Диссертация (1146574), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Картезианский проект включает в себя рационализациювосприятия реальности, математизацию мира, подверженного подсчету иконтролю2. Для Декарта было самоочевидным подразумевать под наукой некуюдедуктивную систему, основанную, подобно геометрии, на ряде положений илиаксиом. И главнейшим положением универсальной науки, то есть философии, вкартезианстве становится «аксиома абсолютной самодостоверности Ego вместе сврожденнымиэтомуEgoаксиоматическимипринципами»3.Строгаяматематизация мира, представление действительности в виде формальнозаданных дискретных величин, подчинение конвенциональным (и опять-таки,подразумевающим дискретность в противовес целостности) аксиомам чуждыфеноменологическому проекту. Речь не идет о девальвации рацио или об1«В самом деле, Декарт положил начало философии совершенно нового рода – изменяя весь свой стиль, онасовершает радикальный поворот от наивного объективизма к трансцендентальному субъективизму».
См.: ГуссерльЭ. Картезианские медитации. М., 2010. С.15.2См., например: Соколов Б.Г. «Думай!»: тело // Российская массовая культура конца ХХ века. Материалыкруглого стола. 4 декабря 2001 г. Санкт-Петербург. СПб., 2001. С.171-174.3Гуссерль Э. Картезианские медитации. С.20.19обскурантизме; Гуссерля волнует ограниченность картезианского проекта. Илидаже, скорее, необходимость осознать эту ограниченность в условиях нахождениявнутри картезианства. Очевидно, что дискретность матезиса как основнойматрицы картезианского мышления упускала из виду непрерывность явленийдействительной жизни; тем не менее, проект Картезия претендовал вовсе нетолько на часть знания о мире (как следовало бы вследствие его ограниченности идискретности), а на весь жизненный мир.
Именно поэтому картезианствоподвергается критике в феноменологическом проекте, который ставит во главуугла не что иное, как целостность восприятия и осознания какого бы то ни былоявления4. Инициированный Декартом модус суждения Гуссерль подвергаетрадикальному сомнению; такое методическое сомнение, «эпохэ», оказываетсямотивационной предпосылкой к возникновению нового метода мышления,познания, и более того – бытия. Опыт познания сравним с медитацией, свглядыванием внутрь – и результатом такого процесса станет сама жизнь, понятаякак универсум феноменов и воспринятая (не только сенсуально, но и мысленно)во всей своей полноте, без неизбежных пробелов дискретных систем познания5.Уточняяположенияфеноменологическогометода,названноготрансцендентально-феноменологической редукцией, Гуссерль отмечает: «Если яставлю себя над всей этой жизнью и воздерживаюсь от какой бы то ни было верыв бытие, …если я направляю свой взгляд исключительно на саму эту жизнь как насознание этого мира, то я обретаю себя как чистое Ego с чистым потоком моихcogitationes»6.Едва ли легитимно говорить о познании в традиционном смысле слова в связис феноменологией; речь здесь идет скорее о схватывании (подобно английскомуcapture), осознавании, захвате сознанием переживаний, проистекающих от4Подробнее см., например: Ямпольская А.В.
Феноменология в Германии и Франции: проблемы метода. М., 2013.258 с. В частности: «Проблема возникает тогда […], когда обеспеченное методом истинное, но сущностноограниченное видение мира в «одеянии идей» «заменяет собой жизненный мир, облачает его в одежды«объективно действительной и истинной природы». // Там же. С.20-21.5«Феноменологическое эпохэ, или это заключение в скобки объективного мира, не ставит нас […] перед лицомНичто. Напротив […], то, что тем самым приобретаю Я, медитирующий, – это непосредственно моя жизнь совсеми ее чистыми переживаниями и со всеми ее чистыми данностями, универсум феноменов в смыслефеноменологии».
// Гуссерль Э. Картезианские медитации. С.34.6Там же. С.35.20столкновения рефлексирующего Я с миром феноменов. Акт чувственноговосприятия потенциально иллюзорен; вещи, на которые направлен наш взгляд,провоцируют иллюзии. Поэтому субъекту необходимо осуществить редукцию, тоесть пройти по пути последовательного и осознанного отказа от всех иллюзий,которые сами вещи навязывают нам.
Рефлексирующее Я осуществляетпроцедуру, подобную сведению множества аллюзий к минимуму, к ядру, ксмысловому центру – к тому, что в терминологии Гуссерля описанословосочетанием «как она сама». Результатом такой редукции станет встречанашего рефлексирующего Я уже не с вещью, но с феноменом – тем самымсмысловым ядром, на поверхности которого запечатлевается истина.Феноменологическаяредукциякакновыйметодмышленияисуществования, предложенный Гуссерлем, изменяет расстановку сил междусубъектом, осуществляющим процесс познания, и окружающим его миром. Еслиу Декарта субъект оказывался тем самым авторитетным началом, которое задает иконституирует мир, то после Гуссерля мы можем говорить о некотором сдвиге.Объекты жизненного мира по-прежнему легитимируются через фигуру субъекта,но в процессе прочтения смысла феноменов и осмысления опыта от встречи свещами рефлексирующее Я Гуссерля конституирует в том числе и само себя.Когда мы говорим об очищении вещей от иллюзий, мы имеем в виду в том числеи редуцирование собственного Я – с тем, чтобы произошедшая в максимальнойчистоте опыта встреча стала потом основанием для последующего процессасмыслопорожденияифундаментомдлярефлексирующегоЯ.«Вфеноменологической рефлексии Я расщепляется на феноменологическогонаблюдателя и Я, конституирующее мир.
[…] Я одновременно конституирует имир, и само себя в качестве конституирующего мир»7. То есть мир, поток жизни,«жизнь как она сама» оказываются источником тех самых переживаний,претерпеваний опыта, которые, в конечном счете, задают субъекту путь редукции,ведущий к выявлению феномена. «[…]Переживание, доказывает Гуссерль, данокак определенное бытие, как определенное вот-тут, существование которого7Ямпольская А.В.
Аффективность как историческое измерение субъекта // Вопросы философии. 2013. №3. С.155.21находится за пределами всякого сомнения»8. Наше сознание, таким образом,всегда будет направлено на сферу чувств: «Соответствующие конкретныепереживания, повторим снова, суть то, на что направлен конкретный взглядвнимания»9. Таким образом, Гуссерль вводит в свой философский проект понятие«жизни», понятой как единство существования и чувствования. И есличувственный опыт – через чувственное восприятие – Гуссерль вслед за Декартомставит под сомнение, то переживание, понятое как встреча, как столкновение свещами, оказывается одним из элементов, на которые в своей деятельностиопирается сознание.
Сознание не существует изолированно от мира; онововлечено в мир, оно в нем присутствует, существует.Вполне очевидно, что трансцендентальное Я Гуссерля, призванноеосуществитьвесьмаумозрительнуюпроцедуруредукциивцеляхконституирования мира, во многом отсылает нас к идеализму (об этом говорит,например, Соколова Л.Ю.)10. Но сама постановка проблемы взаимодействия свещами мира напоминает скорее проблематику события, со-бытия, попыткуопределения топоса сознания, помещения сознания в то самое пространство, гдесубъект взаимодействует с вещами.
Вживание, о котором шла речь выше, ипереживание, связанное с конституированием смысла и формированиемфеномена в результате редукции, оказывается интенциональным методическимэпохэ. Встреча, столкновение, событие – все это ставит субъекта в положениепассивности; субъект теперь может – и должен – не только работать с объектамимира, но и сам испытывать их воздействие.Таким образом, в феноменологии пассивность, а вслед за ней и аффект (или,если быть точными, сам процесс аффицирования) подвергаются реабилитации11.8Михальский К.
Логика и время: Опыт анализа теории смысла Гуссерля. Хайдеггер и современная философия. М.,2010. С.67.9Гуссерль Э. Картезианские медитации. С.34.10См.: Соколова Л.Ю. Феноменологическая концепция М.Мерло-Понти // Хора. 2008. №3. С.1011Во введении уже упоминалось, что реконструкция философских представлений об аффекте на протяжении всейистории философии не входит в задачи настоящего исследования. Тем не менее, представляется необходимымвыборочно отметить некоторые опорные точки общего поля представлений об аффекте.
Со времен Аристотеля подпассивностью понималась страдательность, возможность претерпевать воздействие. В трактате «О душе»Аристотель прямо говорит о том, что действующее выше претерпевающего, а значит, пассивное оказывается менееценным, чем активное. Также понятие «пассивного» продолжает быть связано с проблематикой страстей иаффектов; Аврелий Августин признает за аффектами важную роль в спасении человеческой души, но все же22Речь не идет о том, чтобы наделить чувственное, эмоциональное авторитетом впознании; пафос этого поворота, скорее, состоит в признании и легитимацииаффекта как первичного акта в процессе взаимодействия человека и мира.Cтановясь на позицию частично пассивного, готового к встрече с миромгуссерлианского субъекта, я тем самым признаю, что мир аффицирует меня.
Иэтот аффект, служащий фоном моего процесса познания, выходит на переднийплан.То есть Я одновременно занимает позицию активную и позициюпассивную: с одной стороны, Я осуществляет феноменологическую редукцию,тем самым оказывая определенное воздействие на предмет, а с другой стороны, Япретерпевает некоторое воздействие, обусловленное аффективностью опыта исамого предмета.1.1.1. Первичная чувственность, первичное впечатление, аффицирование:появление проблематики аффективности в Бернаусских манускриптахВ русскоязычной литературе понятие аффективности в рамках доктриныГуссерля и в феноменологии в дальнейшем рассматривалось в ряде работ.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
