Диссертация (1148599), страница 20
Текст из файла (страница 20)
Образ Филина, подобно образу актера, существует в рассказе внесоциальных и бытовых реалий. Неизвестны подробности его реальной жизни— возраст, происхождение, профессия. Значимой оказывается толькофантазийная маска героя.В создании «театрального», «маскарадного», «масочного» образанемаловажную роль играет внешность персонажа: ««чистый, небольшой»,«брови дегтярные, прекрасные анатолийские глаза — как сажа» (с.
257),«серебряная бородка» (с. 258). Необычная восточная наружность герояпоражает и отсылает к «истокам» его магической факирской природы.Детально продуман и костюм героя-факира: «домашний бархатный пиджак»,«серебряные янычарские тапки с загнутыми носами» (с. 258), «малиновыйхалат с кистями» (с. 258)1.Внешний облик героя приобретает в рассказе смысловую трактовку,становитсязнакомособости,единичности,индивидуальностигероя,спасающей его от растворения в массе и нивелировки. Потеря «лица» втексте Толстой равнозначна утрате индивидуальности, личности.
(Заметим,что описание внешности других персонажей в рассказе незначительно иливообще отсутствует.)текстах в творчестве русских символистов // Минц З. Г. Поэтика русского символизма.СПб.: Искусство, 2004. С. 59–96.1Интересным кажется сравнение героя, обладающего чертами творческой натуры, ссамим автором. В одном из последних эссе-заметок о своем образе Толстая написала:«Если бы моя жизнь сложилась иначе, я сшила бы себе желтые шелковые шаровары,носила бы турецкие гаремные тапки с загнутыми носами и двадцать пять серебряныхцепочек, а лучше монисто — туркменское какое-нибудь такое или грузинское.
Браслеты,конечно, до локтя. Шали розовые, жаркие, с голубыми огурцами, с фиолетовыми розами.Тюрбаны. Курила бы кальян. Глаза подводила бы сурьмой, волосы — когда не тюрбан —носила бы вольными, распущенными, а по праздникам надевала бы тюбетеечку илижемчужную сетку <…>. Но у нас не Серебряный век и тут не Монпарнас…» (Толстая Т.Я варвар // Allure. 2014. 10 октября.
С. 169–170). Кажется, именно этот образ воплотился вее художественных образах (Факир; Тамила «Свидание с птицей»).96Костюм героя, его малиновый халат — в определенной мере тожедетали бутафории, элементы его маскарадного костюма. При этом укрытие(сокрытие) героя под маской и под маскарадным костюмом одновременноозначает его самораскрытие. Мотив маски и маскарада развивается у Толстойкак реализация подлинного собственного «я» героя, истинной (в данномслучае — творческой) сути человека. Подобным образом понимал символикумаски В. Брюсов: «надетая маска — не приспособление к миру и не отказ отсобственного “я”, но обретение себя»1.Мотивмаски(маскарада)организуетижилое,квартирноепространство героя, интерьер дома Филина.
Эффектной, необыкновенной,даже экзотичной оказывается обстановка квартиры героя: «синие шторы,витрины с коллекциями», на стенах — бусы» (с. 257), множество безделушек— «табакерка», «бисерный кошелек, пасхальное яйцо» (с. 257), «синие сзолотом коллекционные чашки» (с. 260), фарфор знаменитой фирмыВеджвуд (с. 268), драгоценности из «венецианских раскопок» (с. 257) и т.д.Герой Толстой «тщателен» в подготовке к приему гостей и в уменииорганизовать роскошный ужин. Он угощает гостей необыкновеннымиблюдами: «грейпфруты, начиненные креветками», (с. 278), «ананасы»(с. 274), «редкостный паштет» (с. 264), даже пирожки не простые, а «потмутаракански» (с. 257).
Особую ауру создают музыка Моцарта, которая«льется откуда-то сверху» (с. 264), и «дымок английского чая» (с. 260)2.В рассказе Толстой Филин поселен в необыкновенный дом, который,отражая сущность хозяина, также незауряден, сказочно «барочен», игрив,театрально-декоративен. В самом центре столицы стоит «дворец Филина» —«розовая гора, украшенная семо и овамо» и на фасаде «книга — источник1Брюсов В.
Я. Собр. соч.: в 7 т. М., 1973. Т. 2. С. 132–133.Образ квартиры Филина можно соотнести с таинственной и волшебной комнатой дядиПаши, «пещерой Алладина» («На золотом крыльце сидели»), и с квартирой Тамилы(«Свидание с птицей»), и с «коммунальным убежищем» Александры Эрнестовны («МилаяШура»), где собранные в одном пространстве предметы, символы, атрибуты различныхвремен и эпох помогают расширить камерное пространство героя до исторических (почтиэпических) размеров.297знаний», «циркуль», обелиск, на котором стоит «гипсовая жена…» (с. 272).Кажется, будто сейчас «протрубят какие-то трубы <…> сыграют что-нибудьгосударственное, героическое» (с. 272)1.За окном квартиры Филина «Садовое кольцо» и «столичное небо»,«веселыйнарод»и«золотыефонари»,«радужныеснежинки»и«разноцветный, прелестный, свежий снежок, только что изготовленный»(с.
271). Природа словно тоже включается в театральное действо: «Ивечернее небо над Филиным, над его кудрявым дворцом <…> — настоящеемосковское, театрально-концертное небо» (с. 272). Заметим, выделенныеэпитеты стоят у Толстой в одном ряду, не противореча друг другу.Мир-квартира Филина — театральная сцена, замкнутое игровоепространство, где в определенный момент начинается и через положенныйчас заканчивается действо.
Этому действу-театру нужен зритель, которымоказываются для героя прежде всего Галя и Юра. В творческий процессФилина вовлекаются не только он сам, но и его приглашенные. В гостях уФилина «есть на что посмотреть» (с. 258), и герои забывают о том, чтóнаходится за пределами его квартиры. Филин руководит игрой, составляетпрограммы вечера: «программа вечера была ясна» (с. 257), находит дляприглашенных «новые игрушки» (с.
257). Его гости с увлечениемподыгрывают ему, принимая раздаваемые им роли. Как в театре, игра навремя становится их жизнью.К примеру, в один из визитов Филин «дает» Юре и Гале роль королей:«Точность — вежливость королей...» (с. 263) — говорит Филин, встречаягостей.
— «Словно он, Филин, султан, а они и впрямь короли», «королевскаячета, избранная на один вечер» (с. 263). В квартире-театре Филинапреображается старик Матвей Матвеич, с интересом рассказывая «оцарствовании Анны Иоанновны», «про злодеев», «про ледяной дом», «просвадьбу карликов» (с. 260) и др.1«Филинова башня» (с.
264) вызывает ассоциации со знаменитой башней Вяч. Иванова вПетербурге, ставшей центром русского символизма.98На театральность пространства Филина указывает и непрерывность егоизменений. Оно строится, исходя из подвижного центра, и в нем все времячто-то свершается, трансформируется, происходит смена декораций в театре:«что-то неуловимо новое в квартире <…> витрина сдвинута, бра переехало»(с.
264). Даже поклонницы Филина, его «коллекционные дамы» (с. 260),непрерывно сменяют одна другую (не включенные в сюжет рассказа, они,как сценические героини, выполняют лишь декорирующую функцию,вызывают ассоциацию с красивыми куклами). «Дамы у Филина —коллекционные, редкие. То циркачка — вьется на шесте, блистая чешуей», топросто девочка <…> ума на пятачок, зато сама белизны необыкновенной»(с. 258). Поэтому Филин, приглашая к себе во дворец, предупреждает, чтобыгости обязательно приходили в черных очках во избежание «снежнойслепоты» (с. 258), словно напоминая о мощном свете софитов.В образах почти «внесценических» героинь учитывается и один изнеобходимых принципов игры (театра) — условные имена:«Выходит и подает руку Алиса, прелестное якобы существо.— Аллочка.— Да, вообще-то она Аллочка, но мы с вами будем звать ее Алисой, неправда ли?» (с.
264).Театрализованноепространствоврассказепреимущественноскладывается посредством мотива маски, связанного с радостью смен иперевоплощений, с веселой относительностью, с веселым же отрицаниемтождества и однозначности, с отрицанием привычного совпадения с самимсобой; с переходами, с осмеянием, с прозвищем вместо имени.
Веселостьфилинова театра превращает его в карнавал, маскарад. «Карнавал не знаетразделения на исполнителей и зрителей. Карнавал не созерцают, — в немживут <…>. Пока карнавал совершается, ни для кого нет другой жизни,кроме карнавальной»1.1Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья иРенессанса. М.: Художественная литература, 1965. С. 48.99Главный инструмент воплощения фантазии у Филина-факира — слово.Через слово герой оформляет свое особенное, поэтическое видение мира, а вэтом неординарном, порой экстравагантном видении выражает себя какличностьволшебника,факира,сказочника.Мотивсловотворчества(мифотворчества) становится семантическим вариантом мотива волшебногофонаря, отражающего желаемую картинку, который прослеживался в другихрассказах Толстой.Е.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
