Диссертация (1145204), страница 33
Текст из файла (страница 33)
229.Там же. C. 230.161информации, мгновенно подключается к той или иной семиотической общности истоль же мгновенно переключается, вписываясь в другой информационный поток,моделируемый определенными семиотическими полями, – его идентичностьрассыпаетсянафрагменты,сплавляющимися,переплавляющимисясемиотическими потоками. «Индивидуум» трансформируется в «дивидуума»,«разделенного», а «массы» – в «сэмплы» («выборки», «репрезентативныегруппы»), «рынки» и «банки данных». Ж. Делез эксплицирует произошедшуюсоцио-экзистенциальную трансформацию, задействуя «ландшафтные образы»:«Старый монетарный крот – это животное пространств изоляции, змея же – этоживотное обществ контроля.
Мы перешли от одного животного к другому, открота к змее не только в режиме нашего существования, но и в том, что касаетсяобраза жизни и отношений с другими людьми. Дисциплинарный человекпериодически производил энергию, человек же обществ контроля, скорее, похожна волну, он словно выведен на орбиту и постоянно находится на связи. Ипоэтому повсюду серфинг вытесняет иные виды спорта».Необходимо отметить, что при переходе от дисциплинарных обществ кобществам контроля происходит диссеменация дисциплинарных практик сжесткой, централизованной структурой: пересекая и фактически отменяя границыпространств изоляции, меняя свою модульность, контроль становится поистинебезграничным.
Вместе с тем, дисциплинарные тела, складывающиеся впространствах изоляции (семьи, школы, армии, завода) преобразуются вкорпорации, если понимать термин «корпорация» в буквальном латинскомзначении «отелеснивание». Иными словами, это бесконечный и безграничныйпроцесс преображения тел (“corpora”), когда одно дисциплинарное телосплавляется с другим, преобразуется, рассекается на части и т.д. Кроме того,институты власти пропитываются астенией, присущим массам бессилием.
Насмену собственникам средств производства и капитала, этатистскому государствукак властной структуре, централизующей все остальные пространства изоляции,приходят «менеджеры» и «маркетинг», который ответственен за рассечение,разделение «массы» и учреждение связанности социальных фракт. «Маркетинг162становится центром или “душой” корпорации. Нас учат, что у корпораций естьдуша, и это является самой страшной мировой новостью» 308, – утверждает Делез.«Душа корпорации» и есть сам процесс безудержного «отелеснивания», которыйпарадоксальным образом равнодушен к социальной гилетике в целом. В связи сэтим завоевание социальной топологии начинает осуществляться через захватдоступа к информации, базы данных, фиксацию абсолютно конвенциональныхценностей, превращенных в ставки в социальной и политической игре, черезмгновенное внедрение на этой основе микропрограмм, существующих всемиотических упаковках.
В результате сама власть превращается в знак,лишенный референта, в симулякр самой себя, а знаки, внедряемые в тело массы сцелью осуществления контроля, утрачивают какую-либо онтологическую икогитальную содержательность, не отсылая более ни к чему, кроме самих жезнаков.Модульностькакосновнойпринципсборкидействительностипереопределяет также и феноменальность гостеприимства. Гостеприимство, содной стороны, обретает тонкую семиотическую артикуляцию, что позволяетотчетливо дифференцировать его как знаковый феномен.
Но, с другой стороны,гостеприимство становится онтологически симулятивным. Это проявляется и каквзаимозаменяемость«хозяина»и«гостя» 309,икакто,что«гость»,трансформируясь в модуль, знак подключается к несовместимым по природефеноменам (сегодня принято говорить о гостеприимстве в политике, культуре,туристическомбизнесе).Однакомодульнаястратегиягостеприимстваснеизбежностью наталкивается на то, что лежит за ее пределами: знаковая,симулятивная, модульная форма гостеприимства, сложившаяся в современномевропейском «мире», не выдерживает встречи с «гостями», приходящими из«миров», имеющих жесткую символическую определенность.Там же. C.
231.Например, именно такого рода подмена понятий имеет место в концепциигостеприимства Ж. Деррида.3083091634.2. Логика без-различия человека-массыУчреждение «человека-массы» как антропологического типа связано срождением новой логики мышления. Десакрализация, как уже отмечалось,лишила действительность символических оболочек и, тем самым, обратила ее в«мир», единственно возможный и не приемлющий ни «мира по ту сторонунашего» [Jenseitige Welt], ни каких-либо «миров за нашим миром» [Hinterwelten](Гегель). В ситуации «ухода» символического, которое представало скрепоймышления, храня и неся в себе мощные онтолого-экзистенциальные интуиции,роль «хранителя», пусть не целостности, но, по крайней мере, – связанностисознания, берет на себя «здравый смысл», «common sense» 310. Логика «здравогосмысла» («common sense») – это логика «обыденного сознания», она покоится нафундаменте повседневности, отринувшей символическое.
При этом праздники,размыкающие ее, продолжают существовать, но утрачивают сакральный смысл исимволические оболочки, втягиваются в структуру повседневной жизни.Звучит несколько парадоксально, но повседневность, обыденная жизньотдельногоиндивида,единственность,котораяоказываетсякакбывыстроеннойпредполагаетнанекомуникальность,унифицирующемикоммунальном основании. Ключевым термином здесь оказывается «common»,«общий». Исторически это понятие трансформируется от аристотелевского koineaesthesis, фокусирующего внимание в koine на комплексности, сложностивосприятия, до «общего» как разделяемого всеми и потому обретающего сначаламоральный смысл у стоиков, а затем – и собственно социальное значение,См.
также о «здравом смысле» как феномене, несовместимом с игрой какэкзистенциалом: Кребель И. А., Сухачев В. Ю., Ватолина Ю. В. «Здравый смысл»: по тусторону игры // Омский научный вестник. 2014. № 1 (125). С. 81-84. Сер. «Общество, история,современность».310164особенно в шотландском реализме «здравого смысла». Именно шотландскаяверсия истолкования «common sense» оказалась вполне приемлемой и сегодня (К.Поппер311, К.
Гирц312 и т.д.).По сути своей сознание, отсылающее к «sensus communis» и «commonsense», «общему смыслу-чувству» абсолютно равнодушно к опыту уникального«Я»; более того, точнее здесь говорить о «сознании-без-Я». «Сознание-без-Я»выстроено на неудержимом стремлении к однозначности, не требующей техусилий, которые связаны со сложными смысловыми образованиями и,соответственно,–снеменеесложнымиформамиопытамышления.Гомогенизация «мира», способов его схватывания и представления обусловлена«экономией» и мышления, и страсти, и самой жизни, – «экономией», котораявызвана скудостью когитальных, экзистенциальных и семиотических ресурсов.Этот тип сознания сжимает широкие поля смысловых и экзистенциальныхвариантов до упрощенных редуктивных алгоритмов. Однако упрощение,редукция захватывают не только опыт сознания, его язык, но и все существованиеего носителей.
Ж. Делез характеризует эту логику упрощения как движение отболеедифференцированного(прошлого)кменеедифференцированному(будущему и цели): «движение “от вещей к первичному огню” и “от миров(индивидуальных систем) к Богу”» 313. Механика подобного преобразованияописывается философом следующим образом: «В целом здравый смысл – нечтопережигающее и пищеварительное, нечто агрикультурное, неотделимое отаграрных проблем, от огораживаний и от жизни среднего класса, разные частикоторого, как считают, уравновешивают и регулируют друг друга» 314.Конечно же, есть и определенные «выигрыши» подобной логики.«Сознание-без-Я» как сознание внеличностное порождает однозначные, внятныеи простые процедуры идентификации.
Однако нельзя не заметить, что, с другойСм.: Поппер К. Р. Объективное знание. Эволюционный подход / пер. с англ. Д. Х.Лахути; отв. ред. В. Н. Садовский. М.: Эдиториал УРСС, 2002. С. 40-107.312См.: Гирц К. Интерпретация культур / пер. с англ. М.: Российская политическаяэнциклопедия (РОССПЭН), 2004. C. 104-167.313Делез Ж.
Логика смысла. М.: Академия, 1995. С. 99.314Там же. С. 100.311165стороны, эти идентификационные сценарии дают сбои и, более того, рассыпаютсяиз-зафрагментарности, лоскутности смысловогополя, сопровождающегообыденное сознание. Как отмечает О. Тоффлер, «мы живем в мире блипкультуры. Вместо длинных «нитей» идей, связанных друг с другом, – «блипы»[blip – короткий всплеск чего-либо. – Ю. В.] информации: объявления, команды,обрывки новостей, которые не согласуются со схемами. Новые образы ипредставления не поддаются классификации – отчасти потому, что они неукладываются в старые категории, отчасти потому, что имеют странную,текучую, бессвязную форму» 315.Очевидно, что «здравый смысл» несет в себе собственную, особую логику.Уже Кант в «Пролегоменах ко всякой будущей метафизике, могущей возникнутькак наука» пишет о «здравом смысле»: «Действительно, что такое здравыйсмысл? Это обыденный рассудок, поскольку он судит правильно. А что такоеобыденный рассудок? Это способность познания и применения правил in concreteв отличие от спекулятивного рассудка, который есть способность познанияправил in abstracto.
Так, например, обыденный рассудок вряд ли будет всостоянии понять то правило, что все, что происходит, определяется своейпричиной, и уж, конечно, никогда не постигнет этого правила в его всеобщности;он требует поэтому примера из опыта, и если слышит, что это означает то же, чтоон всегда думал, когда у него разбивали окно или дома пропадала какая-нибудьвещь, то он понимает закон [причинности] и признает его. Таким образом,обыденный рассудок имеет свое применение лишь постольку, поскольку он видитсвои правила (хотя они присущи ему действительно a priori) подтвержденными вопыте; стало быть, усматривать их a priori и независимо от опыта – это делоспекулятивного рассудка и находится оно целиком вне кругозора обыденногоНесмотря на то, что существует более позднее издание цитируемой работы – ТоффлерЭ.
Третья волна. М.: АСТ, 1999, – ее более точный перевод представлен: Тоффлер О. Третьяволна. // США – экономика, политика, идеология. 1982, № 7; по этому изданию и производитсяцитирование: С. 99.315166рассудка»316. «Познание и применение правил in concrete» – не простопрагматический принцип, но принцип конститутивный, погружающий сознание всмеси поступков, слов, жестов, поз, эмоций. Характерность проявлениясовременного «здравого смысла» состоит в том, что он, скорее, ориентирован наопознание, осведомленность, а не на промысливание феноменов. Дело в том, что«чувство», sensus в sensus communis у Канта отсылает не столько кэмпирическому сознанию, мнению, но, в большей мере, – к априорнойспособности суждения; но в ситуации, когда рефлексивное прояснениеочевидностей «здравого смысла» «находится … целиком вне кругозораобыденного рассудка», логические формы «здравого смысла», несмотря на своюбессмысленность для «здравомыслящих», оказываются основополагающими дляпрактик их сознания: они учреждают, определяют и языковое поведение, ипоступание, и контроль за поведением в целом.В качестве примера достаточно обратиться к двум ведущим направлениям вамериканской, да и не только в американской, психологии, которые пронизаныподобной логикой: бихевиоризму, включая необихевиоризм, и когнитивизму.Для бихевиоризма своего рода «логикой» становится экспликациястимульных комплексов, включая и язык как особый комплекс стимулов, –комплексов, которые, по сути, являют собой аффективный каркас различногорода типов «поведения», выражающегося в определенных «ответах-реакциях»[responses-reactions].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
