Диссертация (1148754), страница 5
Текст из файла (страница 5)
9).Отмечается,чтоэтихарактеристикиявляютсянеобходимыми,нонедостаточными, для того, чтобы объект был материальным. В качестве примеров23достаточно упомянуть такие нематериальные объекты, как радуга или тень,которые вполне удовлетворяют всем трѐм свойствам.Следующим постулатом здравого смысла является тот факт, что большуючасть истории вселенной в ней не имели место никакие акты сознания.Соответственно, нет никаких оснований отрицать возможность наступлениятаких же времѐн и в будущем.Последний же постулат Здравого Смысла носит обезоруживающий характерв силу аксиоматичности своей формулировки: предлагается утверждать, что мыдействительно знаем, что все приведѐнные выше постулаты являются истинными.Такой подход, кроме всего прочего, позволяет не включать в рассмотрение сточки зрения философии здравого смысла проблемы существования илинесуществования Бога или возможности жизни после смерти и существованиисознания вне тела.
Здравый смысл по представлениям Мура просто не имеетопределѐнной позиции по подобным вопросам.На этом изложение основных постулатов здравого смысла завершается иавтор переходит к их осмыслению. Среди прочих соображений высказываетсяследующее: кроме материальных вещей и актов сознания во вселенной очевидноесть две такие вещи как пространство и время, не относящиеся ни к первому, нико второму типу из указанных ранее. Правда, при этом уточняется, чтопространство и время в отличие от основных видов вещей несубстанциальны, изчего мы косвенно можем сделать вывод о том, что ментальные акты по мнениюМура в строгом смысле субстанциальны и субстанционально отличны отматериальных вещей. Таким образом, имеет место вполне классическийсубстанциальный дуализм без каких-либо попыток замаскировать его под тот илииной тип монизма: «Таким образом, я полагаю, что материальные объекты впространстве и акты сознания людей и животных на земле действительно24являютсяединственнымиизвестныминамвидамисубстанциональныхвещей»6([57], с.16).Здесь следует еще раз напомнить, что подобное изложение философииздравого смысла было, в свою очередь, началом традиции неореализма – попыткисмотреть на мир трезво через призму ясных категорий и их взаимосвязей впротивовеспредыдущейспиритуалистически-идеалистичскойпозиции,предпочитавшей смотреть на мир в мистическом экстазе и пытавшейся«охватить» его во всѐм всеединстве при «иллюзорных», но неустранимыхвнутренних противоречиях рассудка с его дихотомиями.
А для этого следовалопересмотреть взгляды на природу так называемого «органического единства»противоречащих друг другу тезисов и признать такое положение дел ничем инымкак логической ошибкой, свидетельствующей о несостоятельности той или инойконцепции.Такимобразом,дуалистическаямыпозициядолжныМура,согласитьсякажущаясяснамтем,чтосегодняоткровенносовершеннонеприемлемой и бесперспективной с точки зрения единства и целостностинаучного знания, была в своѐ время весьма прогрессивной. Возможно, нам вкакой-то степени трудно понять, как тезисы «Я думаю также, что у нас нетдостаточного основания утверждать, что каждый физический факт находится впричинной зависимости от некоего ментального факта» ([122], с.147) и «Моеутверждение, несомненно, отличается от взглядов некоторых других философов.Например, я не согласен с Беркли, который считал, что…» ([122], с.146) могли в1925-м году быть важными теоретическими заявлениями.
Но вне учетаобстоятельств контекста наш анализ рискует быть предвзятым и историческинеоправданным.Разумеется,самМурпрекраснозналосуществованиипозиций,альтернативных его философии здравого смысла и кратко их охарактеризовал в6Непретендуявышенадословнуюточностьперевода, приведѐмздесьпервоисточникворигинале: «I hold, that is to say,that material objects in space, and the acts of consciousness of men and animals on the earth, really are the only substantialkinds of things known to us».25своей лекции под общим названием «скептических» - то есть тех, которыеутверждают, что далеко не всѐ, что полагает существующим здравый смыслдействительно имеет место быть.Первая версия скептицизма сомневается относительно существованияматериальных объектов: они, возможно, действительно существуют, а возможнои нет.
Главное - мы этого не знаем и не можем знать наверняка. Вторая версиясомневаетсявсуществованииментальныхактоввнепределовнашегособственного сознания. И снова: ключевой момент – мы не можем что-либо знатьпо этому вопросу наверняка. Азначит, «единственныйсубстанциальныйвидвещей,осуществованиикоторых может знать всякий субъект – это его собственные актысознания»7([57], с.19).Что показательно, версия «скептицизма» по поводу субстанциальностисобственных ментальных актов субъекта Муром среди допустимых нерассматривается вовсе.Зато без критики различных версий абсолютного идеализма не обошлось и вэтот раз. Имелась в виду позиция, согласно которой вообще ничто (ниматериальные объекты, ни отдельные сознания, ни пространство, ни время) неявляются существующими в том смысле, в каком это представляется ЗдравомуСмыслу.
Здравый Смысл – есть воплощение иллюзий, в которых пребываетвсякий отдельный субъект, в то время как подлинная реальность имеет совсеминую природу и структуру. О том, что это может быть такое, имеется несколькоразличных спекулятивных теорий, которые Мур не считает необходимымразбирать в подробностях. Важнее то, что в конечном итоге он предпочитаетостаться на позициях Здравого Смысла (подробнее см. «В защиту здравогосмысла»[122]).Итак, теперь на фоне описанной выше дуалистической картины Здравогосмысла мы готовы впервые встретиться с понятием чувственных данных.7«The only substantial kind of thing which any man can know to be in the Universe is simply his own acts ofconsciousness».26Возникают они из следующего важнейшего вопроса философии: как мы можемчто-либо знать? Каковы механизмы и, соответственно, виды знания.
И первыйспособ познания – посредством ощущений. Это основополагающая формапознания внешних материальных объектов. Безусловно, не единственная, нобазовая, без которой невозможны по сути были бы все другие.Первое, что делает Мур в разговоре о природе ощущений – это пытаетсявыделить и обосновать принципиально дуалистический анализ явления: да, призрительных актах имеют место события в глазах, зрительных нервах и мозге. Ноэто не то, что его интересует.
Его интересуют «акты сознания», ментальные актызрения,которыеявляютсялибоследствием,либо«аккомпанементом»материальных процессов. Именно эти ментальные акты и известны нам каксобственно зрение со всей своей прямотой и очевидностью в отличие от сложныхнейрофизиологических теорий, о которых мы мало что знаем. Мы до некоторойстепени вполне можем рефлексивно «созерцать» собственное зрение в егофеноменальном аспекте, но никак, ни в коей мере не способны познать черезпростое самонаблюдение его нейронные механизмы.Таким образом, у понятия зрения есть как бы два значения: строго научное,нейрофизиологическое и повседневное, обыденное.
Но это вовсе не означает, чтовторое значение есть бессмыслица или иллюзия. Наоборот, оно указывает нахорошо знакомые каждому из нас типы событий.В данном случае весьма полезно рассмотреть ситуацию на наглядномпримере. Мур предлагает нам взглянуть на белый конверт в его руках.
Затем онописывает собственную феноменологию происходящего: «Я вижу некое пятнобелого цвета, имеющее определѐнный размер и форму, ограниченную довольнопрямыми линиями. Я предлагаю называть эти вещи, цвет, размер и форму,чувственными данными, презентуемыми нам органами чувств, в данном случаеорганами зрения» ([57], с.30). Многие философы называли их простоощущениями, но это, по мнению Мура, не совсем точно и может вести кнекоторым недоразумениям.27Предполагается, что когда мы говорим об ощущениях, мы говорим именно обопыте их переживания (созерцания белого пятна). Но такой опыт очевидноотличен от содержания переживания (самого белого пятна).
Если мы подойдѐм квопросу достаточно наивно, то окажется вполне мыслимым, что наше белое пятнопродолжит своѐ существование и тогда, когда мы перестанем на него смотреть. Впротивном случае оно должно было бы «появляться», «рождаться» всякий раз,когда мы устремляем на него свой взгляд, как бы взаимодействовать с нами, бытьзависимым от нас. Но здравый смысл побуждает нас мыслить ментальные образывещей существующими столь же независимо от нас, как и сами вещи. Ведь скольбы мы ни смотрели на белое пятно конверта, ни отворачивались и затем сноваповорачивались, оно не может статьбез какой-либо на то причины ни красным, нижѐлтым.Именно такая относительная «прочность» чувственных данных побуждаетнас мыслить их полноценными объектами, отличными от каждого конкретногоопыта их переживания.
Что же касается самого опыта их переживания, то важноотметить,чтоонявляетсянепосредственнымвосприятием.Этанепосредственность является общей чертой всех ментальных актов.Возвращаясь к примеру с конвертом, нельзя не отметить, что когда несколькочеловек смотрят на один и тот же объект с разных сторон, то они несомненноимеют дело с отличными друг от друга чувственными данными. Очевидно, чточувственные данные по поводу одного и того же конверта вполне могут иметь иразную форму, и разный размер, а в зависимости от особенностей освещения иразную цветовую окраску.
Тем не менее, всѐ это не помешает людям утверждать,что все они видят один и тот же конверт, зато позволит философу еще более четкопровести границу между внешним материальным объектом восприятия иуникальными индивидуальными чувственными данными, с которыми имеет делокаждый познающий: «сам конверт не может быть в точности той вещью, которуювидит каждый из нас» ([57], с.33).28Не могут быть воспринимаемые нами чувственные данные и какой-либочастью конверта. Ведь часть материального объекта (коим является конверт) –это то, что находится в пределах физического объема, занимаемого этим объектомвпространстве.Однако,еслинектовидитконвертсбокувформепараллелограмма, то нигде в физическом пространстве такой параллелограммместа не занимает. Тем более не занимает он места в пределах самогопрямоугольного конверта.То же касается и размера: если мы издали видим маленький конверт, то никакнельзя сказать, что его размер является частью того большого конверта, которыйимеется на самом деле.
Наконец, если мы с большого расстояния видим белыйконверт в виде темного пятна, то в данном случае с очевидностью его цвет ни вкоей мере не будет частью белого цвета самого конверта.Теперь предположим, что мы подходим к нашему конверту всѐ ближе иближе. Размер пятна при этом постоянно изменяется, увеличивается. Но,разумеется, размер самого конверта остается постоянным. Какой же размернашихчувственныхданныхявляется«истинным»,соответствующимнеизменному размеру самого конверта? Есть все основания утверждать, чтоникакой. Сравнивать размеры физических объектов можно лишь между собойпри помощи численных измерений.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
