Диссертация (1151150), страница 17
Текст из файла (страница 17)
Дж. Сонненфелд для оценкисоциальной ответственности и социальной восприимчивости использовал анкеты для внешнихзаинтересованных сторон, построенные на системе выставления баллов [Sonnenfeld, 1982, p. 371–375]. В 1985 г. К. Опперле, А. Кэрролл и Дж. Хэтфилд на основе пирамиды Кэрролла разработалианкету для генеральных директоров компаний, которая содержала 20 утверждений из областиКСО фирмы, оцениваемых по 10-балльной шкале [Aupperle et al., 1985, p. 455–456]. В качествепоказателя бизнес-эффекта авторы использовали краткосрочную (1 год) и долгосрочную (5 лет)доходность активов (ROA).
Статистически значимой связи между результатами КСД,основанными на данных анкет, и доходностью активов обнаружено не было. Несколько позже в1989 г. К. Опперле и Д. Ван Фам продолжили и расширили это исследование, сопоставляя данныеКСО с расширенным набором финансовых показателей [Aupperle, Van Pham, 1989, p. 263–274].П. Кохран и Р. Вуд в 1984 г. использовали для оценки эффектов КСД репутационные индексыМосковица и изучали их взаимосвязь с финансовой результативностью на основе линейнойрегрессии [Cochran, Wood, 1984, p.
49–50].Очень популярным методом оценки в эмпирических исследованиях оказался рейтингFortune «Наиболее уважаемые американские компании» («America’s Most Admired Companies»).Данные ежегодного анкетирования высшего менеджмента компаний, независимых директоров ифинансовыханалитиковповосьмиизмерениямрепутацииактивноиспользовалисьисследователями в 1980—1990-х гг.19 Дж. Гриффин и Дж Махон (1997) использовали не толькорейтинг Fortune, но и индексы KLD, показатель выброса токсичных отходов и степеньвовлеченности компании в филантропическую деятельность (индекс щедрости) [Griffin, Mahon,1997, p. 18].
Индексы KLD использовались и в исследовании С. Уоддока и С. Грейвза (1997). Приэтом бизнес-эффект измерялся практически так же, как и в предыдущем исследовании, — сиспользованием показателей доходности активов, доходности акций и доходности продаж[Waddock, Graves, 1997, pp. 307–310].См., например, [Aupperle, Carroll, Hatfield, 1985; Wokutch, Spencer, 1987; McGuire, Sundgren, Schneeweis, 1988;Herremans, Akathaporn, McInnes, 1993; Simerly, 1994; Brown, Perry, 1994, 1995; Preston, O’Bannon, 1997; Stanwick,Stanwick, 1998; Heinze, Sibary, Sikula, 1999].
Некоторые из исследователей (Дж. МакГуаэр, А. Сандгрен иТ. Шнивайс; И. Херреманс, П. Акатапорн и М. МакИннс; Р. Зимерли и др.) подчеркивали необходимостьсопутствующего использования показателей, связанных с оценкой риска (чему позже была посвящена специальнаястатья М. Орлицкого и Дж. Бенжамина).1967Российские исследования, построенные на анкетировании компаний и использованиифондовых и авторских рейтингов, появились со значительным опозданием — только в 2000х гг.Например, в работе А. Гизатуллина, затрагивающей вопросы оценки КСД, в качестве методаоценки используется авторская выборка показателей индексов группы KLD [Гизатуллин, 2007].В.А. Бахметьев определяет рейтинг социальных инвестиций промышленных организаций черезсоставление информационных карт социальной ответственности на основе открытых источникови предоставляемой компаниями информации [Бахметьев, 2009].
Рейтинги и интегральныепоказатели КСО, социальных инвестиций или уровня социальной активности были такжеиспользованы в работах Д.А. Котлярова (2006), К.А. Руденко (2006), Е.Е. Финько (2010),А.Н. Гиренко-Коцуба (2010), О.Е. Николаевой (2010).Однако основная проблема оценки, основанной на различных индексах и рейтингах,заключается в том, что исследователи фактически не обладают информацией о КСД компании.Они вынуждены довольствоваться данными, уже интерпретированными менеджментомкомпании, а затем рейтинговым агентством. Результаты оценки эффектов, полученные спомощью индексов и рейтингов, утрачивают свою достоверность и, что еще важнее, онипрактически бесполезны для управления оценкой КСД непосредственно компаниями.Скептицизм в отношении чрезмерного использования в оценке индексов и рейтингов,отражающих в первую очередь репутацию компании, можно проследить и в работах некоторыхавторов [Godfrey, 2005; Van der Laan et al., 2008].С начала 2000-х гг.
количество работ, посвященных анализу связи экономическихрезультатов деятельности организации с ее активностью в области КСО, значительноуменьшилось (хотя в России такие исследования, наоборот, стали с запозданием появляться[Чулакова, Вертакова, 2014; Налетова, Левыкина, 2014]. Снижение интереса исследователейобъясняется тем, что в течение двух предыдущих десятилетий уже было проведено огромноеколичество подобных исследований, которые выявляли и положительную, и отрицательную, инулевую взаимосвязь. Несмотря на то, что в большинстве случаев исследователи выявлялиположительную корреляцию, окончательного согласия в этом отношении до сих пор ненаблюдается. Кроме того, многие критики приходили к выводу, что «любая наблюдаемаякорреляция между метриками КСО и финансовой результативностью может быть следствием какдействительной взаимосвязи… так и просто неправильного измерения КСО» [Chatterji et al.,2007, p. 2–3].Дальнейшее клонирование аналогичных исследований не имело серьезных перспектив,поэтому фокус стал постепенно смещаться к двум вопросам:681) изучение природы взаимосвязи КСО с результативностью компании через определениевклада КСО в конкурентоспособность компании [Vilanova, 2008; Stephenson, 2009;Wang, 2009; Jin, Drozdenko, 2010];2) анализ влияния различных заинтересованных сторон на эту взаимосвязь [Davenport,2000; Barnett, 2007; Bertels, Peloza, 2008; Van der Laan et al., 2008; Peloza, Papania, 2009].Так, А.
Стефенсон утверждал, что реализация КСД приводит к появлению конкурентныхпреимуществ, которые, однако, могут быть достигнуты только через интеграцию КСО во всеаспекты деятельности организации. При этом решения на всех уровнях должны иметь сильнуюэтическую подоплеку даже в турбулентных обстоятельствах [Stephenson, 2009, p. 255].Исследование японских компаний, предпринятое И. Вангом, показало, что ценностныеориентации в области экологического менеджмента, управления человеческими ресурсами,решения глобальных проблем и содействия предпринимательству не оказывают прямоговлияния на финансовые показатели, но усиливают долгосрочный потенциал финансовой инефинансовой результативности [Wang, 2009, p.
9]. Исследование К. Джина и Р. Дрозденкоподтвердило, что социально ответственные организации получают преимущества в видеувеличения доли рынка и прибыльности, а также определенные нефинансовые эффекты,выраженные в преданности сотрудников, организационной эффективности, удовлетворениипотребителей и успешном внедрении новых систем работы [Jin, Drozdenko, 2010, p.
356].Как справедливо отметил Дж. Пелоза, «определение взаимосвязи между КСО ифинансовой результативностью необходимо, поскольку менеджеры балансируют ожиданиязаинтересованных сторон в отношении социальной ответственности и требования достиженияфинансовых результатов» [Peloza, Papania, 2009, p. 169]. Г. Ван дер Лаан и соавторы высказалианалогичную точку зрения, заметив, что «вопрос взаимосвязи корпоративной социальной ифинансовой результативности не может рассматриваться без анализа взаимоотношенийкорпораций с различными заинтересованными сторонами, которые по-разному оцениваютосновные измерения КСД» [Van der Laan et al., 2008, p. 299].
Однако «в продолжающихся дебатахо взаимосвязи КСО с финансовой результативностью очень редко поднимается вопрос оконкуренции заинтересованных сторон за внимание фирмы, приоритезации заинтересованныхсторон и последствиях игнорирования их конфликтующих требований» [Barnett, 2007].Средиколичественныхисследований,вкоторыхавторыпостаралисьучестьразнообразные ожидания групп заинтересованных сторон, можно отметить работу Т. Давенпорт,предложившей в качестве критерия оценки КСД 20 принципов корпоративного гражданства. Вних, наряду с этичным поведением бизнеса и обязательствами по отношению к окружающейсреде, отражались обязательства перед заинтересованными сторонами [Davenport, 2000, p.
213–69217]. Схожая идея прослеживается в работе Д. Теркера, который предложил использовать анализсоответствия компании 42-м положениям, отражающим социально ответственную позицию[Turker, 2009, p. 416–423]. Однако сложность использования разработанных Т. Давенпорт,Д. Теркером и другими авторами методов, основанных на опросах соответствия, заключается вкрайней субъективности оценивающих компанию респондентов. Такой метод полезен с точкизрения картины воспринимаемой различными заинтересованными сторонами КСД, но малоговорит о ее реальных эффектах. В целом не столь давно поднятый вопрос о разной роли группзаинтересованных сторон в генерации ценности для компании и их различных представлениях отом, как оценивать социальную ответственность организации, требует более основательногоизучения.
И, вероятно, в ближайшие годы стоит ожидать увеличения количества научных статей,посвященных этой теме.Неоднократно предпринимались попытки комплексного анализа выборки проведенныхисследований, которые позволяли делать общие выводы о достигнутых результатах, а такжедостоинствах и недостатках используемых исследователями подходов к оценке. Первый такоймета-анализ принадлежит Р. Алдагу и К. Бартол [Aldag, Bartol, 1978]. Далее по мере накопленияэмпирических исследований появлялись и новые попытки их объединенного анализа, наиболеемасштабными среди которых стали работы [Griffin, Mahon, 1997; Wagner et al., 2001; Margolis,Walsh, 2003; Orlitzky et al., 2003; Allouche, Laroche, 2005; Salzmann et al., 2005; Wu, 2006; Margoliset al, 2007].
Резюмируя вышеописанные исследования и их статистический анализ,представляется возможным выделить наиболее популярные фокусы эмпирических исследованийэффектов КСД (см. табл. 2).При этом разные заинтересованные стороны по-разному трактуют «успешность» фирмыи условия, при которых ее деятельность можно считать эффективной. Соответственно, вэмпирических исследованиях методология оценки эффектов КСД зачастую выбирается взависимости от того, к какой группе заинтересованных сторон относится субъект оценки.Инвесторы, акционеры, существующие и потенциальные бизнес-партнеры предпочитаюториентироваться на рыночные показатели, менеджеры и сотрудники — на данные годовыхотчетов.
Что касается потребителей, то большинство из них субъективно оцениваютэффективность действий компании по развитию и поддержанию взаимоотношений с ними, и, чтонеудивительно, такую оценку труднее всего предсказать. В связи с этим, различие в критериях,отмеченное в исследовании М. Орлицкого, приводит к мысли о том, что универсальнуюметодологию подобрать достаточно сложно, ведь ожидания по отношению к деятельностифирмы могут быть не просто различны, но противоположны друг другу, и где одни видят успех,другие диагностируют однозначный провал.70Табл. 2.
Основные фокусы эмпирических исследований эффектов КСДФокус исследованийОсновные работыСамооценка компаний(анкетирование, интервью)[Aupperle et al., 1985; Aupperle, Van Pham, 1989;Jin, Drozdenko, 2010;. Чулакова, Вертакова, 2014]Содержательный анализ открытыхисточников информации о КСД[Abbott, Monsen, 1979; Налетова, Левыкина, 2014]Репутационные индексы и рейтинги,в т.ч.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
