Диссертация (1152526), страница 16
Текст из файла (страница 16)
В ней он на макроуровнерассматривает, как психологические, социальные и культурные факторы часто оказывают значительное влияние на его функционирование. Его позиция отличаетсякак от неоклассиков, для которых рынок всегда безупречен, так и от большинствакритиков неоклассики: Шиллер рассматривает влияние упомянутых выше факторов на фондовый рынок не на гипотетическом уровне, его анализ хорошо аргументирован: он опирается на множество исследований и расчетов.Шиллер считает, что спекулятивные рынки необходимы, поскольку они исправляют «перекосы» экономики, следствием которых являются пузыри, хотя исклонен к тому, что некоторые ограничения рынка ценных бумаг все же необходимы. В заключении своей книги он пишет: «В конце концов, живя в свободномобществе, мы не можем защитить людей от всех последствий их собственных ошибок.
Мы не можем полностью защитить людей, не отказав им при этом в возможности самореализации. Мы не можем защитить общество от влияния волн безотчетного энтузиазма или пессимизма – эмоциональная реакция на окружающуюдействительность уже сама по себе заложена в человеческой природе» [83, с. 347].Развивая свои идеи, Джордж Акерлоф и Роберт Шиллер вместе выпустили в2009 году книгу «Spiritus Animalis, или как человеческая психология управляет экономикой и почему это важно для мирового капитализма» [3]. Термин (Spiritus Animalis), который когда-то уже использовал Кейнс [45], авторы интерпретируют следующим образом: «Оно используется для всего неупорядоченного и нелогичного вэкономике и одновременно характеризует то, как мы ведем себя в неоднозначныхи неопределенных условиях: впадаем в ступор или энергично преодолеваем свойстрах и нерешительность» [3, с. 26].87Авторы рассматривают 5 факторов (как психологических, так и институциональных, которые, впрочем, объясняются социальной психологией), которые неучитываются неоклассиками, и с их помощью пытаются объяснить ряд противоречий экономической теории мейнстрима: доверие, представление человека о справедливости, денежная иллюзия, злоупотребления и недобросовестность на рынках, и так называемые «истории», понятие, которое поясняется так: «наши представления о действительности, о том, кто мы и что делаем, переплетены с историями из нашей жизни и жизни окружающих.
Совокупность таких историй образуетнациональный или мировой сюжет, играющий важную роль в экономике» [3, с. 29].Несмотря на кажущуюся простоту, последний вопрос достаточно сложен исовсем нечасто поднимается в экономической литературе. Речь идет не просто обобмене содержательной информацией. За счет распространения именно историй,которые представляют собой связанные между собой наборы фактов о каких-либособытиях, воспроизведенных через призму субъективного восприятия, формируется та информационная система, в которой человек будет принимать решения, втом числе касающиеся экономической деятельности.
Эта информация часто носитэмоциональную окраску, и сквозь нее могут по-разному восприниматься одни и теже объективные факты. Это сложное психологическое и социальное явление, в которое вовлечены буквально все участники экономических отношений.В классической теории информационная среда представляет собой потокобъективных дискретных данных. Но разве человек может воспринимать информацию каждый раз в полном отрыве от других событий его жизни, от того, что онзнает о мире? Очевидно, что нет. Информационная среда ПЭ предполагает наличиесистемных связей в воспринимаемой информации, которая не всегда может носитьобъективный характер.Даже сама идея непрерывного экономического роста и безупречности экономической системы – прекрасное тому подтверждение.Написанная в Кейнсианском духе книга говорит о необходимости государственного вмешательства в экономику на уровне регулирования.
«Мы верили вигру без правил. Мы забыли жестокий урок 1930-х: капитализм может дать нам88лучший из всех мыслимых миров, но только в такой игре, где государство устанавливает правила и выступает в качестве арбитра» [3, с. 207].Возросшая после масштабного кризиса потребность в новых взглядах на старые экономические теории обратила внимание экономистов на работы в областиприкладной ПЭ.
Можно предположить, что те же самые исследования не вызвалибы такого интереса, будь они опубликованы на десятилетие раньше (в эпоху «иррационального процветания»).Работы Акерлофа, Шиллера и других авторов не призывают к тому чтобыотказаться полностью от старых теорий и взглядов. Они призывают отказаться отзаманчивой иллюзии об идеальном рынке, который не несет ничего, кроме процветания. Они призывают более реалистично смотреть на экономику, видеть в ней человеческое начало, которое несет в себе зерно иррациональной нестабильности длявсей системы – это не плохо, не хорошо; это так, как есть.
И это следует учитывать,строя прогнозы, формируя государственную политику и т.п.Рынок не идеален, также, как и не идеален человек. И, чтобы он продуктивноработал, ему требуется «арбитр» в лице государства.Государство должно вмешиваться (в разумных пределах) в функционирование финансовой системы, по крайней мере для того, чтобы избежать ее крайнихперекосов.Новое знание, о том, как поведение человека может повлиять на функционирование рынка позволяет использовать лучшие инструменты для его (рынка) анализа, понимания и прогнозирования.
А также регулирования.892.3 Поведенческая экономика и социальные проблемы.Экономика идентичности9По ходу своего развития, ПЭ стала искать решения многих социальных проблем, используя новые инструменты для их понимания. Еще одной ветвью даннойдисциплины в этом направлении стала разработка так называемой экономики идентичности – нового подхода к пониманию ряда социально-экономических проблем,который предложили Джордж Акерлоф и Рейчел Крэнтон в нескольких совместных работах [92; 91; 93; 95; 94], первой из которых была статья «Экономика и идентичность» («Economics and identity») [91], вышедшая в 2000 году.В этой статье авторы впервые решили рассмотреть вопрос о том, как человеческая идентичность10, восприятие себя и соотношение с элементами окружающейсоциальной реальности, может повлиять на экономическую деятельность [91]. Подобный подход предлагает взглянуть на экономические проблемы через призму социальной психологии.Идентичность можно определить, как «психологическое соотнесение индивида с социальной группой или этносоциальной общностью, с которой он разделяет определенные нормы, ценности, групповые установки, а также то, как воспринимают человека окружающие, с какой из групп его соотносят» [68, с.
72].Более подробное определение понятия в рамках философской антропологиипозволило бы глубже взглянуть внутрь проблемы: «… это защитный психологический механизм, позволяющий уподоблять себя другому образу» [35, с. 64].Другими словами, это восприятие себя как части некоторой совокупности,ощущение принадлежности к какой-либо группе, которое может влиять на принятие решений человеком.9Борисов А.Ю. Экономика идентичности – новый этап развития поведенческой экономики/ Риск: Ресурсы, Информация, Снабжение, Конкуренция. М., 2017. № 1. C.
71–76.10Понятие идентичность имеет несколько значений в контексте разных дисциплин. Здесь идалее речь пойдет о социальной идентичности.90В книге «Экономика идентичности. Как наши идеалы и социальные нормыопределяют, кем мы работаем, сколько зарабатываем и насколько несчастны» [6],Акерлоф и Крэнтон дают разработанную ими терминологию в довольно органичной форме.Авторы предлагают следующим образом посмотреть на положение экономики идентичности по отношению к экономической теории в целом:«В нашей книге мы модифицируем и расширяем экономический анализ засчет включения понятия идентичности. Символическая фигура «человек экономический», населявшая экономические модели с начала прошлого века, касаласьтолько экономических товаров и услуг.
Затем Гэри Беккер (и его последователи)добавили в функцию полезности все виды предпочтений. После этого были добавлены психологические отклонения от «рациональности» – в особенности когнитивные предубеждения. Экономика идентичности – это следующий шаг в данной эволюции» [6, с. 145].Вот основные понятия, которые используются авторами:– идентичность: восприятие себя как части некоторой группы людей;– социальные категории: группы людей, объеденных набором общих характеристик;– полезность идентичности: ощущение удовлетворения от принадлежностик какой-либо группе.Каждой социальной категории свойственны определенные стандарты поведения, определенные нормы и вкусы.Важно отметить, что идентичность человека – это вовсе не обязательно некоторая неизменная характеристика, которая будет сопровождать его всю жизнь; более того, человек может иметь несколько идентичностей, которые могут проявляться в зависимости от обстоятельств: так, на работе человек является частью коллектива компании, с которой он себя идентифицирует, а дома – часть семьи.
В долгосрочной перспективе идентичность может измениться под влиянием внешнихобстоятельств.91Авторы не делают глубокого погружения в психологию и социологию, не исследуют историю понятия. Для них идентичность – это термин, которому они задают значение, независимо от размытых рамок, в пределах которых он может использоваться в других дисциплинах. Хотя они и признают, что заимствуют это понятие из контекста социологии. Джордж Акерлоф так говорит об идентичности: «Ядумаю, это один из факторов, который считается ключевым в социологии и которому экономисты пока не уделяли достаточного внимания. Это одна их тех вещей,которых недостает экономической теории и математике.
Экономисты, когда ее замечают, делают неверные предсказания» [2, с. 6].Идентичность человека определяет его нормы, ценности, идеалы, то, в какомнаправлении человек «идет» в течение своей жизни, какие решения принимает.Идентичность не обязательно основана на каких-то объективных факторах, ведьдля поведения даже большее значение имеет то, с кем человек себя отождествляет,а не то, кем он является! Исходя из этого можно однозначно заключить, что идентичность человека можно «скорректировать».Что касается функции полезности идентичности, то следует заметить, чтоАкерлоф и Крэнтон не задают ее математически, очевидно предполагая, что ее исчисление вызвало бы определенные сложности. В результате, полезность идентичности либо положительная (индивид испытывает удовлетворение), либо отрицательная (дискомфорт от отсутствия ощущения идентичности), либо просто отсутствует в тех случаях, когда восприятие идентичности не имеет значения для индивида в данном контексте.Авторы так разъясняют это понятие: «Выгода в полезности идентичности может представлять собой удовольствие, получаемое людьми, когда они выполняютнекое действие, которое помогает им вписаться в группу.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
