последнюю милость, с которою /Отойду я в селенья святые» («Вступление», 1916) [c. 277].Сон, как отражение инобытия в творчестве поэта, проникновения виные временные пространства и миры – состояние, несущее в себе опасностьстолкновения с реальным страшным будущим – пророческая загадкатворчества Гумилева.Молчу, томлюсь, и отступают стены –Вот океан, весь в клочьях белой пены,Закатным солнцем залитый гранит,И город с голубыми куполами,С цветущими, жасминными садами,Мы дрались там… Ах, да! Я был убит.(«Сонет», 1912) [c.
183]Границы сна и яви в поэзии Гумилева стерты, призрачны. Переходы изодного состояния в другое практически невидимы и несут с собой прорыв винобытие, к познанию истины.В этот мой благословенный вечерСобрались ко мне мои друзья,Все, которых я очеловечил,Выведя их из небытия.159Неужели мы Вам не приснились,Милая с таким печальным ртом,Мы, которые всю ночь толпилисьПеред занавешенным окном.(«В этот мой благословенный вечер…», 1917) [c. 314].Настоящее время в творчестве поэта, пожалуй, менее всего реально.Чаще всего оно передается автором не через явь и не через сон, но близко ксостоянию забытья, дремоты или чуда:В мой лучший, светлый день,В тот день Христова Воскресенья,Мне вдруг примнилось искупленье,Какого я искал везде.Мне вдруг почудилось, что нем,Изранен, наг, лежу я в чаще,И стал я плакать надо всемСлезами радости кипящей.(«Счастье», 1915) [c. 240]Мир, открывающийся поэту во сне, имеет глубинную проекцию вовремени.
Временная дистанция также, скорее всего, лишь условность.Понятие века не препятствует чувственному, «живому» восприятию лиц исобытий далѐкого прошлого.Сон – состояние, которое способно раздвигать условные гранинастоящего времени.Лейтмотивом всего творчества звучит мысль о скоротечности земноговремени, о раздвижении земных границ после перехода от человека земногок человеку небесному.Есть Бог, есть мир, они живут вовек,А жизнь людей мгновенна и убога,Но всѐ в себя вмещает человек,Который любит мир и верит в Бога.160(«Фра Беата Анджелико», 1912) [c.
219].Сакральный параллельный мир в поэзии Гумилева отчетливо (впервыене через сон) обозначается после 1913 года в знаменитом сборникестихотворений «Колчан». Содержание книги «Колчан», вышедшей в 1916году, составляют военные стихи, поэтический цикл об Италии и стихиразмышления о смысле бытия. Видение картин духовного реального мира –частый прием в лирике этого периода.И воистину светло и святоДело величавое войны,Серафимы, ясны и крылаты,За плечами воинов видны.(«Война», 1913) [c. 216].Изображение воинов в стихотворении поэта и сосуществование с ними«ясных» ангелов – вполне «земная», целостная картина видения мираН.
Гумилева, осознаваемая автором как отражение внутренней (невидимой).Как у тех, что гнутся под сохою,Как у тех, что молят и скорбят,Их сердца горят перед Тобою,Восковыми свечками горят.Усталость от земного мира, осознание его несовершенства (плоскости),второстепенности и стремление преодолеть «замкнутое» пространство («Я вкоридоре дней сомкнутых…» и др.) – основные черты мироощущения поэта.Ощущение условности, временности земного бытия, его «болезненности» неменялосьнапротяжениивсеготворчества.Особеннооткрыто«декларативно» высказаны мысли в стихотворении «Больная земля» (1908).Приведем его полностью.Меня терзает злой недуг,Я вся во власти яда жизни,И стыдно мне моих подругВ моей сверкающей отчизне.161При свете пламенных зарницДрожат под плетью наслажденийТолпы людей, зверей и птиц,И насекомых, и растений.Их отвратительным тепломИ я согретая невольно,Несусь в пространстве голубом,Твердя старинное: довольно.Светила смотрят всѐ мрачней,Но час тоски моей недолог,И скоро в бездну мир червейПомчит ослабленный осколок.Комет бегущий душный чадУбьѐт остатки атмосферы,И диким рѐвом зарычатПустыни, горы и пещеры.И снова будет торжество,И снова буду я единой,Необозримые равнины,И на равнинах никого.Пройдет десятилетие, и та же мысль об «истинной» природе планеты, одругом, сокрытом суетой земного существования, мире, вновь будетвысказана поэтом.Я вижу тени и обличья,Я вижу, гневом обуян,162Лишь скудное многоразличьеТворцом просыпанных семян.Земля, к чему шутить со мною:Одежды нищенские сбросьИ стань, как ты и есть, звездою,Огнѐм пронизанной насквозь!(«Природа», 1918) [c.
479].Пребывание лирического героя на земле часто сопровождается словами«прожил», «протомился», «погубил». Земная жизнь представляется ему«дремучим сном», он кается, что земное (человеческое) любит большедуховного (Божественного).Вижу свет на горе ФавореИ безумно тоскую я,Что взлюбил и сушу и море,Весь дремучий сон бытия;Что моя молодая силаНе смирилась перед Твоей,Что так больно сердце томилаКрасота Твоих дочерей.(«Я не прожил, я протомился…», 1915) [c. 239].Свет горы Фавор не что иное, как воспоминание о преображенииХриста на горе Фавор, когда «просияло лицо Его, как солнце, одежды же Егосделались белыми как свет» (Мф.
17: 2). Свет преображения – это прообразтого, какими станут люди в будущей жизни, в Царствии Небесном, и какизменится весь тварный мир.Тленность земного мира, его преходящие радости поэт рассматриваеткак ложь. Если перевести стихотворение «Об Адонисе с лунной красотой…»163на рационально-логический язык, то отчасти текст стихотворения восходит кизвестной библейской фразе: «Дни лукавы».Правдива смерть, а жизнь бормочет ложь.И ты, о нежная, чьѐ имя – пенье,Чьѐ тело – музыка, и ты идѐшьНа беспощадное исчезновенье.(«Об Адонисе с лунной красотой…», 1915) [c. 230].В позднем творчестве изображение земного мира сменяется описаниембессмысленнойсуеты,чего-томелькающего,ненужного,лишнего,мешающего проникновению в иные онтологические временные глубины.
Неимея целостности, по причине потери смысла происходящего, настоящеевремя разрознено, фрагментарно, напоминает калейдоскоп совершающихсясобытий, различных физиологических особенностей героев:И вот вся жизнь! Круженье, пенье,Моря, пустыни, города,Мелькающее отраженьеПотерянного навсегда.Бушует пламя, трубят трубы,И кони рыжие летят,Потом волнующие губыО счастье, кажется, твердят.И вот опять восторг и горе,Опять, как прежде, как всегда,Седою гривой машет море,Встают пустыни, города.Когда же, наконец, восставшиОт сна, я буду снова я, –164Простой индиец, задремавшийВ священный вечер у ручья?(«Прапамять», 1917) [с. 267].Так временное пространство веков легко преодолевается автором,порою,прошлоеибудущеесосуществуютодновременно.Частоскоротечность времени равна бесполезности его проживания, прошлое(«былое», зря прожитое время) мстит за беспечность проведѐнного времени:Ах, и мукам счѐт и усладамНе веками ведут – годами!Гибеллины и гвельфы рядомЗадремали в гробах с гербами.Всѐ проходит, как тень, но времяОстаѐтся, как прежде, мстящим,И былое, тѐмное бремяПродолжает жить в настоящем.(«Пиза») [с.
224].Осознание важности ушедшего времени, попытка его анализа,проекция образов прошлого в настоящее и стирание временных эпох –отличительная черта поздней лирики Гумилева.Прошлое время для Гумилева – святыня:Солнце, сожги настоящееВо имя грядущего,Но помилуй прошедшее!(«Молитва», 1910) [с. 161].Вся поэзия Гумилева есть целостное (онтологическое) время, т.к.
оноспособно вмещать все времена, стать средоточием, вместилищем всех миров.Деление на настоящее, прошедшее и будущее время – лишь вынужденнаялингвистическая условность поэта. Лирический герой поэта осознает,165чувствует скоротечность земного времени и тяготится им. Земную жизньпоэт представлял как замкнутое, временное «минутное» пространство:Я в коридоре дней сомкнутых,Где даже небо – тяжкий гнѐт,Смотрю в века, живу в минутах,Но жду Субботы из Суббот;(«Вечное», 1912) [с.
181]Выражение «Суббота из Суббот» в славяно-русской традиции значиточень многое. В Великую Субботу вспоминается сошествие Иисуса Христа вад, когда лишь телом Господь пребывал во гробе. Одновременно это событиеозначает и победу Иисуса Христа над адом и смертью.На протяжении всей поэзии смерть в сознании лирического героянеизбежно связана с раем, возможностью стать «другим» совершеннымчеловеком, которому могут открыться иные знания и видение жизни:Конца тревогам и удачам,Слепым блужданиям души …О день, когда я буду зрячимИ странно знающим, спеши!Желание освобождения от земных «условностей» («дразнящего» женскоготела, любви к путешествиям, которые способны рассеивать от глубоких дум)велико:Я душу обрету иную,Всѐ, что дразнило, уловя.Благословлю я золотуюДорогу к солнцу от червя.Слова «солнце» и «червь» – известные по своей смыслоѐмкостибиблейскиеобразы.Христосврусскойкультурнойтрадицииотождествляется с образом Солнца.
В святоотеческой традиции принятосчитать, что «праведники, возрожденные словом Божиим, воссияют некогда,как солнце в царствии Отца их». Образ червя по специфике своих166ассоциаций сложнее, чем образ солнца, мог быть заимствован автором изкниг Ветхого Завета, Псалтири или в более поздних вторичных литературнофилософских текстах. В Псалтири есть псалом, где скорбно описываютсякрестные страдания Христа: «Аз же есмь червь, а не человек, поношениечеловеков и уничижение людей» (Пс. 21: 7). По мнению святого Феодорита,эти слова произнес Господь, уничижая себя, испытывая боль за всечеловеческие грехи мира:И тот, кто шѐл со мною рядомВ громах и кроткой тишине,Кто был жесток к моим усладамИ ясно милостив к вине,Учил молчать, учил бороться,Всей древней мудрости земли, –Положит посох, обернѐтсяИ скажет просто: «Мы пришли».(«Вечное», 1912) [c.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
