Диссертация (1148969), страница 23
Текст из файла (страница 23)
Среди культурологических и философских исследований, посвященных пространству домаследует выделить следующие: Демидова, О. Р. Бездомность как дом .//Философия российской телесности / Отв.ред. К. С. Пигров. СПб : Изд-во СПбГУП, 2009. С .345-347; Марков Б.В.
Бездомность человека в постсоветскомпространстве // Человек постсоветского пространства: Сборник материалов конференции. Выпуск 3 / Под ред. В.В.Парцвания. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2005. С. 324-350; Марков Б.В. Храм и рынок.Человек в пространстве культуры. Спб.: Алетейя, 1999. 304 с.; Разова Е.Л.
Дом. Экзистенциальное пространствочеловека. // Vita Cogitans: Альманах молодых философов. Выпуск 1. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2002. С.206-220;Суханова М.А. Дом как модель мира // Дом Человека (Экология социально-антропологических процессов).Материалы межвузовской конференции 16-18 марта 1998 года. СПб. 1998. С. 43-51.107внешнее. Такое дробление пространства возможно на основе границы междудомом как внутренним, закрытым пространством и внешним открытым, иногдабезграничным, бесконечным пространством дороги.
граница пролегает междуоткрытым и закрытым пространствами с их особенными темпоральнымихарактеристиками, которые нам предстоит в дальнейшем рассмотреть. Границаявляется «…существенным моментом пространственного метаязыка»184, функциякоторогосводитсяк«…нарушениюнепрерывностипространства,еенедоступности»185. В таком случае, граница выступает показателем внутреннейразличенностихудожественногопространства,егонегомогенности,интенсивности. Границы свидетельствуют о множественности хронотопологии,невозможности свести многообразие локусов и временных измерений кцентральномуисинтезирующемухронотопу.Поэтому,называяпуть«объемлющим хронотопом» прозы Платонова, мы лишь выделяем определенныйтопологический ракурс, который выступает скорее нашей интерпретацией, чемобъективнозакрепленнойединицейзначения.Рассмотримподробнеепространственно-временную характеристику домов в работах Платонова.Граница, полагающая замкнутое и неподвижное пространство домов«…трактуется как помеха в стремлении человека к бесконечности»186, то есть какотрицания пути.
Граница здесь представляет собой не горизонт, а лишь плотностьстены, удерживающей устойчивость домашнего пространства. В соответствии созначимостью замкнутости, ориентации на близость и узость домов, хронотопдороги теряет собственную значимость, он почти исчезает, играя лишьподчиненную роль. В данном отношении, жизненный путь лишь условно носитименование «пути», определяемого бездвижным ландшафтом домашнего покоя.Герои, стремящиеся оставаться в домах или ищущие дома в качестве конечного184Лотман Ю. М.
О метаязыке типологических описаний культуры//Лотман Ю. М. Статьи по семиотике итипологии культуры. Избранные статьи: в 3 т. Таллин: Александра, 1992. Т. 1. С. 387.185Там же. С. 387186Дмитровская М.А. Язык и миросозерцание А. Платонова: дис. ... д. филол. наук: 10. 02. 01. М.: РУДН, 1999. С.23.108пункта прибытия, всецело принадлежит близким и замкнутым пространствам187,теряющим символичность, то есть открытость границы.Символика дома, однако, воплощается не только непосредственно вконкретных хронотопах домов, локусах забвения, но и в совершенно иныхпространствах, которые тем не менее могут быть «прочитаны» как пространствадома. Так, на первых страницах романа «Чевенгур» герой-рыбак, «уходит» подводу в поисках смерти, мыслимой им подобно реальному, близкому, ужеизвестному, «домашнему» локусу.
Нередко такие пути пролегают близ вод,лишенных своей символической и реальной глубины, сверкающие бездвижнойповерхностью, они воплощают тишину безвременья, то есть лишены модусоввремени. Так, Фирс, один из странников, держащих свой путь в селение Чевенгур,«обретает покой прежде Чевенгура», перейдя в воду188, которая становится егодомом. Событие смерти в данных случаях не иное измерение, но располагается втой же плоскости, что и близкое, известное сущее.Сам локус Чевенгура, куда ведут многочисленные дороги одноименногоромана Платонова, может быть обозначен в качестве хронотопа дома, истока.Чевенгур выступает запредельным, едва достижимым, вынесенным на окраинулокусом.
Несмотря на собственную отдаленность, данное место для многихгероев является реальным хронотопом, где каждый может обрести самого себя всо-бытии с другим, реализуя «коммунизм» как форму бытия, в которойпреодолена неизбывная тяжесть времени как темпоральной ограниченности,конечности каждого отдельного индивида. Данный тип дома также подчиняетсебе всякое движение, воплощенное в хронотопологии дороги. Все дорогисворачиваются, собираются к цели, присутствующей всегда уже здесь имыслимой только из близости.
Движение, поэтому, не признается в качестве187Так, герой Прокофий в «Чевенгуре» измеряет узкой мерой устойчивого жилища. Его определенностьприсутствием настолько велика, что, рассуждая о Чевенгуре – особом месте-утопии, в которую ведут все дорогиодноименного произведения Платонова, он видит, что «…Чевенгур стоял под небом как мебель однойгорницы…». – Платонов А. П.
Чевенгур: Роман; Котлован: Повесть. М.: Время, 2011. С. 398. Особенно заметназамкнутость пространства данного типа героев в диалоге странствующего Дванова и оседлого Прокофия.Последний произносит мысль, охватывающую данное пространственное различение: «ты ведь жил на озере, а не вхате, кроме неба тебе не было покрытия, тебе птица вроде родной мухи была». – (Там же. С.
397).188Символическое значение воды было подробно проанализировано в следующем исследовании: Башляр, Г. Водаи грезы: Опыт о воображении материи. M.: Гуманитарная литература, 1998. 268 с.109необходимого, неустранимого, но напротив, оно должно найти собственноезавершение по ту сторону уже известных близких ландшафтов. В этомотношении, мы не имеем дело с хронотопологией пути в прямом смысле слова, носкорее с его противоположностью -с хронотопологией дома, которыйприобретает гротескные черты – даже по ту сторону жизни имеет местопространство, подобное известной губернии.Время в таких местах не проявляет себя, мы не имеем ни следа времени,которое мыслится сходным с препятствием, которое незримо присутствуетнаподобие границы.
Об этом свидетельствует отрицание смерти, которое присущегероям данного типа. Безвременье таких героев деформирует пространство ихобитания, которое теряет символическую многомерность. Согласно структурныммеханизмам символизации, преобладание одномерной плоскости смысловсвидетельствует о метонимической логике пространства, лишенной каких-либодополнительных коннотаций.
Иными словами, в таких пространствах нетпереноса, поскольку дом-исток — это не недостижимая мечта, но реальная цель,дом, к которому устремляются путники.Несмотря на то, что в соответствие со структурным механизмом мыисключаем метафоричность данных пространств, то есть отсутствие «переноса»между различными уровнями, определяющими эстетическую топологию символа,для герменевтического прочтения такая возможность сохраняется. Поскольку,как замечает Левинас, «…обитание – не просто фактичность анонимнойреальностисущества…»189,тогерменевтика«раскрывает»вторичнуюинтенциональность даже там, где имеет место лишь одномерность и смежностьмест в топологии символического пространства пути.
Узость и ощутимостьприсутствия символическом хронотопе дома представляют собой первичнуюинтенциональностьсимволическогознака.Вданномслучае,вторичнаяинтенциональность отсылает к хронотопу дома как к экзистенциальнойнеподвижности, к забвению времени и открытых пространств. Герои домов, не189Левинас Э.
Тотальность и бесконечное// Левинас, Э. Избранное. М. : ИНИОН РАН : Культурная инициатива ;СПб. : Университетская книга, 2000. Т. 1. С. 170.110прокладывают путей, проживая их в «само-забвении»особойэкзистенциальнойхронотопологии,места190и, то есть в забвениивремени,присущихэкзистенции. Особенность так понятого пространства, была проанализировананами на основе онтологической характеристики времени, вносящего постоянноесмещение в позиционность человека.
Вместе с сущностной бездомностью,забывается время и пространство пути, требующего постоянного движения ипоиска, неискоренимой вненаходимости такого сущего, как человек.В онтологическом ракурсе фигура такого человека определена егоотношением к близлежащему, онтическому настолько, что можно утверждать обабсолютном забвении отдаленности, заложенной в структуре экзистенциальноговремени. Следует заметить, что в отличие от онтологии Хайдеггера, для описанияэкзистенциальногопластавлитературныхсимволах,мыисключаемиспользование термина «подлинное» или «неподлинное» понимание времени,пространства.Различиенаподлинностьинеподлинностьвносилобынепонимание в интерпретацию символического пространства художественногопроизведения, которое включает в себя полифонию хронотопологическихракурсов.Какмыуказываливанализеинтенциональныхмеханизмовсимволизации, эстетическая топология выстраивается по принципу, в котором нетиерархии.
Поэтому мы не можем утверждать, что художественное пространстводома, лишенное памяти о времени и о пути, представляет собой неподлинныймодус хронотопологии. В данном отношении, описание таких мест, определенныхзамкнутым на себя близлежащим сущим, через понятие «забвения» в наибольшейстепени соответствует «логике» символического пространства и времени. Втекстах Платонова, как и в любом другом художественном произведении, неможет быть «подлинных» или «неподлинных» хронотопов, поскольку полифонияхронотопологии выстраивается по принципу различия, а не по принципуподчинения.Выше описанный тип героя, символическая хронотопология пути которого,определена онтически понятой близостью, выступает «фигурой забвения»,190Хайдеггер М.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
