Диссертация (1145204), страница 31
Текст из файла (страница 31)
103.Альберт Х. Трактат о критическом разуме / пер с нем., вступ. ст. и примеч. И. З.Шишкова. М.: Едиториал УРСС, 2003. С. 180-181.294295151принципов новоевропейской жизни – «нормативность», обволакивающую собойтела масс и проявляющуюся в практиках медицинских, педагогических,моральных, сексуальных, гастрономических, моды и т.п. Как замечает М. Фуко,«в классический век произошло открытие тела как объекта и мишени власти. Несоставляет труда найти признаки пристального отношения к телу – телу, котороеподвергается манипуляциям, формированию, муштре, которое повинуется,реагирует, становится ловким и набирает силу» 296. Подобные «дисциплины»предполагают интенсификацию или даже инсталляцию способностей, – именноспособностей, а не сил, – на трансиндивидуальной основе, благодаря чемускладываются коммунальные тела за счет увеличения роста полезности ипокорности тела индивидуального.
Уже с середины XVIII века политическиепрактики, опираясь на биологические процессы, предстают в виде биополитикинародонаселения, занятой коллективными телами и прорабатывающей их как«механизмы живого», – например, контроль за развитием рождаемости,стремление создать «здоровое» массовое тело и т.д.Демократические революции XVII-XVIII веков как продолжили, так изавершили дело абсолютизма, – «масса» получила и социальную, и политическуюинституционализацию, что, в частности, отразилось в деперсонализации власти.Процессы массовизации шли довольно стремительно и потому, что в своейвнутренней интенциональности они несли в себе требование тотальнойсоциализации; в частности, тотальная социализация, переходящая в тотальныйконтроль, активно пестовалась протестантизмом.
В. Зомбарт пишет об этом:«Религиозное умонастроение населения нашло свое выражение прежде всего втом рвении, с которым они отдавались исполнению религиозных обрядов ... Азатем – в их рабском подчинении властному слову проповедников. Духовныевмешивались в частные отношения всех и каждого, предписывали каждомураспорядки его семейного быта и от времени до времени лично с целью надзорапосещали его дом. Их любимцы, старейшины, были повсюду: каждый приход былФуко М. Надзирать и наказывать: Рождение тюрьмы / пер. с фр. В.
Наумова под ред.И. Борисовой. М.: Ad Marginem, 1999. С. 198.296152разбит на участки для надзора и во главе каждого участка стоял старейшина.Здесь он должен был осуществлять контроль. Сверх того, были назначенышпионы. Не только улицы, но и частные дома подвергались обыску; смотрели затем, не остался ли кто-нибудь дома во время службы в церкви и пропустилпроповедь.
И всему этому надзору покорялись безропотно» 297.В ХХ веке эти процессы нашли свое отчетливое воплощение в коммунизме,национал-социализме, фашизме, гражданском обществе. Так, по мнению М.Фуко, «административная монархия вроде той, например, что знавала Франция вXVII и XVIII вв., со всей своей напыщенной, тяжеловесной, неповоротливой,лишенной гибкости машинерией, с сословными привилегиями, с которыми ейприходилось считаться, с произволом решений, навязываемых всем и каждому, совсеми лакунами в ее инструментах – имеет ли смысл говорить, что этаадминистративная монархия оставляла больше или меньше свободы, чем режим,который мы называем либеральным, но который ставит перед собой задачунепрестанно, эффективно заботиться об индивидах, об их благосостоянии, об ихздоровье, об их труде, о способе их существования, об их манере поведения,вплоть до их манеры умирать и т.
п.?» 298Гомогенизациясоциальнойонтологии,подготовленнаяабсолютноймонархией, протестантским «раз-очарованием» и доведенная до логическогоконцаФранцузскойреволюцией,становитсяоснованиемпроизошедшейтрансформации феноменов интерсубъективности. Подобнаягомогенизациянеразрывно связана с процессами коммунализации, которые резервируют«место», «территорию» для различных коммунальных образований (масса, класс,этнос и т. д.) и анонимных институций, но фактически превращают личность, «Я»в нечто не-у-местное, в «человека без свойств» (Музиль) или, выражаясь словамиХайдеггера, в существо, лишенное «здесь» («da») и потерявшее доступ к бытию(«Sein»).
Сцепление «не-у-местных» существ как раз и порождает «массу»,Зомбарт B. Буржуа: к истории духовного развития современного экономическогочеловека // Зомбарт B. Собр. соч. в 3 т. Т. 1. / пер. с нем. СПб.: Владимир Даль, 2005. С. 287.298Фуко M. Рождение биополитики. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в1978-1979 учебном году / пер. с фр. А. В.
Дьяков. СПб.: Наука, 2010.С. 85-86.297153«Оно», das Man. Но, таким образом, формируются и практики коммунальноговидения, опознания и действования с «другими-чужими». Коммунализм задаетотчетливые политические границы и явное политическое обличие «другогочужого», которое чаще всего принимается за единственно возможное.Конечно,доминированиеполитического,представшеговсерияхдисциплинарных практик, не может не сказаться на феномене гостеприимства:последний испытывает не столько модификации, сколько подвергается серьезнымтрансформациям.Политическоескрывает,седиментируетпрактикигостеприимства, – эти дисциплинарные «осадки» буквально убирают споверхности социальной жизни его фундаментальные конститутивы. Это находитвыражение в ряде моментов:Во-первых, определяющими для философии гостеприимства становятсякоординатыкоммунализма.Институциивластиявляютсяпосутивнеперсональными, анонимными и порождают столь же внеперсональное видение«иного».
Соответственно, «чужой», хотя в принципе и «свой», распознается лишьв институциональном обличии, он видится, воспринимается как «представитель»класса, нации, общества, этноса и т.п. Поэтому и онтически-экзистенциальнаядействительность и «хозяина», и «гостя» замещается их включенностью в те илииные институциональные, политические, этатистские поля.Во-вторых, установление границ между «своим» топосом, «домом» итопосами «иного», топосом, из которого приходит «гость», учреждение «входов ивыходов» (gating regimes) передается в ведение исключительно этатисткиполитических и идеологических практик.В-третьих, связанность топоса «дома» и топоса «гостя» обретаетполитический, а точнее, идеологический характер.
Например, «свои-чужие»,способные обрести статус «гостей», как и «чужие-чужие» определяются, какпоказывает весь XX век, да и нынешнее время, исключительно политическимиценностями: так, в XX веке проводится жесткая демаркационная линия между«миром коммунизма» и «миром демократии»; сегодня – опять-таки между«миром демократии» и «государствами-изгоями» такими как Иран, Венесуэла,154Ливия, Сирия, Северная Корея, Беларусь, Мьянма, Боливия, Куба, Зимбабве,Судан, Сомали.
299 Как это ни парадоксально, современное использование термина«гостеприимство» фактически является возвратом к достаточно историческиотдаленным, архаическим пластам социальности, где «гость» отождествлялся с«чужим» и даже «врагом». При этом в дисциплинарной действительности,порожденной«раз-очарованием»,«гость-чужой»лишаетсяонтологическойданности или, еще точнее, заданности, – и данность, и заданность замещаются«конструированием», «учреждением» и т.п.; оттого и мера «чуждостиприемлемости» начинает определяться исключительно конвенционально.В-четветртых, гостеприимство, облеченное в политико-дисциплинарныеоболочки, предполагает не настрой пред-стояния здесь-бытия перед ликом«иного», не воз-можность встретить «другого-чужого» лицом к лицу ивозвыситься над собой в событии этой встречи, а социально-анонимное чувство«толерантности», «терпимости» или же неприятия, перерастающего в ненависть.Подобный настрой отбрасывает любого «гостя», даже единичного, сингулярногопо своей сути, в размерность коммунально-дисциплинарного «чужого-врага».Однако на самой границе новоевропейского «мира», которая зачастуюпревращается в его интрамаргиналии, все более отчетливо проявляютсяинстанции онтологической данности «чужого», – они несут в себе «чуждость»,истекающую из «миров», лежащих по ту сторону европейского.
Иными словами,«чуждость» оказывается здесь не эффектом социального конструирования, абезапелляционноонтологическианонсируетсясамимиэтими«мирами»(например, исламским «миром»).Необходимозаметить,чтоядроминституционально-политическихтехнологий власти новоевропейского «мира» являются товарно-денежныеПри этом русский перевод значительно смягчает исконную англоязычнуюкодификацию этих стран: “the rogue states / countries”, где rogue – 1.
1) негодяй, мерзавец 2) а)жулик, мошенник б) шалун; проказник, озорник 3) бродяга 4) а) норовистая скаковая лошадь –rogue’s badge б) дикое животное с норовом 5) сортовая примесь; инородная культура 6)экземпляр, обнаруживающий признаки дегенерации. 2. 1) норовистый, непослушный (оживотном) 2) не поддающийся контролю, неконтролируемый. 3) 1) отклоняющийся от нормы,нестандартный 2) неисправный, повреждённый; имеющий недостатки, дефекты.299155отношения и шире – отношения обмена вообще.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
