Диссертация (1148599), страница 38
Текст из файла (страница 38)
Мотивный комплекс повести организует образ зыбкого,ускользающего от познания и понимания мира (тюрьмы), неопределенного,часто ложно-видимого, мистифицированного, где разорваны причинноследственные связи, отсутствуют логика и динамика, где нарушеныотношения между сущностью и видимостью, реальностью и воображением.185Качественноепериодараннихизменениерассказов(переосмысление)определяетнемотивныхтолькоиноеконстантстроениехудожественного мира нового «серединного» текста Толстой, но и,соответственно, векторность развития образа главного героя (главныхгероев). Ранний герой-ребенок, герой-мечтатель Толстой оборачивается«маленьким» героем-мыслителем, но героем ментально «нечетким», безопределенных черт, без ярко выраженных свойств, т.е. по сути сомнамбулойлунатиком.Мотивы, значимые в ранних произведениях Толстой и в повести«Сомнамбула в тумане», со временем не исчезают, не исчерпывают себя, но вразной роли и в разной степени участвуют в организации художественногомира последнего по времени произведения Толстой — романа «Кысь».Мотив «детскости», с одной стороны, в романе разрастается,усложняется, воплощая в т.ч.
ранний период развития мира и цивилизации вцелом. С другой стороны, мотив детскости, изначально (в рассказах)заявленный как положительный, светлый, волшебный, созидающий, в романетрансформируется в мотив «незрелости», «невежества», становится знакомживотного, темного, неразвитого состояния (как в отдельной личности, так иво всем сообществе).В «Кыси» Толстой обнаруживается ироничное (почти негативное)отношение к «детскости» (намеченное уже в повести «Сомнамбула втумане»). Бенедикт <ребенок> превращается в примитивного первочеловека,потерявшего связь с исторической/народной памятью.
Бенедикт не можетинтуитивно понять мир, начинает с «азъ-ов» изучать мир, ищет ответы вкниге на главные вопросы жизни, но безрезультатно. Таким образом, вромане Толстой намечается не эволюция, а своеобразное угасание(трансформация) мотива детства, и вместе с ним изменение типа главногогероя: ребенок и/или взрослый герой с детским мировоззрением, отмеченныеположительной коннотацией → герой-сомнамбула с чертами детскости, ноуже болезненной → примитивный недочеловек («неандерталец»).186В отличие от мотивов ранних рассказов, организующих жизненныйпуть героев, в «Кыси» мотивный комплекс наполняется антитетичнойсемантикой: взросление → невзросление героя, познание → непознаниясамого себя, людей и окружающего мира, обретение истины → не обретение,развитие → деградация. Сквозной мотив мечты ранних рассказов заменяетсяв романе образом-мотивом кыси-мысли, связанным не с мотивами радости исчастья, но с мотивами душевной тоски, одержимости, жестокости, безумия.Изменение мотивной семантики в романе символизирует катастрофичностьсовременного этапа человеческого и исторического развития.Художественный мир романа, представленный как мир, утратившийцелостность, знаменует собой забвение онтологических основ.
Значимый впрозеТолстоймотивсохраненияпамятиоборачиваетсямотивомбезысходного забвения и в художественной системе романа оказываетсянеразрывно связанным с мотивом утраты памяти (в т.ч. памяти слова). Вроманеонподдерживаетсямотивомбесполезности,никчемности,непонимания буквы, слова, книги. Высокие мотивы ранней прозы Толстой(близкие классической художественной литературе) трансформируются втексте романа своими «отражениями», «кривыми зеркалами», сниженнымипародиями.Роман «Кысь» (вслед за повестью «Сомнамбула в тумане») наполненмотивикой, отражающей угрозу уничтожения культуры, памяти. Отсюдапреобладание в поздних произведениях мотивов сна, смерти, забвения,безысходности, которые порождены прежде всего экзистенциалистскимосмыслением современного состояния мира, катаклизмами рубежной эпохи.Особенностью культуры конца XX — начала ХХI века становится игра сосмыслом, отсутствие абсолютного ценностного центра, отсутствие страхаперед чертой небытия.
Серьезность ранних рассказов Толстой теснитсяиронической тональностью ее поздних произведений.Таким образом, изучение и анализ материала показали, что одним изглавных принципов организации мотивной системы творчества Толстой187является ее концентрация вокруг оппозиции мира детства/мечты/фантазии(детское, романтически-наивное, творческое мировосприятие) и миравзрослых/реальности (рациональный тип мышления). В системе мотивовпроизведений Толстой доминирующими оказываются мотивы детства,памяти, превращения, творчества, мысли, реальности, сна, смерти, которыепроходят сквозной нитью через все творчество писателя. При этом вконтексте всего творчества Толстой главную мотивную ось как ее «ранней»,так и «поздней» прозы в обобщенном виде можно обозначить как общеедвижение от мотивов идиллии к мотивам разочарования, от мотивоввысокого преображения к мотивам тусклой и туманной деградации.Выделенныемотивыобладаютбогатымсемантическимполем,сложной системой мотивов-вариантов и функционируют в тесной связи скомплексом самостоятельных сопутствующих мотивов.
Каждый мотиввнутри комплекса реализуется с учетом его амбивалентности и проявляетсякак единство, одновременная реализация полярных начал: детство —взросление/старость, память — забвение, превращение — тождество,жертвенность — эгоизм, творчество — имитация, мечта — быт (реальность),мысль — безумие, сон — бодрствование, жизнь − смерть/воскресение и др.Вместе с тем «второстепенные» мотивы, наделенные собственнойсемантикой, способны актуализировать ее в момент непосредственноговзаимодействия с ведущими мотивами произведений. Например, мотивзачарованности у Толстой с видимой силой проявляет себя в составе мотивавсевластия мечты над волей и сознанием человека.При этом как ведущие, так и второстепенные мотивы в прозе Толстойявляются самоценными. А их слияние и взаимодополнение позволяютмотивам раскрыть в полной мере собственную семантику и обогатить ееновыми смыслами.Впроцессевзаимодействиявсехсоставляющихкомплекса мотивов трансформируется не только сам комплекс, но и каждыйиз входящих в него мотивов, и возникает возможность «индивидуального»развития.188Мотивы в прозе Толстой, как правило, концентрируются вокруг образаглавного героя и закрепляется за ним.
Неразрывная связь героев прозыписателя с мотивной системой повествования представляется логичной иестественной, поскольку именно «особый» герой Толстой, будь то ребенок,старик, «чудик», мечтатель, сомнамбула или «неандерталец», наделенныйподвижным воображением, богатым эмоциональным миром (как вариант —слабыми нервами), способен переживать состояние мечты-яви, сна-яви,видеть сны-предсказания, общаться с вымышленными образами и попадать вподчинение к неведомой силе.Предпринятая в диссертации попытка осмысления мотивов как единогои цельного смыслового комплекса позволила выявить их значимость вформировании основных тем и идей в прозе Толстой, а именно —обусловленность тематической специфики прозы Толстой и характерологииее героев мотивной структурой.
Как показано в работе, заявленная втворчестве Толстой как основная — тема постижения души, сущности исудьбы человека — реализуется посредством органичного комплексаведущих и смежных мотивов.Дальнейшее изучение мотивного комплекса в творчестве ТатьяныТолстой позволит обнаружить еще большую многоплановость образов исюжетныхэлементовеепоэтическойсистемы.Исследованиефункционирования мотивного комплекса в творчестве Толстой можетпослужить основой для более глубокого раскрытия индивидуальнойавторской картины мира и расширения представлений о художественнойспецифике прозы Толстой.189БИБЛИОГРАФИЯПроизведения Т.
ТолстойI1. Толстая, Т. На золотом крыльце сидели / Т. Толстая // Аврора. ―1983. ― № 8. ― С. 16−21.2. Толстая, Т. Свидание с птицей / Т. Толстая // Октябрь. ― 1983. ―№ 12. ― С. 126−129.3. Толстая, Т. Соня / Т. Толстая // Аврора. ― 1984. ― № 10. ―С. 78−84.4. Толстая, Т. Чистый лист / Т. Толстая // Нева. ― 1984. ― № 12. ―С. 53−65.5.
Толстая, Т. Река Оккервиль / Т. Толстая // Аврора. ― 1985. ― № 3.― С. 60−83.6. Толстая, Т. Милая Шура / Т. Толстая // Октябрь. ― 1985. ― № 12. ―С. 103−106.7. Толстая, Т. Охота на мамонта / Т. Толстая // Октябрь. ― 1985. ―№ 12. ― С. 74−86.8. Толстая, Т. Петерс / Т. Толстая // Новый мир.
― 1986. ― № 7. ―С. 125−128.9. Толстая, Т. Спи спокойно, сынок / Т. Толстая // Аврора. ― 1986. ―№ 4. ― С. 55−63.10. Толстая, Т. Огонь и пыль / Т. Толстая // Новый мир. ― 1986. ―№ 8. ― С. 114−120 .11. Толстая, Т. Самая любимая / Т. Толстая // Аврора. ― 1986. ― № 10.― С. 50−55.12. Толстая, Т. Поэт и муза / Т. Толстая // Новый мир. ― 1986.
―№ 12. ― С. 113−119.13. Толстая, Т. Факир / Т. Толстая // Новый мир. ― 1986. ― № 12. ―С. 119−130.19014. Толстая, Т. Серафим / Т. Толстая // Новый мир. ― 1986. ― № 12.― С. 130−133.15. Толстая, Т. Вышел месяц из тумана / Т. Толстая // Толстая Т. Назолотом крыльце сидели. ― М.: Молодая гвардия, 1987. ― С. 175−186.16. Толстая, Т. Любишь − не любишь / Т. Толстая // Октябрь.
― 1987.― № 4. ― С. 65−78.17. Толстая, Т. Ночь / Т. Толстая // Октябрь. ― 1987. ― № 4. ―С. 78−84.18. Толстая, Т. Круг / Т. Толстая // Октябрь. ― 1987. ― № 4. ―С. 84−92.19. Толстая, Т. Пламень небесный / Т. Толстая // Октябрь. ― 1987. —С. 53 − 61.20. Толстая, Т. Сомнамбула в тумане / Т. Толстая // Новый мир. ―1988.
― № 7. ― С. 67−82.21. Толстая, Т. Лимпопо / Т. Толстая // Синтаксис. ― 1990. ― № 27. ―С. 45−70.22. Толстая, Т. Сюжет / Т. Толстая // Синтаксис. ― 1991. ― № 31. —С. 25−29.23. Толстая, Т. Йорик / Т. Толстая // Толстая Т. Река Оккервиль. ― М.:Подкова, 1999. ― С. 112−116.24. Толстая, Т. Кысь: Роман / Т. Толстая. ― М.: Подкова; Иностранка,2000. — 320 с.25.
Толстая, Т. Окошко / Т. Толстая // Толстая, Т. Не кысь. ― М.:Эксмо, 2003. — С. 7−22.26. Толстая, Т. Легкие миры / Т. Толстая // Сноб. ― 2013. ― № 5. —3 мая. ― С. 164−181.27. Толстая, Т. Про отца / Т. Толстая // Знамя. ― 2014. ― № 5. ―С. 26–30.II19128. Толстая, Т. На золотом крыльце сидели: Рассказы / Т.
Толстая. ―М.: Молодая гвардия, 1987. — 198 с.29. Толстая, Т. Любишь — не любишь / Т. Толстая; [Предисл.В. Новикова]. ― М: Оникс; Олма-Пресс, 1997. — 381 с.30. Толстая, Т., Толстая, Н. Сестры: Эссе, очерки, статьи, рассказы /Т. Толстая, Н. Толстая. — М.: Подкова, 1998. — 392 с.31. Толстая, Т. Река Оккервиль: Рассказы / Т. Толстая. ― М.: Подкова,1999. ― 462 с.32. Толстая, Т., Толстая, Н.