Диссертация (1148969), страница 24
Текст из файла (страница 24)
Основные проблемы феноменологии. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001. С.236.111которая вплетена в текстуру символического и играет не меньшую значимость,чем те фигуры, которые открывают глубину экзистенциальной темпоральности ипостоянногостремлениякпередвижению.Какимобразомописанныесимволические пространства свидетельствуют о забвении и какое значениеданные фигуры имеют для философско-эстетического анализа символизации?Возможность выделять ориентацию на близлежащее в качестве забвенияобъясняется, прежде всего тем, что экзистенция, определенная присутствующимии близлежащими пространствами упускает собственный «конец». Структуравременности, если следовать хайдеггеровской онтологии времени, смещает иприводит в движение экзистенцию, поскольку представляет собой не только«горизонт» возможностей, но и их ускользание, смещение от полного овладенияприсутствующим сущим.
В то время как онтическая ориентация героевПлатонова, определяемых пространством дома, сведена к измерению овладения,силы действия, захвата, приближения. Поэтому герои, прокладывающие пути вЧевенгур стремятся к устранению смерти, то есть всякой возможностивременного предела, проживаемого экзсистенцией в качестве темпоральногоразличия. Онтическая зримость и доступность пространств, лишается измерениявремени, его ускользающей протяженности прошлого и будущего. Все стянуто кблизкому, то есть к доступному, воспринимаемому, пребывающим в безвременьенастоящего. Время, как и пространство, «опустошается» до присутствия,зримость которого свидетельствует о забвении. Тем не менее в символическойхронотопологии Чевенгура, последний остается невозможным хронотопом,недостижимой утопией, содержащей в себе событие смерти, устранение которойстоль желанно для путников дома.
Жест письма, таким образом, отрицаетвозможность окончательного опространствливания времени, поскольку время неграница, которую можно преодолеть.Хронотоп дома выступает скорее в качестве десимволизированного локуса,поскольку дом описывается в категориях, свойственных функционированиюобыденного знака. Несимволичность данного пространства раскрывается черезточки зрения описанных героев, в высказываниях и мыслях которых пространство112схватывается не в онтологических категориях, но остаются ограниченнымионтическойсхемой.Какпоказаланализ онтологическогофундированиячувственности, последняя определяется категорией присутствия только в рамкахонтики, то есть ориентации на близлежащее сущее, подручные цели, закрытыепространства и завершенные пути. Как время, так и пространство такогоотношения не выявляет радикальности человеческой экзистенции, сущностивремени и не затрагивает проблем эстетической чувственности.
Поэтому, напервый взгляд, может возникнуть вопрос относительно интереса эстетическойрефлексии символа по отношению к описанному выше хронотопу дома в текстахПлатонова.Такое десимволизированное пространство, которое в локусе Чевенгураэксплицитно фиксируется Платоновым как лишенное символов, не отменяетсимволичность самого языка. Отказ от использования символа несет на себефункциюнарушениякода,посколькудомдолженнаделятьсярядомэкзистенциальных и священных предикатов, открывающих глубину данногопространства, отсылающего к интимному измерению человеческого. Как мыполагаем, исчезновение символической функции дома, которая открывала быперед нами и открытость человеческой экзистенции, находящейся в постоянномсмещениив результате силывремени,выполняет функцию механизмаавторефлексивности.
В элиминации символического измерения сама рольсимволического поставлена под вопрос, где постановка под вопрос приводит ксимволизации символизации. Иными словами, художественный хронотоп домаотсылает, прежде всего, к самому художественному языку, вбирающему в себянесимволичные пространства.Экзистенциальный пласт таких мест, который отмечался нами в качествегерменевтическогопрочтения,подчиненотсылкексамимпроцессамсимволизации. Поскольку такие персонажи не раскрывают онтологическогоизмерения символа, но только свидетельствуют о забвении измерения, отличногоот присутствующего и близлежащего, постольку они суть эффекты, процессаdifférance, породившего их безжизненные пути. Фигуры забвения, следовательно,113свидетельствуют не только о «брошенности» человека в онтически близкое, но иодновременно, о «брошенности» самого языка.
Данные фигуры необходимы дляавторефлексивного механизма художественного текста, указывающего тем самымна собственную брошенность. Под «брошенностью» языка, о которой пишут М.Хайдеггер и Ж. Деррида, мы понимаем причастность символического знаковому.Мы подчеркивали, что первичная интенциональность символа есть егопричастностькзнаку,которойлишенэкзистенциальныхизмеренийиисчерпывает себя в своей функциональности. Элиминация символа, то естьдесимволизацияуказывающейунаПлатоновазабвение,выступаеткотороеприемомявляетсянеавторефлексивности,столькопроблемойэкзистенциальной, сколько проблемой механизмов символизации. Не толькочеловек ориентирован на забвение различенной структуры времени, носимволическийязыкпроизведенийискусствапричастенвысказыванию,проистекающего из онтически близкого, из присутствия, то есть из того, чтодоступно чувственности.Такая зависимость символического, от собственной «расположенности»191 водномерном, онтически близком пространстве первичной интенциональностизнака, не превращает тем не менее символическое в чистый знак.
Десимволизацияне предполагает полного устранения символического. Данный процесс являетсяприемом «внутри» символического, его способом ставить себя под вопрос.Авторефлексивное вопрошание символического о собственном статусе за счетиспользования фигур забвения, забвения многомерности символа, встраивает втекстуру произведения эффекты и следы. Фигуры забвения суть эффектытопологического пространства, его процесса différance, который ускользнул иустранил себя в артикулированных хронотопах домашнего безвременья.Такие следы, в которых человек начинает «…располагаться уже награницах расчеловечивания»192, следует усматривать действие символического191В данном контексте мы используем понятие Хайдеггера М., используемое им, например, в «Бытии и времени»как «модус расположенности».
– Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997. С. 197.192Грякалов, Н. А. Жребии человеческого. Очерк тотальной антропологии/ Н. А. Грякалов. – СПб.: ИздательствоСанкт-Петербургского университета,2014. С. 220.114механизма différance. Différance уже не присутствует в десимволизированныхпространствах дома, но оставило свои следы на поверхностях бездвижных вод,протекающих вдоль дорог, ведущих к домам.Именно в такого рода художественных эффектах, заявляет о себе особаяэстетика «памяти» символа: в хронотопе дома «удерживается» принцип работыdifférance как всегда уже забытого процесса символизации.
Удержание, однако, недолжно быть понято в качестве своего рода силы, овладения и выведения на свет,поскольку процесс différance, его топологическое пространство развоплотилось всобственных следах, свернув измерение глубины и полностью устранив ее наповерхности. Поэтому символическая память представляет собой своего родапрактики «забвения», не-удержания, невозможности иметь дело с собственнымпространством как-то иначе, кроме как с его отсутствием, исчезновением изхудожественного пространства.Бездвижные тела героев, ограниченных пространством домов, отсылают ктакому положению символа, когда от следа «…не остается даже следа»193.Символическое,такимобразом,задействуетнашучувственностьвеевозможности иметь дело с исчезнувшими процессами высказанных ландшафтов,открывающих не только вопрос о гранях человеческого, но и о пределах самойчувственности.
Философско-эстетическое исследование процессов символизациистановится возможной даже там, где нет ни человека, ни конкретных символов,поскольку движение самой символизации невозможно ни остановить, нипреодолеть. Принимая во внимание, самоустранение différance, на котороеуказывают фигуры героев дома, описанных выше, необходимо вновь подчеркнутьнегативность чувственности, задействованной в процессах символизации.Символическое из своего процессуального пространства-времени производитследы, прочерчивает в порядке высказываний, предоставляет место человеку иего возможности потерять собственное место.
То, откуда производится человек,193Деррида Ж. Ousia и gramme. Примечание к одному примечанию из „Sein und Zeit“// Деррида Ж. Поляфилософии. М.: Академический проект, 2012. С. С. 93.115многоразличие хронотопов, определяющих его позицию не дано, нокак бы«собрано» внутрь символического, не имея возможности быть представленным.Послерассмотрениясимволикидома,необходимообратитьсякфилософско-эстетическому анализу символизации второго типа пути, который мыназвали поиском-блужданием. Как мы полагаем, именно данный вид пути нетолько вбирает в себя все остальные типы пути, но и в полной мере реализуетмеханизм откладывания как функцию механизма différance.3.
3. Символическая хронотопология далиПервый тип пути задавался пространственно-временной оппозицией дом –дорога, в которой дорога находилась в подчиненном отношении к дому, болеенасышенному по своей символической значимости. На онтологическом уровнетакому различию топосов соответствовало изображение пространства и временичерез категорию присутствия. Персонажи произведений Платонова, реализующихв своем движении второй тип движения как блуждания и поиска, могут бытьопределены через хронотопологию дали-близи. Взаимодействие данных двухсимволических хронотопов на онтологическом и экзистенциальном уровнесимвола может быть определено термином «откладывание». В предлагаемомпараграфе мы обратимся к смещению в оппозиции дом – дорога к роли хронотопадороги.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
