Диссертация (1148599), страница 26
Текст из файла (страница 26)
Явственность сна подчеркивается в тексте:124«Чем больше он о них думал, тем яснее видел детали. Как живые, честноеслово» (с. 312).Наряду с нарушением границ бинарной оппозиции «явь — сон» вповести наблюдается и совмещение антитезы «жизнь — смерть». Пониманиемира как двойственной реальности, проявляющееся отчетливее всего вповести в мотивах со- и противопоставления жизни и сна, обращает кизначально заложенному в архаических культурах бинарному представлениюо жизни-смерти (позднее в христианстве — «загробный» и «земной» миры).Нетрудно заметить, что в тексте повести для Денисова мир живых малоотделим от мира мертвых, от мира загробного, потустороннего.
Особенностивосприятия в повести категорий времени и пространства (т.е. буквальнобезвременье, сон) допускают одновременное существование героев живых имертвых: <умершая> Тетя Рита выглядывает «по утрам из окошка» и тут же<живой> Лорин папа едет с базара» (с. 317). И умерший герой Маковстановится почти равноправным действующим лицом в повести (так, глагол«спать» буквально уравнивает живого Денисова и мертвого Маркова,«спящего под снегом в горах», делает их равноправными в повествовании):«Маков лежал в высоте <…> скалясь в небо» (с. 343), «Маков спал головой вникуда»(с.339).Приэтоммотивыснаисмертиоказываютсяравновеликими, равносильными, эквивалентными, что передается как налексическом уровне: глагол «умереть» заменяется глаголами «спать» или«лежать», — так и на уровне образно-метафорическом: <тетя Рита> словноДенисов «теперь, мертвая, старая, голодная, испуганная, мечется вгосударстве снов» (с.
333).Синтез разных миров в повести подчеркнут совокупностью мотивов, вкоторых прошлое постоянно присутствует в настоящем, образы умерших, ихвещи, истории, связанные с ними, органично вплетаются, живут и даже«работают»вжизниреальныхгероев.Образно-предметныймир,одушевленные, «ожившие» вещи и неразрывно связанные с ними истории ижизни владельцев сплетают воедино мотивы памяти, сна, жизни и смерти.125«Маленькая незначительная вещица из прошлого, в которую вложеночеловеческое существование, может воспламенить память не только опрошлых днях, но и о людях», — пишет о рассказах Толстой Е.
Гощило1.Примером этого в «Сомнамбуле…» служит история о пудренице тети Риты— «стеклянная, с фукалкой, с синей шелковой кистью» (с. 315) — исвязанное с ней прошлое ее хозяйки и главного героя. Пудреница тети Риты,визуально-вербальное «напоминание о смерти», активизирует память героя ив каком-то смысле возвращает к жизни умерших, обеспечивает их участие вповествуемом настоящем2.Мотивы сна и реальных жизненных видений Денисова, таким образом,смыкаются, делают реальнее саму жизнь, воссоздают таким же реальным егособственный сон. Смерть в повести Толстой непрерывно присутствует вмире живых, актуализируя в сознании героев их равнозначность.
Жизнь длягероя — существование во сне, смерть кажется всего лишь сном. Так в текстепроизведения выстраивается устойчивый мотивный ряд: жизнь — память —сон — смерть. Толстая создает мир иллюзорной действительности, в которомсовмещены разнополярные состояния и явления3, воплощенные различными,но смежными мотивами.1Гощило Е. Взрывоопасный мир Т. Толстой. С. 129.Одушевление предметов, как уже отмечалось ранее, является одним из постоянныхсвойств художественного мира рассказов Толстой. При этом в рассказах о детствепредметы буквально одушевляются (к примеру, спящее пальто, бегущий дом и др.). Врассказах, где героями являются взрослые, вещи как предметы живого человеческогоопыта превращаются в мифы и легенды, несут в себе живую историю своих владельцев.3Стоит отметить, что у Толстой этот же мотивный ряд «жизнь — память — сон —смерть» организует повествование рассказа «Петерс»: «К черту жизнь.
Спать, спать,заснуть и не просыпаться» (с. 129); «Приходила весна, и уходила весна, и снова приходила<…> и звала сквозь сон: “Петерс! Петерс!” — но он крепко спал и ничего не слышал»(с. 130); «Петерс спал и спал, и жил сквозь сон» (с. 130). Однако в отличие от ДенисоваПетерс в финале рассказа «просыпается», оживает: «Петерс осторожно приоткрыл глаза ипроснулся» (с. 131), «в глубине душевной мякоти уже оживало, приподнималось слежанки, встряхивалось и улыбалось что-то давно забытое, молодое что-то и доверчивое»(с. 131).
Финальная нота рассказа «Петерс» отчетливо оптимистична: Петерс благодарноулыбнулся жизни — бегущей мимо, равнодушной, неблагодарной, обманной,насмешливой, бессмысленной, чужой — прекрасной, прекрасной, прекрасной».2126Мотив сна в системе повествовании Толстой многофункционален — онопределяет дальнейшее развитие сюжета, становится сюжетообразующимкомпонентом, формирует сложное многомерное пространство повести. СонДенисова в тексте знаменует собой душевный кризис, приводящий кперелому во внутренней жизни героя.
Этот мотив-этап выступает как важноекульминационное событие в духовной жизни персонажа, приводящее кпостижению общечеловеческих моральных ценностей. Герою сна удается,благодаря способности к интуитивному познанию, прикоснуться к инобытиюи на этом уровне приблизиться к истине.Основуподобных(сно)виденийбольшейчастьюсоставляютпутешествия души по загробному миру, иллюстрирующие представления отакназываемойсовременноймалойкультурепсихофизическомуэсхатологии,понятиефеномену,посмертномвидениякоторыйвотсылаетповестидуши1.бытиикТолстойВособомуявленсомнамбулизмом.
Денисов воспринимает сон именно как послание изпотустороннего мира и берет на себя миссию посланца, защитника умершейтети Риты, Макова и всех забытых: «Может быть, судьба <…> подсказываетмне: прекрати метаться, Денисов, вот твое дело в жизни, Денисов! Извлекииз небытия, спаси от забвения погибшего юношу <Макова> <…> Непредавай забытых, забытые стучатся в наши сны <…>» (с. 337).
Толстаяакцентирует связь памяти с самопознанием, постижением окружающегомира героем, бесконечностью мироздания, к слиянию с которым стремитсяперсонаж.Мотивы сна и памяти смыкаются, сплетаясь с мотивами бессмертияискусства, культуры, общечеловеческих ценностей, и выступают в повестикак связующее звено между жизнью и смертью, становятся способомпреодоления бренности существования на земле, приближения к бессмертию.В связи с этим творения человека материальные и духовные, сохраняющие в1Грибанов А. Б. Заметки о жанре видений на Западе и на Востоке // Восток-Запад:Исследования, переводы, публикации. М., 1989. Вып. 4.
С. 65–77.127себе память конкретной жизни, эпохи и бытия в целом, составляютнезыблемую и нетленную сторону человеческой жизни в повести.Однако мотив памяти, изначально заявленный в тексте Толстой какпуть к спасению, т.е. к высокому, опрокидывается, снижается, уводит невверх, а вниз. Так, школа, например, носит имя неизвестного герояА. Колбасявичюса или его брата-бандита («один из них точно герой, но ктоименно — не установлено»; с.
334)1. Или самоутвердиться, увековечить себя,по наблюдению героя Толстой, можно с помощью кашля во время записиконцерта или, назвав в свою честь какой-нибудь «дрянной» вирус (с. 304), откоторого и «курица не чихнет» (с. 304). Картины Леонардо да Винчи,Глазунова приравниваются героем к «искусству» Рузанны носить шубу,которая «повышает эстетический уровень пейзажа» (с.
318). И проч.Отсюда и пророческое откровение Денисова в реальной жизниприобретает совсем иное звучание. Возвышенное желание создать музей вчесть Макова, открыть фонд пожертвований, возглавить общественноедвижение, стремление главного героя «сочинять стихи», прозу, написатьбиографию оборачиваются сниженной, абсурдной стороной.
«Движение зачестность» сводится к тому, чтобы «вернуть все зачитанные книги, незаигрывать спички и авторучки, не красть туалетную бумагу в учреждениях»(снова идеи Денисова носят буквальный и детский характер; с. 323). Идеясоздания музея в честь Макова оказывается мыслью возвеличить случайно1В данном эпизоде Толстая сознательно (или подсознательно) использует фамильнуюисторию. На странице социальной сети Толстая упомянула семейную легенду опроисхождении фамилии Крандиевские. Сводится она к следующему. В начале XIX в. вБолгарии жили два брата Крандевы.
Они боролись с турками, партизанили в лесах,входили в какие-то «ватажки» и однажды были схвачены и приговорены к смертнойказни. Братья Крандевы убили часовых и бежали. Добрались до Польши. Вступили ввоенную службу. Фамилию изменили на Крандиевских. Когда началось польскоевосстание 1830 г., братья были на стороне поляков, так что после подавления восстания ихразжаловали и сослали солдатами на Кавказ. Один из братьев, Василий Крандиевский, засвои воинские подвиги в Кавказской войне был восстановлен в офицерском звании, чтостало с другим (бандитом) — неизвестно (https://www.facebook.com/TatyanaTolstaya/posts/10152750369213076)128погибшего в горах «двоечника»1. Однако неосуществимость желанияДенисова — стать другим человеком, раскрыть в себе новые возможности —указывает на «ненастоящность» самого героя, который, по сути, и естьсомнамбула.Усилением, удвоением доминирующей «сонной» характеристикиДенисова становится введение в повествование образа его двойника — папыЛоры, настоящей сомнамбулы.
Двойник, как своеобразноезеркало,удваивает, но и изменяет образ героя. Мотив «двойничества» обнажает то,что изображение, кажущееся «естественным», — всего лишь проекция,несущая в себе определенный язык моделирования, искажения. Подобнотому, как Зазеркалье Кэрролла — странная модель обыденного мира, такдвойник Толстой есть остраненное отражение персонажа.Двойник Денисова оказывается его духовным братом, alter ego героя,так что смысловой центр переносится с внешнего сходства на внутреннееподобие.Сомнамбула-отец—человек«ученый»,«интеллигентный,знающий», «отставной зоолог», которого «выперли с работы» (с. 307). Он,подобно Денисову, во внешней жизни бездействен: «сидит дома, плачет,кушает и популяризирует» (с.
307). Он тоже пытается понять мир, описываяего в предельно обобщенных и простых выражениях, — биологическимизначимыми чертами разных животных и времен года, упрощенно, длядоступности их восприятия детьми (отец Лоры пишет популярные статьи вдетские журналы). Рабочее место Лориного папы сравнивается с «могилкой»,«некрополем»,гдевсетеперьстало«ненужным»,«слежавшимся»,«остывшим». И такое сопоставление снова уравнивает и смыкает мотивыжизни и смерти, сна и смерти, сна и жизни.1Интересно отметить, что стремления Денисова как будто становятся сниженнымвариантом идеализированных способностей героев-мечтателей ранних рассказов. Так, кпримеру, желание создать музей напоминает музей-театр Филина, где было «чтопосмотреть» («Факир»), фонд пожертвований становится отголоском жертвенности иблагодетельности Сони («Соня»), попытки сочинять стихи и прозу перекликаются слитературным талантом Гриши («Поэт и муза»).129У Лориного отца такой же (или подобный) конфликт с реальныммиром, как и у Денисова.
Сомнамбула-отец — «маленький старик». Лораобращается к нему словно к маленькому — «пуськин» (с. 307). Он, какребенок, любит «карамельки», «изюм», «булочки с вареньем» (с. 309), пишетпо-детски и для детей: «пищевой рацион волчка — серого бочка: тут тебе изаиньки и кудрявые овечки…» (с. 309). Мотив отчуждения этого героя отмира трансформируется в сравнении с Денисовым и превращается в мотивболезненного(симптоматического)сомнамбулизма.Герой-сомнамбулаполностью (медицински) погружен в свой сон, ни на минуту не принимая инеосознаваяреальныймир.ЕслиуДенисовасонсменяетсякратковременным бодрствованием, противостоящим иллюзиям уединенногосознания, то для Лориного папы мир кажимостей, субъективных ощущений ипредставлений оказывается единственной доступной ему реальностью.Изменяя по законам зеркального отражения образ Денисова, двойникЛорин папа представляет собой сочетание черт, позволяющих увидеть ихинвариантную основу.
Лорин отец в отличие от Денисова счастлив. ЕслиДенисова пока терзают ночные «видения и сомнения», то для Лориного папыуже все очевидно и ясно. Папа-сомнамбула во сне «видит то, что не видятзрячие», «знает то, что они забыли», «ловит ночью то, что потеряно днем».Его умиротворенное состояние подтверждается в тексте созданием образа,окрашенного в белые тона, — «белоснежный» (с.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
