Диссертация (1149043), страница 23
Текст из файла (страница 23)
// Sperare nell'uomo. Giussani, Morin, MacIntyre e la questione educativa. – Torino:Società editrice internazionale, 2009. P. 86.159Giussani L. All’origine della pretesa cristiana. P. 108.105формализму и морализму (в том числе и внутри самой Церкви) или кневыносимому подавлению свободы.Если ситуация, в которой живет современный человек, такова, как он может непотерять себя самого? И здесь мы возвращаемся к вышесказанному и глубжеопределяем«существование»какдоминирующуюхарактеристикумыслиДжуссани.
Если представление о человеке находится на онтологическом уровне(образ Бога) и вместе с тем прочно спаяно с исторической, культурной,эпохальной реальностью (пренебрежение «Я»), такой же является и возможностьосвобождения личности: не вне времени, не в предложении новых принципов иаксиом, не в правильных, но не влияющих на реальную жизнь размышлениях.Освобождение – в новой возможности живой встречи. И здесь мы вновьприходим к простому и четкому определению Ратцингера, которым мы началиглаву, где немецкий богослов утверждает, что истинным и подлинным центромжизни Джуссани является встреча со Христом. Слово «встреча» наполненаэкзистенциальностью, это возможный ответ на выраженную Ратцингеромпотребность не сводить видение человеческой личности к простому уровнюсубстанции, как у Боэция, а развивать категорию существования.Сейчас мы попробуем показать, каким образом Джуссани собственной жизньюи творчеством препятствовал некоторой «узости» антропологических тенденцийзападноевропейского христианства, создавшей множество проблем внутриКатолической церкви.
Начнем с того, что мы только что видели, сэкзистенциальности центрального для творчества Джуссани слова: встреча.«Человек обретает себя в живой встрече, <…> в столкновении с кем-то, ктопривлекает его, <…> заставляет его задуматься о том, что есть, существует егосердце и все, что его составляет, все потребности, которые его составляют»160.Переходя к следующему параграфу, в котором следует осветить центральнуюкатегорию концепции Джуссани, то есть опыт, мы считаем крайне значимым неразделять философию и жизнь, как было уже показано в связи с эпизодом в160Giussani L. L’io rinasce in un incontro ... P. 182.106поезде. Поэтому мы начнем с события, в котором формируется новый этапнашего дискурса.2.2 Экзистенциальность: категория опытаВ этом параграфе мы намерены показать, как Джуссани описывает решающиймомент своей жизни, то, что он называет «один прекрасный день», ту встречу соХристом, которую Ратцингер полагает центром его жизни.
Здесь уже «взародыше» определяется унитарность веры с жизнью, присущая Традиции ОтцовЦеркви.НеобходимостьпроницательнымитакогопредставителямиобъединенияКатолическойощущаласьцеркви,самымикак, например,А. де Любаком, что уже было рассмотрено нами в первой главе. Этот момент сталнастолько решающим в развитии мысли Джуссани, что он постоянно говорит онем как о «парадигматическом эпизоде». По нашему мнению, в этом, воригинальной и экзистенциальной манере, проявляется и разъясняется ядрохристианской антропологии: человек, сотворенный по образу Бога, и Христос какновый и окончательный Адам.
В понимании Джуссани, это означает, что вовстрече со Христом человек, уже существующий в качестве творения, осознаетсебя самого, чувствует себя самим собой, чувствует беспредельность своихустремлений и, как никогда раньше, начинает понимать, из чего соткана егоприрода: жажда и открытость красоте, счастью, справедливости, добру, ккоторым он стремится, но не может дать их себе самому. «Встреча как таковая непорождает человека (порождает человека Бог, дающий ему жизнь черезпосредство отца и матери), но именно во встрече я замечаю себя самого, во мнепробуждается “Я”, или “человек” <…> Человеческое “Я” словно вырывается иззаточения в своей собственной скорлупе, поднимается из могилы, встает из гроба,из своей первоначальной закрытости – Человек будто воскресает <…> Он словнорождается; да, он рождается не в этот миг, и все же во встрече он осознает себя ипотому рождается как личность»161.161L. Giussani.
L’io rinasce in un incontro ... P. 206–207.1072.2.1 «Один прекрасный день»Для Джуссани это «рождение», эта встреча со Христом произошла всеминарии. Встреча характеризуется двумя, хоть и четко отличающимися, но всеже нераздельными факторами, обосновывающими опыт и труды Джуссани.Первый – это открытие «Я» через почитание Джакомо Леопарди, итальянскогопоэта первой половины XIX века. Второй – христианство как факт, что Джуссаниоткрыл для себя в комментариях к первой главе Евангелия от Иоанна, которыемолодой семинарист услышал на лекции. В странном сочетании одного изгениальнейших итальянских поэтов, которого многие считают воплощениемпессимизма, и нескольких фундаментальных страниц христианства нет никакогопротиворечия;возможно,здесьмынаблюдаемнекийпарадокс.Вдействительности же это истинное прозрение, где выражается истиннаякатолическая концепция антропологии и подлинный ответ на дуализм,искажающий саму же эту концепцию и, как мы уже видели, выражающийся вдвухуровневой теории, согласно которой существует исключительно естественнаяцель человеческого существования и существует особая, сверхъестественная цель,нуждающаяся в отношениях с Богом.Начнем с первого фактора «прекрасного дня» – почитание Джакомо Леопарди(1798–1837).
В 13 лет Джуссани прочел все труды знаменитого писателя, которыепотрясли его до глубины души. Напомним, что Леопарди был не только поэтом,но также философом, прозаиком, филологом и языковедом. Его относят к числувеличайших итальянских писателей. Центральной темой его творчества являетсянесчастье, неизбежно присущее человеческому существованию по законуприроды. Джуссани всегда характеризует эту встречу с Леопарди как решающийфактор своей жизни. В многочисленных воспоминаниях о том времени он говорито «месяцах бегства», и в этом легко угадывается глубокое внутреннее потрясение.Джуссани находит в себе те же общечеловеческие факторы, которые выражаютсяв желаниях, мыслях и вопросах Леопарди, касающихся смысла вещей, любви,разочарования, опыта боли… Джуссани наизусть цитирует «Песни» поэта исохраняет эту привычку на всю жизнь.
Как же возник этот глубокий внутренний108контакт с писателем? «Речь идет о человеческой проблематике, выражаемойЛеопарди в вопросах, нуждах и стенаниях, которые Джуссани чувствовал какнезаживающую рану»162. Кроме того, тревога проистекает из того, что он впервыеощутил в себе самом нигилистическое отношение современного человека креальности. Леопарди, с одной стороны, эксплицирует вопросы, существующиево все времена, а с другой – постоянно пытается их отрицать, провозглашаятщетность всего сущего. Юный Джуссани не бежит от этой «встречи-схватки»,раскрывающей ему собственную человечность, и начинает понимать, чтоединственная возможность обрести радость должна иметь отношение именно кэтой человечности, выражающейся в стремлении к красоте, справедливости,любви и счастью. Если христианская вера не имеет ко всему этому никакогоотношения, зачем она нужна? Кто тогда Христос? Только лишь формальныйсимвол благочестия?С этими нависшими над ним вопросами он провел три года, пока неожиданнослучился этот «прекрасный день».
Джуссани присутствовал на лекции своегопреподавателя Гаэтано Корти, комментирующего страницы первой главыЕвангелия от Иоанна. Вот как сам Джуссани рассказывает о том событии, котороесам он определяет как самый решающий момент его жизни.«Я был юным миланским семинаристом, честным, послушным, примернымюношей. Но <…> перед искусством люди должны испытывать потрясение, а непочтение.
Искусство, если оно остается истинным творчеством, то есть остаетсяжизнью, нуждается в людях потрясенных, а не в людях почтительных <…> Камюпишет в своих “Тетрадях”: “Не своими стараниями человек становится великим –величие приходит по благодати Божией, как прекрасный полдень”. Для меня всепроизошло неожиданно в тот прекрасный день, когда преподаватель лицея (тогдамне было 15 лет) прочитал и прокомментировал первую главу Евангелия отИоанна <…> “Слово Бога, то есть то, чем все стоит, стало плотью, – сказал он. –Красота стала плотью, доброта стала плотью. Справедливость стала плотью,162Carbajosa I.
Il desiderio di bellezza e la Bellezza rivelata. // Elisei M. Il mio amico Leopardi. – Castel Bolognese: Itaca,2014. P. 127.109любовь, жизнь, истина стали плотью, и бытие уже не пребывает в гиперуранииПлатона – оно стало плотью, стало одним из нас”. В тот момент я вспомнилстихотворение Леопарди “К своей донне”.
Этот гимн посвящен не одной из еговозлюбленных, но внезапному открытию на пике жизни, затем угасшей: влюбимой женщине он искал высшее, что проявлялось, что начиналось в ней, но еепревосходило. <…> В тот момент я подумал, что мольба Леопарди была просьбойо событии, которое уже произошло 1800 лет тому назад, о котором Иоаннвозвестил: “Слово стало плотью”».163 Итак, здесь идет речь еще об одном факторе«одного прекрасного дня». Этот фактор выходит за рамки «Я». Он не зависит от«Я», но становится доступным по отношению к «Я» и ему «соответствует», тоесть отвечает его нуждам и желаниям.Эта связь между жаждой, обитающей в человеческом сердце, жаждой жизни, иличностью Христа станет фокусом всего мировоззрения Джуссани. В тот моментбыла заложена основа его антропологической концепции – неразрывная связьмежду человеком и Богом, глубинная сущность теологической формулы,признающей в Христе две природы и тот факт, что Он не был простоонтологическим исключением, но что в Нем становится очевидной природачеловеческой личности, настоящее и подлинное экзистенциальное выражениеобраза Бога.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
