Диссертация (1148763), страница 26
Текст из файла (страница 26)
С. 36. 150 116котороезаставляетпротивоположнымнасзачарованноимпульсамкотвечаютнейзапреттянуться.и«Этимтрансгрессия:отталкивает, но зачарованность ведет к трансгрессии» 151 .двумзапретЕсли человекподчиняется только одному из указанных импульсов, игнорируя другой, то вкакой-то момент его можно сравнить с кипящим котлом, с которого вероятнеевсего рано или поздно сорвет крышку. Ярость, которая при этом вырвется, будетнеуправляема, она в наибольшей степени будет близка ярости зверя, а человек вэтом случае впадает в состояние аффекта. При этом нарушение запретов,происходящее в этом состоянии, не имеет ничего общего с трансгрессивнымактом, поскольку человек не осознает, что делает. Именно поэтому трансгрессиянеобходима. Совершение преступления в бессознательном состоянии не приноситудовлетворения, человек впоследствии испытает только стыд и чувство вины,которые могут, выражаясь терминами Фрейда, послужить причинами невроза.
ПоФрейду, невроз образуется в результате противоречий между бессознательнымияростными влечениями Оно и запрещающим Сверх-Я, представляющим собоймораль и законы нравственности. Обязательная ритуальная трансгрессия жеснимаетсчеловекачувствовиныиответственностизасовершениепротиворечащих законам эксцессов в ходе праздника. При этом в периодпраздника запреты не исчезают и не отменяются, они просто приостанавливаютсвое действие на время праздничного разгула. Когда праздник кончится,профанный распорядок жизни будет восстановлен, а пока эксцесс не простодопустим, он обязателен. И если запрет соответствует труду и производству, топраздник, наоборот, представляет собой порядок безудержной траты ресурсов –какпроизводственных,такиэнергетических.Впрофанныйпериодфункционирования общества в социуме происходит накопление ресурсов,потребление же сводится к тому необходимому минимуму, который долженподдерживать эффективное производство.
В сакральный же период, который побольшей части приходится на время праздника, все накопленные ресурсы непросто потребляются без меры, они могут просто уничтожаться в яростном 151Батай Ж. Эротика. С. 536. 117порыве кутежа. Праздничные эксцессы не просто позволяют человеку выплеснутьнакопившуюся ярость с тем, чтобы потом вернуться к трудовой деятельности, ониучаствуют в обновлении природы и общества.
Мировой порядок однажды былустановлен, но в ходе своего существования он подвергается воздействиювремени, которое все истощает, ведет к старению и умиранию, поэтому все сущеедолжно омолаживаться, как это происходит в природе. И если сейчас мировойпорядок существует благодаря правилу и мере, то раньше мир был погружен вхаос. Праздник, таким образом, выступает, с точки зрения Кайуа, какактуализация первых времен мироздания, периода творения. Эксцесс здесьзнаменует собой хаос, который необходим, поскольку из него впоследствии будетустановлен порядок закона, произойдет вторичное сотворение мира. Благодаряпраздничному разгулу в жизнь претворяются те элементы хаоса, которыепослужат средством обновления, праздник оказывается периодом «вселенскогосмешения», отменой профанного порядка: «В этот промежуток, когда коллективоткрывал свои границы для вторжения сил сакрального, обычно запрещенных инесших темную угрозу заражения, первобытный космос как будто восстанавливалсебя как целое через локальную деструкцию, дававшую ему иллюзию новоговозникновения из хаоса» 152 .
Главное правило праздничного периода – этообязанность вести себя вопреки всяким правилам. Это время инверсииобщепринятых ценностей. Но при этом все знают, что когда праздник кончится,все снова станет по-прежнему, и ни для кого не секрет, что такое праздничноенарушение правил не перестает быть кощунством: все осознают, что совершаютзапрещенное каждому в отдельности действие, которое может быть оправданотольковсеобщимучастием,откоторогониктонеможетотказаться.Обновленный мир после такого хаоса снова сможет пребывать в порядке изаконности, вплоть до следующего периода обновления. Таким образом,разнузданная праздничная трансгрессия «укрепляет социальную сплоченность,которая слаба и непрочна и с трудом поддерживалась бы без таких периодическихвзрывов, которые сближают, собирают вместе и делают сопричастными 152 Тимофеева О.
Введение в эротическую философию Ж.Батая. С. 36. 118индивидов, в остальное время почти сплошь поглощенных домашними заботамии сугубо частными делами»153.Празднику как разгулу нередко предшествуют разнообразные религиозныепрактики, праздник в целом есть результат этих религиозных отправлений, будьто похороны или жертвоприношение. Обе эти практики имеют общий исток в томсмысле, что они оказываются, каждый по-своему, нарушением запрета. Смерть,даже будучи естественной, самим своим фактом оскверняет источник жизни ижизненной силы, поэтому необходимо произвести очищение от скверны.Праздничное бесчинство же, выступая как средство обновления, оказываетсялогическим продолжением траурных церемоний. И если праздник – это периодсакрального бесчинства, то жертвоприношение оказывается тем специфическиммногозначным ритуалом, который открывает сакральный мир в движениитотальной трансгрессии запрета убийства.1.2.
ЖертвоприношениеТрансгрессивностьжертвоприношенияочевидна,посколькуонопредполагает непосредственный доступ к смерти, ставшей предметом оченьжесткого запрета. С одной стороны, жертвоприношение выступает как имитациясобственной смерти. Мы уже говорили о том, что любая трансгрессия в своейоснове направлена на получение опыта смерти, который, однако, недоступенчеловеку в его конкретном конечном бытии иначе, чем в эротизме или в смертидругогоживогосущества.Вактежертвоприношения«жертвовательидентифицируется с телом жертвы, чтобы символически пережить собственнуюсмерть»154.
Тот, кто наблюдает за этим зрелищем, испытывает крайнюю степеньужаса, которая говорит ему о том, что такая же бессмысленная смерть ждет и его.Пережитое совместно, жертвоприношение объединяет людей не только в актетрансгрессии запрета, но и в обещании после этого действа неукоснительнособлюдать закон, который единственный встает между человеком и смертью идает ему шанс продлить свое существование. 153 Кайуа Р.
Игры и люди // Кайуа Р. Игрв и люди; Статьи и эссе по социологии культуры. М.: ОГИ, 2007. С. 109. Тимофеева О. Введение в эротическую философию Ж.Батая. С. 47.154 119С другой стороны, жертвоприношение может пониматься как акт дарения, входе которого даримые объекты выводятся из мира вещей, из профанного мира, вобласть сакрального: «Жертвоприношение возвращает в мир сакрального то, чтобыло принижено, профанировано рабским использованием»155. Порядокжертвоприношения выводит жертву из порядка полезности, поскольку вопределенном смысле жертвоприношение есть разрушение, трата, «антитезапроизводства,совершаемогорадибудущего,этопредставляющее интерес лишь в данный момент»истребление156богатств,. При этом саможертвоприношение может иметь условный характер, и жертва не будет в прямомсмысле уничтожена или убита, но она в любом случае больше не будетпринадлежать к миру используемых в труде вещей или вещей, приносящихпользу, поскольку теперь она принадлежит божеству.
В качестве жертвы могливыступать часть урожая, скот, или некоторые специально изготовленные дляэтого предметы, которые выводились из полезного оборота и истреблялись безпользы. Мы говорим «истреблялись» потому, что после ритуала жертва, дажеесли она не уничтожалась в буквальном смысле этого слова, становилась«проклятой частью», тем излишком полезного богатства, которое больше неможет быть использовано в рамках профанного миропорядка.Важно отметить, что изначально жертвоприношение всегда проявляется вформе кровавого заклания человека или животного.
Со временем принесение вжертву человека начинает считаться чем-то отвратительным и неприемлемым, врезультате чего животное становится подменной жертвой, но все-таки именножертвоприношение зверя было первейшей формой жертвования. Этот феноменимеет необычайно глубокие корни. В эпоху первобытности зверь и человек былисродни друг другу, хотя человек и стремился отдалиться от животного. Болеетого, зверь изначально принадлежал к сакральному миру, поскольку представал вкачестве существа суверенного, к которому не были применимы те запреты,которые с самых древнейших времен ограничивали суверенность человека. Зверь 155 Батай Ж. Проклятая часть.
Опыт общей экономии. С. 140.Батай Ж. Теория религии. С. 71.156 120выступал в качестве предка человека, ибо первобытные люди отождествляли себяс каким-либо животным. Лучше всего это видно на примере тотемизма, гдеживотное-тотем выступало прародителем, покровителем, и вместе с темнеуправляемой силой, которой нужно подчиняться, иначе она, не признаваячеловеческих запретов, может излить на людей всю свою животную ярость.Опутав себя множественными запретами и правилами, люди с завистью,смешанной с благоговением и ужасом, смотрели на бесчинство животного,позволяя себе нарушить запрет только в ходе праздника и жертвоприношения,которыевыступаливкачестверазрешенного,обязательногоэксцесса,торжественного нарушения запретов.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
