Диссертация (1146107), страница 87
Текст из файла (страница 87)
Кроме того, для получения таких выплат необходимо было ехать вРоссию, при том, что сам по себе размер их был небольшим1230.Требуя компенсаций от России, польские политики обращались к памяти об СССРвоенного и послевоенного времени, правопреемником которого она была. Как и при обсужденииКатынского вопроса, говоря о необходимости денежных выплат со стороны РФ полякам,пострадавшим от сталинского режима, политики Третьей Речи Посполитой обращались к одними тем же травматичным эмоциональным воспоминаниям о прошлом.Неудачи польской стороны в вопросе получения компенсаций за репрессии от Россииобъясняются тем, что требования выплат имели материальный аспект, уступки по которомуполучить было гораздо сложнее, чем даже в вопросах интерпретации тех или иных историческихсобытий.
Важным фактором стала и историческая память россиян. Как отмечалось выше,российские власти выбрали модель памяти, в которой рассматривали страну и ее народ какглавную жертву сталинского режима, а не как ответственных за репрессии. Примечательно,правда, что подобная историческая память транслировалась преимущественно во вне, а не внутригосударства.В 1993–2004 гг. в польско-российских отношениях сохранились многие из «сложныхвопросов», которые были подняты еще на предыдущем этапе.
По некоторым из них, например,по Катынскому вопросу удалось достичь определенного прогресса. В частности, были созданымемориальные кладбища расстрелянных польских граждан в Катыни и Медном. Это было1228Sprawozdanie Stenograficzne z 45 posiedzenia Sejmu Rzeczypospolitej Polskiej w dniu 30 czerwca 2009 r. S. 73.Ibidem. S. 74-75.1230Bogucki J. Op. cit. S. 204.1229275увязано с сохранением памятников Красной Армии на территории Польши. Однако по другимвопросам какой-либо прогресс отсутствовал.Большое влияние на польско-российские отношения в 1993–2004 гг. оказывалиобращения польских и российских политиков к аналогиям с прошлым.
Подобные аналогии, вомногом, определяли с содержание двусторонних отношений. В частности, позиции политиковПольши и России о расширении НАТО на восток и интеграции Третьей Речи Посполитой сСевероатлантическим альянсом. Аналогии также влияли на складывание представленийполитической элиты обоих государств о перспективах развития их общих соседей – Украины иБелоруссии.
В силу разной исторической памяти эти перспективы из Москвы и Варшавывиделись по-разному.В этот период с обращениями к прошлому, однако, не были связаны столь сильныеэмоции, как в 1989–1993 или 2004–2009 гг., что позволяет с некоторым допущением называть егопериодом «нормализации». Подобное определение можно также обосновать тем, чтопрактически 11 лет во влиянии прошлого на отношения Польши и России не происходилозначительных изменений.§3. Историческая память и польско-российские отношения2004–2009 гг.За последние 6 лет рассматриваемого в диссертации периода в политической жизниРоссии и Польши произошло не так много перемен.
В Третьей Речи Посполитой в 2004–2005 гг.у власти еще оставалось коалиционное правительство «Союза Демократических Левых Сил»,«Союза Труда» и «Польской Крестьянской партии» во главе с Мареком Белкой, котороестремительно теряло поддержку депутатов Сейма, особенно в 2005 гг. Министрами иностранныхдел в нем были В. Чимошевич и А. Д. Ротфельд, бывший директор Стокгольмского институтаисследования мира.В 2005–2007 гг. в Польше дважды прошли парламентские выборы, а в президентскомкресле А.
Квасьневского, занимавшего пост главы государства 10 лет, в 2005 г. сменил один избратьев-близнецов-лидеров консервативной католической партии «Право и Справедливость»Лех Качиньский. Его соратникам в том же 2005 г. удалось выиграть выборы в парламент Польши.276Во главе правительства ПиС встал Казимеж Марчинкевич.
Пост министра иностранных дел в егоправительстве занял бывший посол в России Стефан Меллер, назначение которогопредставлялось Варшавой как надежда на потепление отношений с Москвой 1231.Однако спустя несколько месяцев для получения большинства голосов в Сейме в 2006 г.лидерами ПиС было решено заключить коалицию с правой «Лигой Польских Семей» ипопулистской «Самообороной Речи Посполитой». 28 апреля 2006 г.
в отставку подал министрМеллер, не пожелавший работать в правительстве с лидером «Самообороны» А. Леппером1232,его сменила Анна Фотыга, ранее являвшаяся депутатом Европейского парламента испециалистом по работе с фондами ЕС в Гданьске. А в июле в результате проигрыша вовнутрипартийной борьбе ушел и Марчинкевич. Пост премьер-министра занял родной братпрезидента Я.
Качиньский.Из-за своей слабости и внутренних противоречий, просуществовав чуть более года,коалиция развалилась. 7 сентября 2007 г. был объявлен вотум недоверия правительству и новыепарламентские выборы, по результатам которых к власти в Польше пришла очередная коалиция,возглавляемая либерально-консервативной «Гражданской платформой». Ее «младшим»партнером являлась центристская «Польская крестьянская партия». Новым премьер-министромстал Дональд Туск, а министром иностранных дел – бывший министр национальной обороны вправительстве К. Марчинкевича, сменивший партию, Р. Сикорский.Главным персональным изменением в российской политике стала смена президентов. В2008 г.
высший государственный пост в стране вместо В. В. Путина занял первый заместительпредседателя правительства РФ и бывший глава президентской администрации Д. А.Медведев.При этом министром иностранных дел в правительстве, которое в свою очередь возглавил Путин,остался С. В. Лавров. Сложившаяся система власти, при которой бывший президент остался вполитике и фактически сохранял рычаги влияния, получила название «тандем». Как отмечаетроссийский политолог О. Ф. Лейченко, «тандем» способствовал сохранению преемственностиполитического курса1233.
То есть фактически в России продолжалось укрепление вертикаливласти.Рассматриваемый этап польско-российских отношений начался с их значительногоохлаждения, катализатором которого стали противоречия, связанные с «оранжевой революцией»2004 г. на Украине. В результате этой «революции» к власти в Киеве пришел проевропейскинастроенный Виктор Андреевич Ющенко, которого поддерживали представители политическойэлиты Третьей Речи Посполитой.
Его конкурент, бывший премьер-министр Виктор Федорович1231Eberhardt A. Stosunki Polski z Rosją // Rocznik Polskiej Polityki Zagranicznej. 2006. Warszawa, 2006. S. 123.Dudek A. Historia polityczna Polski. S. 557.1233Лейченко О. Ф. Тандем как особенность политического лидерства в современной России // Гуманитарныеисследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке.
2010. №4. С. 94.1232277Янукович, несмотря на поддержку со стороны России, потерпел поражение. Среди спорныхвопросов польско-российских отношений, возникавших в 2004–2009 гг., также можно назватьроссийское эмбарго на польские мясные и продовольственные товары, вопрос об установке вПольше элементов американской ПРО, проблему строительства «Североевропейскогогазопровода» («Северный поток»), польско-шведскую инициативу «Восточное партнерства» –предложение учреждения особой политики ЕС в отношении ряда бывших советских республики другие.Историческая память в 2004–2009 гг., как и в предыдущие годы оказывала влияние как нарешение вопросов польско-российских отношений, непосредственно связанных с прошлым, таки на решение текущих политических вопросов.
Последнее происходило в форме обращения каналогиям с прошлым. Как сказал 27 октября 2008 г. министр иностранных дел России С. В.Лавров, выступая в Москве перед членами польско-российской Группы по сложным вопросам,«история оставила глубокие и незаживающие раны в памяти народов не только России и Польши,но и практически всех стран Центральной и Восточной Европы. Происходившие события, попрежнему, порождают разные порой полярные подходы.
Когда же к спору историковпримешиваются национально-государственные амбиции и, тем более, конъюнктурныеполитическиеинтересы,врядлиможнонадеятьсянадостижениевзвешенныхивзаимоприемлемых оценок»1234. Представляется, что эти слова российского министра достаточноточно характеризуют весь рассматриваемый период с 1989 по 2009 гг., однако к 2004–2009 гг.они относятся в наибольшей степени. При этом подобным образом можно оценить какроссийскую, так и польскую политику в рассматриваемый период, несмотря на их изменчивостьв деталях.Стоит отметить, что рост внимания к событиям прошлого как в отношениях двухгосударств, так и во внутренней политике Польши и России происходил на фонеобщемирового1235 и регионального «мемориального бума», пришедшегося на середину 2000-х гг.И увеличение количества апелляций к событиям прошлого в Варшаве и Москве являлось частьюэтой тенденции.
Так, в 2002–2003 гг. в Германии книга нобелевского лауреата Гюнтера Грасса«Траектория краба»1236, посвященная затоплению 30 января 1945 г. лайнера «ВильгельмГустлофф» с немецкими беженцами на борту в результате атаки советской подводной лодки С13 под командованием Александра Ивановича Маринеско, привлекла «широкое общественное1234Встреча Министра иностранных дел Российской Федерации С. В. Лаврова с Группой по сложным вопросам,вытекающим из истории российско-польских отношений // Дипломатический вестник. Ежегодник – 2008: Внешняяполитика России в документах МИД РФ / Отв. ред.
А. А. Сазонов. М., 2009. С. 198.1235Langenbacher E., Shain Y. Introduction: Twenty-first-Century Memories // Power and the Past: Collective Memoryand International Relations. Washington, DC, 2010. P. 1-2.1236Грасс Г. Траектория краба. М., 2002.278внимание к теме страданий, пережитых немцами, что, – по мнению исследователя культурнойпамяти А. Ассман: ознаменовало собой поворот в эмоциональной и мемориальной культуре.2003 год стал годом, когда память о трагедиях, пережитых немцами пятьдесят восемь лет назад,вновь заявила о себе с неожиданной и неведомой ранее силой»1237. В Польше подобныеизменения в немецкой мемориальной культуре были восприняты с подозрением.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
