Диссертация (1148754), страница 28
Текст из файла (страница 28)
Более того, та же интуицияговорит нам о том, что в описанном контексте обстоятельств выражение (2.6.1)является истинным20. Следовательно, в семантическом плане этому факту должнопредшествовать наличие неких условий истинности, заданных на некотороймодели (имплицитно известной носителям языка), и выполненных в данномконкретном случае. Таковыми, как правило, являются требования существованиясоответствующих элементов предметной области, находящихся между собой втех отношениях, о которых идѐт речь в самом утверждении (выполняющих некиепредикаты).Таким образом, в нашем случае (2.6.1) истинно, если найдѐтся такой объект,который является коровой; является тем, что воображает Василий; и принадлежит19И тем самым мы уже попадаем в некий контекст воображения.Впрочем, имеются основания утверждать, что суждение «Корова, которую воображает Василий, не существует»также имеет истинное прочтение, и те средства, которые мы намерены рассмотреть, способныпродемонстрировать, что эти два утверждения вполне могут быть совместны в рамках определѐннойформализации.20144к классу синих вещей.Соответственно, утверждения о свойствах объектов,относящихсяксодержаниюмодализированныхконтекстов,традиционноназываются утверждениями dere («о вещах»).
Как пишет В.В. Целищев,«В семантическом плане это означает, что объект указывается сингулярнымтерминомимодальностьпроявляетсяв приписыванииэтомуобъектусущественных свойств» ([157], с. 4).Как уже было отмечено выше, то, что с точки зрения нашей интуиции (2.6.1)является истинным, говорит о том, что указанные условия истинности в нашемслучае выполняются. На данном этапе условимся называть такой объектментальной репрезентацией, не вдаваясь в детали по поводу природы и статусаподобных сущностей.
Как мы только что показали, их введение в рассмотрениепродиктовано вполне формальными соображениями. Тот факт, что согласно всѐтем же формальным соображениям получается, что ментальные репрезентациимогут быть коровами (или коровы могут быть ментальными репрезентациями),смущать не должен. В самом деле, коровами могут быть отнюдь не только живыесущества. Когда мы видим на листе бумаги некий узнаваемый образ, мы вполнеимеем основания произнести «Это корова», и такое суждение будет истинным, несмотря на то, что от рисунка едва ли можно ожидать, что он даст молока илителят, или что он имеет ДНК с соответствующей «коровьей» структурой.Итак, коровы могут не только пастись на лугу, но и быть нарисованными набумаге, отображенными на экранах компьютеров или воображаемыми людьми.Именно последний вид коров более всего интересует нас в данном случае21.Следующим важным наблюдением является тот факт, что о корове,воображаемой Василием, можем говорить мы – внешние агенты.
Хотя мы неможем еѐ видеть или как-либо с ней физическивзаимодействовать (погладить еѐ;поговорить с ней; напугать еѐ; определить, является ли еѐ цвет более тѐмным, чемцвет той синей коровы, которую вообразили мы), мы, тем не менее, можем на неѐуказывать21вербальнопутѐмнекоторойопределѐннойдескрипцииилиВ рамках данного иллюстративного примера мы не только тематически, но и стилистически придерживаемсядискурса И.Б. Микиртумова [120], крупнейшего специалиста в области интенсиональных логик в нашей стране.145произнесения имени собственного.
Для того, чтобы последний случай былдопустим, достаточно лишь договориться с Василием назвать воображаемую имсинюю корову Бурѐнкой. Тогда произносимое нами суждение: «Бурѐнка,воображаемая Василием, является синей» будет истинным.Однако совсем не сложно представить себе случай, когда нашсобеседникВасилий вероломно нам солгал и никакую синюю корову воображать не стал.Следовательно, условия истинности суждения (2.6.1) не выполнены и оно ложно.Причем задача установления истинностного статуса высказанного нами суждения(его верификация) оказывается для нас методологически весьма затруднительной.Следовательно, даже в тех случаях, когда подобные суждения являютсяистинными, они являются таковыми контингентным образом (по совпадению).Совершенно иным образом обстоит делом с другим суждением:(2.6.2) «Я полагаю, что корова, которую воображает Василий, являетсясиней».Оно остается истинным даже в условиях, когда Василий солгал.
Более того,его верификация не представляется для нас затруднительной. А что же сусловиями истинности? Какие объекты должны существовать и находитьсямежду собой в определѐнных отношениях, чтобы (2.6.2) было истинным?На первый взгляд, нам требуется как минимум существование нас (внешнегонаблюдателя) и Василия.
Существование репрезентации синей коровы, как мыотметили выше, не требуется. Но в каких тогда случаях (2.6.2) будет ложным?Всегда ли, когда существуем мы и Василий? Очевидно, что нет. Оно будетложным, когда мы не полагаем того, о чем говорится в исходном суждении. Этоозначает, что среди элементов нашей репрезентации действительности несуществует такого объекта, который, будучи Василием (в нашем мире),представлял бы себе синюю корову. Как и в случае с коровами, Василиями могутбыть также отнюдь не только люди, но и их репрезентации в сознаниях другихлюдей. Более того, (2.6.2) может остаться истинным даже в том случае, если вдействительном мире не существует никакого Василия; ведь он может быть146плодом нашего воображения (заметим, что так именно ситуация и обстоит врассматриваемом нами случае!), но при этом выполнять все требуемые условия.Примечательнымфактомявляетсято,чтовсерепрезентациипредставляемого нами Василия (вне зависимости от того, существует ли у него«прототип» в действительности) полностью нам доступны.
Они доступны нампотому, что они находятся в пределах наших же собственных представлений одействительности. Так, попросив Василия вообразить синюю корову и проделавсамостоятельно ту же операцию, мы можем сформировать следующее убеждение:(2.6.3) «Я полагаю, что синяя корова, воображаемая Василием, темнее, чемсиняя корова, воображаемая мной».Хотя пропозициональное содержание убеждения (2.6.3) имеет довольноэкзотический вид, ему едва ли можно отказать в том, что оно либо истинно, либоложно. Можно согласиться с тем, что с эмпирической точки зрения установлениеего статуса представляется весьма проблематичным (впрочем, не исключено, чтотехнологии будущего, а возможно и настоящего, вполне могут позволять отвечатьна подобные вопросы). Однако нас в данном случае интересует семантическаясторона вопроса, и в частности тот факт, что истинность утверждения (2.6.3)зависит целиком и полностью от нас, от наших убеждений и никоим образом независит от убеждений или состояния Василия (который, даже если и существует,вполне может снова солгать и не воображать никакой коровы).Таким образом, все объекты, способные удовлетворить условиям истинности(2.6.3) могут находиться только лишь в нашем сознании – и Василий, ивоображаемая им корова, и воображаемая нами корова.
Таким образом, та якобывоображаемая Василием корова, о которой идѐт речь в суждении (2.6.3) – этововсе не та корова, которая воображается самим Василием, если таковое вообщеимеет место. Эти две воображаемые коровы с лѐгкостью могут иметь различныйоттенок, комплекцию и прочие свойства. Корова, которую воображает себеВасилий, может в действительности быть гораздо светлее, чем мы о ней думаем.Она вполне может быть светлее той коровы, которую воображаем себе мы, даже147если мы думаем с точностью до наоборот в соответствии с суждением (2.6.3).Таким образом, у нас есть три воображаемые синие коровы: воображаемаяВасилием, воображаемая нами, и та, которую по нашему мнению воображаетВасилий. Первая из них, возможно, не существует вовсе, а вторая и третьяпринадлежат сфере наших представлений, а потому все их свойства известны намс достоверностью.
Все три в соответствии с нашей договорѐнностью имеют однои то же имя – Бурѐнка. В рамках терминологии Р. Монтегю уместно назватькаждуюизэтихкоровзначениеминдивидногоконцепта^Бурѐнкавсоответствующем возможном мире. При этом в нашей модели множествовозможных миров Wбудет представлять собой совокупность из актуального мираи тех частных ментальных пространств, о которых писал Дж.
Мур, и с которымимы имели дело в первом параграфе.Из сказанного следует, что проводить какое-либо отождествление междупервой и третьей коровами нет не только никаких оснований, но и никакойвозможности[157]. Корова, воображаемая Василием, и та корова, которую понашему мнению воображает Василий – это две разные коровы, а не одна и та же.Аналогичного рода рассуждения вынуждают нас признать, что Василий и наше онѐм представление – это также два разных объекта, с возможно существенноразличными свойствами (например, любой из них может существовать приотсутствии другого).Например, Василий в нашем представлении может испытывать к намсимпатию, в то время как реальный Василий – хорошо срытую враждебность; внашем представлении Василий может воображать синюю корову, в то время какреальный – солгать и не делать этого.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
