Диссертация (1145201), страница 29

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 29)

Отягощающая человека «грязь» природы никогда не будет смыта с его разумноголица. Поэтому важную роль в понимании возможностей и пределов человечности играют механизмы социальной адаптации, которые шаг за шагом отчуждают, но никогда не преодолевают естественное движение жизни.В отношении к обществу социальная адаптация всегда функционируеткак особая форма эволюции, но в отношении к человеку она действует какреволюционизирующий фактор. Так, бесчеловечное превращение человекапролетария в «самоотчуждающуюся вещь», в средство рабского труда получает не только генеалогическое оправдание в изобилии форм и возможностейжизни господина, но получает и историческое оправдание в дальнейшем развитии всего родового статуса самой человечности, т.к.

стихийная эволюцияпролетарской жизни неизбежно ведет к революции пролетариата.Сама по себе человечность раба так же абстрактна, как и человечностьгосподина, взятая в отрыве одна от другой. На этот факт синтетического становления родового статуса человечности серьезное внимание обратил А. Кожев, который справедливо утверждает, что «так же как Господин, Раб обладает самосознанием, то есть является, в своем эмпирическом бытии, специфически человеческим существом.

Разумеется, вначале, “по факту рождения”, Раб обладает человечностью лишь потенциально, тогда как человечность Господина, за счет того, что она действительно признана, является“объективно-реальной”. Но такое положение дел сохраняется лишь в той мере, в какой Человек созидает себя в процессе Борьбы одновременно как Рабаи Господина, в какой оба этих последних являются специфически “человечными”.

Они являются таковыми в конечном счете лишь в той мере, в какойоба они находятся “в присутствии” их смерти»81.81Кожев А. Идея смерти в философии Гегеля / Пер. с франц. и послесл. И. Фомина. М.:«Логос», «ПрогрессТрадиция», 1998. – С. 194.143Но в аспекте индивидуализации человека, взятой через адаптивную соотнесенность его с самим собой, со своими возможностями и перспективами,происходит ни что иное как исключение его «из всякой родовой принадлежности, свидетельствуя о том, что человечность не есть род, в отличие от животности»82. В связи с этим интересный анализ данной ситуации проведен Э.Фроммом в работе «Иметь или быть?».

Э. Фромм обращает внимание на то,что многие революционеры считают исходным для себя объектом радикальных изменений в обществе политическую и экономическую структуру, вследза которыми меняется и сознание: «как только будет создано новое общество,почти автоматически возникнет и новый человек»83. Однако прежние механизмы социальной адаптации человека и в новых условиях инерционно продолжают функционировать, как будто бы ничего не изменилось – «новая элита, обладающая прежним социальным характером, будет стремиться воссоздать условия старого общества в новых социально-политических институтах, созданных революцией»84.

Таким образом, адаптация как социальноэволюционный фактор развития человечности, стимулируя одни процессы ееформирования (связанные с общим потоком развития), может одновременнотормозить другие, как правило, те, с которыми связаны тупиковые направления эволюционирования человечности.С этой точки зрения, любая новая социомерная техника и технология, которую создает современное цивилизованное общество, не может ограничиваться только социальными рамками нормотворчества. Она должна проходить функциональную экспертизу на свое соответствие, по крайней мере,государственно-правовым и гражданским нормативам человечности. В такойэкспертизе должна учитываться мера и степень защищенности человека от82Левинас Э.

Гуманизм другого человека. 1961-1968 // Избранное: Трудная свобода / Пер. с франц. - М.:«Российская политическая энциклопедия», 2004. – С. 595.83Фромм Э. Иметь или быть?: Пер. с англ./Общ. ред. В. И. Добреньков.— 2-е изд., доп. – М.: Прогресс, 1990.– С. 139.84Там же.144возможных пагубных последствий практической реализации новых социальных технологий.В условиях цивилизации социальные технологии существенно форсируютперемены в обществе. В результате, «скорость перемен имеет значение совершенно отличное и иногда более важное, чем направления перемен»85.Важность роли лавинообразных темпов изменений, происходящих вокругчеловека, определяется тем, что любая внедряемая социальная технологиявсегда влечет за собой незаметный переворот в обществе.

Суть такого переворота состоит в том, что если до него желания человека ограничивались социальными возможностями, то после него социальные возможности начинают все больше ограничиваться желаниями человека. Это очень важное теоретическое положение нуждается в наглядной конкретизации на вполне очевидном историческом примере. Так, ведение домашнего хозяйства (экос –номос) возникало и формировалось как особое продолжение, усиление, укоренение и воплощение человечности. Но, в дальнейшем, особенно с появлением государства, экономическая жизнь как бы выходит из под контроля отношений человеческой близости и принимает автономные, эконотронныеочертания, независимые от человечности. Зарождаясь во имя и на благо человека, формируясь как натуралистическое благотворительное начало, экономическая действительность совершает незримый для человека эконотронный переворот.

Таким образом, сфера общества, в которой реализуются социально-экономические формы жизни и отношения социального воспроизводства, может показать насколько человечным или бесчеловечным являетсясложившийся строй и уклад самого общества, - насколько человеческая сущность адекватна социально-экономической сущности общества.Самым зрелищным показателем здесь выступает форма собственности.Попытки ограничения и регуляции доступа людей к благу вели к порождению такого феномена как собственность. Если бы в современном бизнесе85Тоффлер Э.

Шок будущего: Пер. с англ. – М.: АСТ, 2002. – С.17.145главным итогом, хотя бы на миг, оказалась благотворительность, то такойбизнес закончился бы, не успев начаться. Следовательно, благотворительность из необходимого экономического первоначала незримо превращается впобочный и второстепенный итог даже для самого цивилизованного бизнеса.Эта противоречивая ситуация человекомерного единства желаний ивозможностей наиболее рельефно обозначилась в структурах социальноэкономического маркетинга, который сразу переключился на решения задачопережающего формирования потребностей и желаний в сфере рынка услуг.Свобода и самостоятельность человека становится рыночным атрибутом егочеловечности лишь только в его отношениях к собственности. Такое удивительное порождение механизмов социальной адаптации как частная собственность, которая постоянно воспроизводится в обществе, становится особым критерием, при помощи которого люди разделяют друг друга на цели исредства своего социального сосуществования.

Если не фетишизироватьчастную собственность, то можно увидеть в ней покрывало, скрывающее подсобой неизбежную античеловечность всей экономической конструкции человеческого бытия. Как считают представители гуманистической экономики(Шумахер Э. Ф., Эрлих П. и др.), - «экономика как суть жизни – это смертельная болезнь», «экономика не должна составлять суть жизни» и т.д.Как отмечает М.

Антонович, «все человеческие свойства, силы, инстинкты, стремления, словом, вся его природа имеет целью и задачей поддержаниеего жизни; его существование есть результат или свод всех его естественныхдеятельностей и отправлений. Если бы в природе человека был элемент,враждебный существованию, то он или должен был бы элиминироваться, илиразъесть самую природу и уничтожить его существование»86. Поэтому в человеческой жизни предусмотрено, чтобы посредством механизмов социальной адаптации происходило «обволакивание», или «облачение» человечностью отдельных элементов нечеловеческого бытия.

Это позволило бы с лег86Антонович М. А. Единство физического и нравственного космоса // Цель жизни – жизнь. – М., 1984. – С.415.146костью отчуждать всякую возможность в реализации возникающего при этомантичеловеческого потенциала.В широком смысле человеческое бытие включает в себя не только самогочеловека, его деятельность, но и результаты, плоды этой деятельности, черезкоторые человек овеществляет и идеализирует себя, а это означает не толькочеловеческую природу, но и весь очеловеченный мир.

Однако, через результаты своей практической деятельности человек нарушает, во-первых, естественную сущность окружающего мира, а, во-вторых, искажает первозданноесодержание своего человеческого бытия. Техника, например, всегда сочетаетв себе одновременно реализацию функциональной специфики человеческогоначала (очеловеченный мир) и античеловеческое бытие, каузально подрывающее основы жизни, чуждое исконному человеческому бытию. Эта двойственная роль техники проявляется еще и в том, что, с одной стороны, происходит воплощение трансцендентных грез, а с другой – разрушение имманентных основ жизни. Иначе говоря, самореализация человеческой сущностидается только ценой необратимого самоотчуждения в человеке естественныхформ бытия.

В этом антропоморфном смысле любое техническое средствоявляется угрозой для человеческого бытия.К нечеловеческому бытию относится бытие всего того мира, в которомпока нет места для человека. Но человек своей практической деятельностьюможет со временем это место очеловечить. Поэтому в узком смысле нечеловеческое бытие, игнорируемое в антропологической метафизике, может пониматься как тождественное человеческому небытию, игнорируемому в метафизической антропологии. Такое отождествление уместно в том узкомсмысле, в котором практическое отношение человека к миру не выходит запределы достигнутого уровня творческой, созидательной деятельности.

Здесьжестким критерием человечности является деятельность, в которой реализован «компромисс между свободой и принуждением, между творческим порывом и адаптацией к социальным условиям, между самоутверждением и14787самоутратой» . В связи с этим ясно, что не все происходящее с человеком ине все производимое человеком непременно должно быть человечным.

В отличие от исторического, являющегося историчным, в отличие от морального,являющегося моралистичным, в отличие от политического, являющегося политичным, человек не замкнут на самого себя или на свое сообщество. Онвсегда открыт всему миру и может тем или иным образом находиться нетолько вне политики (аполитичность), вне морали (аморальность), или внеистории, но и вне собственной человечности вообще. Если всё «“историческое сущее” обладает специфическим способом бытия, то есть “историчностью”»88, то не все «человеческое сущее» обладает непременной человечностью.По своей природе любая форма жизни, в том числе и социально-духовнаяжизнь человека, в той или иной мере предполагает адаптацию к существующим условиям.

Характеристики

Список файлов диссертации