Диссертация (1149043), страница 22
Текст из файла (страница 22)
Но за этим словечком не бьется большеничего истинного, оно больше не показывает, какую идею, какое представлениеимеет человек о ценности собственного “Я”»150.Речь идет об одной из самых основных, возможно, принципиальныххарактеристик современного нигилизма, где единичность, индивидуальность, безсомнения, обладают большой важностью, но эта характеристика в своемосновании абсолютно лишена реального содержания. Джуссани всю свою жизньборолся против сведения к ничтожеству, во-первых, человеческого «Я», а затем ивсей окружающей нас реальности, и его величайшей заслугой является то, что онвновь пытается привлечь внимание европейской аудитории к проблемамонтологии, которая касается сущности бытия социума и человека.
Более того, егопонимание той небрежности, с которой человек воспринимает себя, со временемусиливается и выливается в точную и одновременно страшную формулировку:«эффект Чернобыля». На Западе события, происшедшие в СССР в 1986 году,оказали огромное воздействие на общественное сознание. Исходя из этого,Джуссани сравнивает чернобыльскую трагедию с поистине катастрофическимсостоянием, в котором оказалось восприятие современным молодым поколениемсобственной личности и индивидуальности: «Сегодняшняя молодежь словно вся149150Giussani L.
Alla ricerca del volto umano. P. 22Там же. P. 10.101заражена радиацией Чернобыля: организм по своей структуре такой же, какраньше, но динамика его меняется. Это подобно физиологической мутации»151.Повторим, что здесь он находится в смысловом единстве с самыми тонкимиумами современности, которые заявляют о тревоге, беспокойстве и трудностяхбытия человека XX и XXI веков. Говоря о характеристиках модернизма ипостмодернизма,заметим:бесспорнымичертамисовременногочеловекаявляются, по крайней мере с конца прошлого столетия, непостоянство инепрочность, фрагментарность и упадок, что писатели, художники, философы исоциологи по-разному воспринимают и оценивают. Если оценки этого состояниямогут варьироваться, есть один неоспоримый факт: наиболее распространенноесостояние людей нашего времени – это некая глобальная неуверенность.
Онапроявляется «как восприятие хрупкости психологического уровня, так и результатэндемической неопределенности экономического, социального и политическогоуровней»152. Более того, надо сказать, что личность, переживающая такоеположение вещей и не способная обрести себя в мире, часто описывается какшизофреническая – не в узко медицинском смысле, но в смысле фрагментарностисуществования и отсутствия глобальных планов на будущее. Такая установка наэфемерное, преходящее, на деконструкцию, которой дышит вся современнаякультура, предполагает, в свою очередь, невозможность наделить силой мысльили действие.Джуссани не случайно опирается на такого ученого, как Аласдер Макинтайр,подчеркивая особенности существующего положения вещей: «Понимание иощущение “Я” трагически запутано в нашей цивилизации <…> Макинтайр водной из своих книг описывает ситуацию в терминах, которые приводят кмрачным выводам.
Социальные трудности, замечает он, сегодня проистекают изфакта разделения человеческой жизни на множество фрагментов. Культуранынешнего общества создает образ человека как скопления обрезков и обломков<…> Результатом такого культурного и психологического поведения является151152Giussani L. L’io rinasce in un incontro (1986–1987). – Milano: Rizzoli, 2010.
P. 181.Belloni E., Savorana A. Una certezza per l’esistenza. – Milano: Rizzoli, 2011. P. 42.102дробление любой структуры на фрагменты, разбросанные по земле и воюющиедруг с другом. Как после ужасного землетрясения, нет больше ни домов, ниселений: есть только груды камней, куски стен, “великие руины”, о которыхговорил еще Данте»153.Широко известно определение, которым шотландский ученый открывает свойсамый известный труд «После добродетели. Исследования теории морали»154:существующий язык морали есть не что иное, как бесформенная совокупностьфрагментов; такое разделение и измельчение является результатом настоящейдуховнойкатастрофы,котораяпоразиламноговековоенаследие.Неограничиваясь чистой моралью, но рассматривая кризис как антропологический,Джуссани, как и Макинтайр, занялся историческим анализом пути, которыйпривел человека к такой ситуации155. Макинтайр считает, что первые признакиэтого разлада появились в эпоху Просвещения. Итальянский мыслитель относитих еще ко времени Возрождения с его новым пониманием человека: «В историичеловечества была эпоха, когда в человеке возникло и упрочилось притязаниестатьмерой,аследовательно,господиномсуществующегомира<…>Предпринимались попытки поставить само достоинство и ценность человека взависимость от этих возможностей и счастливого исхода усилий властвовать,господствовать над сущим»156.
Позже мы обратимся к большому количествуматериалов, которые в исследованиях Джуссани касаются непосредственнорационализма, но отметим то, что от такой позиции остается в наши днинезыблемым:властькаксила,предпринимающаяпопыткиотчуждениячеловеческой природы. Джуссани определял это также в евангельских терминахкак влияние «мира» и указывал на него как на главного врага формированиячеловеческой личности.
«Мы должны отчетливо понимать: цель власти состоитименно в том, чтобы умалить личность. Нет необходимости уничтожать ее (как153Giussani L. Un avvenimento di vita cioè una storia. – Milano: EDIT, 1993. P. 476–477.Макинтайр А. После добродетели. Исследования теории морали. – М.: Академический Проект; Екатеринбург:Деловая книга, 2000. С. 384.155Giussani L.
Il senso di Dio e l’uomo moderno. La “questione umana” e la novità del Cristianesimo. – Milano, BibliotecaUniversale Rizzoli, 1994.156Giussani L. Alla ricerca del volto umano. P. 11.154103поступали нацистские или марксистские вожди), но именно, по крайней мере наЗападе, умалить ее. Власти достаточно, чтобы личность забыла о себе и неподнималась до критики»157. Трудно дать современной власти исчерпывающееопределение, поскольку она может принимать различные формы, но отчетливовидно ее желание свести человека и реальность к тому, что она сама считаетнужным, ограничив или прервав всякое отношение личности с трансцендентным.В этом смысле в словаре Джуссани часто встречается многозначительноевысказывание: «Разум – мера всех вещей».
Именно попытки рассудка измерить,заключить в свои мерки реальность, устраняя стремление к таинственному,родственному человеческой природе, находится у истоков явления, называемоговластью. Так, именно она, подчиняя человека себе, проявляется также в формепредвзятых мнений, которые проникают в общекультурную ментальностьевропейского человека, и он сам не замечает, что, в конце концов, с нимпроисходит. Это способы взаимодействия с реальностью, которые основываютсяна позиции предельной закрытости и состоят в основном из совокупности мненийи впечатлений, воспринятых некритически и считающихся бесспорно истинными.По существу, через их посредство жизнь заключается в абстрактные схемы, ичеловек теряет возможность войти в отношения с реальностью во всем еебогатстве.Однако остается один парадокс, о котором необходимо упомянуть.
Винтересном эссе о концепции авторитета у Джуссани, входящем в книгу,посвященную итальянскому священнику, А. Морину и А. Макинтайру и их идеевоспитания, М. Фейлес подчеркивает видение власти у Джуссани как врага «Я»,«Я» живого и сознательного. Но именно по мере углубления в подобную критикудля современного менталитета, старающегося ошибочно отождествить власть иавторитет, возникает парадокс. «И все же, несмотря на страстную защиту “Я”, егодостоинства, его бесконечной ценности против любой попытки властиперемолоть его в мехах своей машины, для Джуссани истинным остаетсяследующее: <...> чтобы быть действительно свободным, “Я” парадоксальным157Giussani L. L’io, il potere, le opere.
Contributi da un’esperienza. – Genova, Marietti 1820, 2000. P. 41.104образом должно “зависеть”, “следовать”».158 Критика власти, естественно, неподразумевает утверждение автономии, отсутствие связей и отношений, как частосегодня позиционируется человеческая свобода. Для Джуссани альтернативатакова: или определенный идеал автономии, который абстрактен и прячетскрытое порабощение властью, которое иногда Джуссани определяет словом«мода», или зависимость от Бога как самая непосредственная онтологическаяистина сотворенного человека.
Эту зависимость, как мы уже видели, культураВозрождения и то, что за ней последовало, стремятся отрицать, доходя досегодняшнихрезультатов:распространившегосянигилизмавкачестведоминирующего жизнепонимания.2.1.4 Резюме по данному параграфуС целью предельно кратко сформулировать то, что мы пытались выявить в этомпараграфе, подчеркнем два момента.- Для христианской Традиции Христос, и, следовательно, христианство,приносят человеку человека: Джуссани четко выражает этот парадокс: «СИисусом в мир входит откровение о личности, и именно страсть к ней делаетИисуса пламенным вестником уникальной и полной зависимости каждогоотдельного человека от Отца»159.
В этом плане автор вполне верен Традиции, но вто же время он отличается экзистенциальным подходом к этой христианскойантропологии, что привело его к выбору оставить многообещающую карьерутеолога и начать воспитательный труд с молодежью.- В современной ситуации, как нам представляется, человек пренебрегаетсобственным «Я»: в общепринятом понимании это слово означает не более чемпреходящее чувство и эфемерное состояние сознания. Все это тесно связано снеспособностью или трудностью понять и принять христианство как оно есть:возможность для человека стать самим собой. Христианство сводится к158Feyles M. L'autorità autorevole.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
