Диссертация (1148275), страница 17
Текст из файла (страница 17)
Однако зловещий образ съеденныхзаживо игроков, превратившихся прямо в помещении городского кафе в двамуравейника, из которых торчат белые косточки, типологически близок паремертвецов с куберты «Санта Роза» в рассказе Уэллса: «по раскинутым рукам,на которых клочьями висело мясо, видно было, что трупы подверглиськакому-то необычному процессу разложения»240.Нарядусбиологическойугрозойзатронутаявроманетематрансформации города в муравейник241, а также отождествление людей снасекомымиотсылаютклитературномутопосумира-муравейника,характерному для так называемой иронической фантастики или менипповойсатиры242. Обращаясь к древнему топосу в своем романе, возникающему ещев «Икаромениппе» (ок.
161) Лукиана, а затем в «Ночных бдениях»238Darwin Ch. Die Abstammung des Menschen und die geschlechtliche Zuchtwahl. Stuttgart, 1871.Дарвин Ч. Происхождение человека и половой подбор. пер. И. Сеченова. Т.2. М., 1927. С.123. См. также омуравьях у Дарвина: там же, с. 192.240Уэллс Г. Царство муравьев // Уэллс Г. Рассказы. М., 1981. С. 547.241О сходстве города с муравейником, ульем, термитником на основании тождества социальных функцийсм. Mumford L. Die Stadt. S.4f, 126.242О традиции изображения мира как муравейника см.: Koppenfels W. von. Der andere Blick oder dasVermächtnis des Menippos.
S.31-39.23974Бонавентуры, Кубин преследует цель развенчать «кажимость человеческоговеличия» 243, создать ироническую дистанцию по отношению к устоявшимсянормам и представлениям. Метафору людей-насекомых Кубин используетпри характеристике моральной деградации жителей царства, усматривая в ихзловещих оргиях «нечто сродное с миром насекомых» (211); муравьинойцарицей названа в романе мужская угодница Мелитта Лампенбоген, чтопозволяет домыслить образы жителей ее «царства», которые и в самом делеобнаруживают много общего c уже известными из литературы типамичеловекообразных насекомых, например, с дрессированными блохамиЛевенгука в сказке «Повелитель блох» (1822) Э.Т.А.
Гофмана, полная версиякоторой была опубликована в 1908 году, то есть в момент работы Кубина над«Другой стороной».Как и для блох у Гофмана, для жителей Царства «не было ничеговажнее, чем что-то собою представлять, хотя бы даже вора или мошенника»(60) 244. Как замечает К.-М. Бердслей, в результате дрессировки Левенгукпревращает своих подопечных в ненавистных Гофману филистеров, которыезанятытем,чтообеспечиваютсебянеобходимымивещами,приличествующими их званию и положению в обществе: униформой,оружием, шпорами, сапогами для верховой езды, посудой и одеждой245. Теже черты филистерского благополучия отличают жизнь в государствеПатеры: «В царстве грез... обеспечиваются все материальные потребностилюдей» (10), там есть «все, что нужно для жизни: хорошая еда...
люди живутблагоустроенно... к вашим услугам всегда найдется хорошая кофейня. Чегоещеможнопожелать?»(21)Свойпрототипвэпохеромантизмаобнаруживают и съеденные муравьями шахматисты, которые променялижизнь на игру, а многообразие мира на поле в черно-белую клетку.
Как икнижные черви в «Ночных бдениях» Бонавентуры, формирующие образ243Ibid., S. 31.Ср. нем. текст у Гофмана и Кубина: Hoffmann E.T.A. Meister Floh. Letzte Erzählungen. Frankfurt a. M.,1967. S. 52.: «die höhere Kultur, die er [Leuwenhoek – М.Zh.] uns aufzwang, bestand aber vorzüglich darin, daß wirdurchaus was werden, wenigstens was vorstellen mußten». Kubin A. Die andere Seite. München, 1990. S.
70: «unddarauf kam es in diesem Land an: etwas vorzustellen, irgend was, meinetwegen einen Tagedieb oder Strolch».245Beardsley Ch.-M. E. T. A. Hoffmanns Tierfiguren im Kontext der Romantik. Bonn, 1985. S. 179.24475кабинета-гробачиновника,даженочьюподписывающегосмертныеприговоры и напоминающего «заживо засыпанного снегом лапландца»246, уКубинамернопоедающиегероевмуравьииблохиотсылаюткнечеловеческой сущности этих «живых мертвецов». Возможно, в лицешахматистов Кубин чинит суд над венцами, для которых, по мнениюГерманаБара,всеявляетсяшахматнойигрой,алюбаяситуацияразыгрывается «по правилам», навсегда оставаясь при этом «упражнением»,но не самой жизнью247. Превращение героев в муравейники в контексте ихотказа от действительной жизни можно трактовать уже не только какфантастическое событие, но и как символ давно постигшей их смерти.Процесс сужения жизненного пространства персонажа, которое в итогепревращается в его могилу, отсылает и к рассказу Гофмана «Хайматохара»(«Heimatochare», 1819).
«Трагическую» судьбу заморского насекомого,сменившего экзотические леса острова О-Ваху на оклеенную золотойбумагой крошечную коробочку, ставшую ему впоследствии гробом, в«Другой стороне», кроме шахматистов, повторяет книжная вошь AcarinaFelicitas.ОдновременномуравьинаянапастьвроманеКубинаможеттрактоваться и как метафора, связанная с опасностью американизацииЕвропы. Высокоразвитый индустриальный мир Америки получает влитературе этого периода двойственную трактовку, связанную как с образом«страны неограниченных возможностей», так и с той угрозой, которуюпредставляет этот новый мир «американского» прогресса для Европы 248 .Деятельность предприимчивого американца в Европе носит, как правило,разрушительныйхарактер,касающийсяпагубноговлияниятехники,изобретений, прогрессистских идей, власти денег.
Как замечает Р.Иннерхофер, «понятие прогресса теснейшим образом связано с понятиемкатастрофы»,246«разрушениетрадиционногожизненногопространстваБонавентура. Ночные бдения. С. 21.Bahr H. Wien. S. 76.248Об этом см.: Шульц Д. Образы Америки в немецкой литературе // Литература в контексте культуры.СПб., 1998.
С.229.24776индустриальным обществом – это коллективный опыт, на котором вырастаетпредставление о катастрофе в сознании эпохи»249. В рассказе Г. Майринка«Г.М.» («G.M.» 1904) разбогатевший в Америке пражанин по имени Жорж(Георг)Макинтошизчувстваместисмущаетсвоихбывшихсоотечественников мыслью о скрытых под пражской землей золотых реках, врезультате чего люди разрушают свои собственные дома; в романе Г.Г.Эверса «Ученик чародея» (1909) европеец вывозит из Америки сектантскиеидеи и проповедует их жителям горных итальянских деревень, лишая ихволииразума.Здравомыслящего,энергичногоипредприимчивогоамериканца Геркулеса Белла с фамилией изобретателя телефона ирациональнойлогикойпредпринимателяиегопреобразовательнуюдеятельность нередко рассматривают как одну из основных причин гибелиЦарства грез250.
Являясь воплощением идеи прогресса, Белл вводит в Царствегрез новую валюту, просвещает жителей по поводу технических достиженийсовременности, агитирует за новую жизнь и призывает к свержениюоснователя государства Патеры. Одновременно с появлением американца вгороде происходит ряд немотивированных изменений, в результате которых«провинциальное гнездо» грозит превратиться в метрополию. Эпидемиясонливости и атака города животными также сопутствуют появлениюамериканца. По аналогии с действиями американца в рассказе К.Г. Штробля«Триумфмеханики»251(1907),наводняющегоевропейскийгородискусственными кроликами, которые размножаются естественным способом,животных, заполонивших город в романе Кубина, которыми такжеруководил «элементарный инстинкт размножения» (183), можно трактоватькак фантастический результат «сатанинской» деятельности американца.Метафорамуравейникавконтекстеамериканизациигородаобнаруживает связь с идеями мюнхенской литературно-художественнойсреды, к которой принадлежал Кубин.
В частности, Карл Вольфскель249Innerhofer R. Deutsche Science fiction 1870-1914. Wien, 1996. S. 362. S.369Stockhammer R. Zaubertexte. Die Wiederkehr der Magie und die Literatur 1880 – 1945. Berlin, 2000. S. 243.См., также: Innerhofer R. Deutsche Science fiction 1870-1914. S.369.251Опубл. в сборнике: Strobl K.H. Lemuria. Seltsame Geschichten.
München, 1917.25077обнаруживал влияние Америки в коммерциализации жизни, обезличиванииобщества, утрате человеком индивидуальности 252 ; представители кружкаСтефана Георге писатель и литературовед Фридрих Гундольф (1880-1931) иисторик Фридрих Вольтерс (1876-1930) в предисловии к издаваемому имижурналу «Ежегодник духовного движения» («Jahrbuch für die geistigeBewegung») за 1912 год связывает американское влияние с распространениеммуравьев, которые расплодятся в скором времени во всех уголках мира:«Если в последующие пятьдесят лет продолжающегося прогресса непоявится никаких других субстанций, не отмеченных прогрессистскимклеймом, если прогрессистское заражение города транспортом, газетой,школой, фабрикой и казармой доберется до самого дальнего уголкавселенной, то эти последние остатки старых субстанций исчезнут, и посатанински искаженный мир Америки, муравьиный мир, окончательновступит в свои права»253.
По замечанию Р. Штокхаммера, три названных вромане муравьиных типа – белые, красные и черные, отсылающие к тремцветам флага Германской империи, указывают на Германию как конкретнуюжертву нависшей американской угрозы254.Таинственный процесс муравьиного нашествия, выступающий однойиз причин разрушения города в романе Кубина, отражает совокупностьразличных страхов человека, связанных и с чисто биологической опасностью,исподавляющимвлияниемдругихкультур,исвнутреннимитрансформациями самой человеческой личности.Город-болотоАналогичныйполисемантизмхарактеризуетигротескно-фантастическое превращение города в болото, обнаруживающее связь и с252Wolfskehl K. Weltanschauung des Jahrbuchs // Jahrbuch für die geistige Bewegung. 2 Jg.
Berlin, 1911. S.7.S.7.253[Gundolf F., Wolters F.] Einleitung der Herausgeber // Jahrbuch für die geistige Bewegung. 3 Jg. Berlin, 1912. S.VIII.254Stockhammer R. Zaubertexte. Die Wiederkehr der Magie und die Literatur 1880 – 1945. S. 244.78мифом, и с аспектом негативизации городского пространства, и с проблемойстагнации жизни и искусства, но и с узнаваемым географическим топонимом.Болото осмысляется в романе, прежде всего, как природная стихия,противопоставляемаяокультуренномугородскомупространствуистремящаяся, согласуясь с законом вечного круговорота, вновь отвоеватьсвои некогда утраченные права: «Со стороны вокзала подступало болото.Здание накренилось, перрон покрылся илом и камышом, через прогнившиедвери и залы ожидания вползала трясина, со скамей и диванов звучалитоскливые песни жерлянок. На буфетах копошились тритоны и мелкиеличинки жуков» (240).Образ болота, приобретающего в романе элементы живого существа,обнаруживает свои истоки в мифологической фигуре древней праматери, такназываемой матери–болота, с которой в Царстве грез связывается рядкультовых церемоний: «Эта дикая область считалась в стране грезсвященной...
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
