Диссертация (1145201), страница 23
Текст из файла (страница 23)
Даже если коллективная воля порождает массовый героизм, то и здесь разумное начало остается на задворках происходящего действия и постигается после того, как уже все свершилось.Каждый человек в ходе жизни приучается сам выстраивать для себя и длядругих то или иное соотношение осей культурно-исторического бытия, создавая те или иные культурно-исторические дискурсы и проекции своего самовоплощения.
Не зря К.Маркс обращает внимание на известное высказывание Гегеля о том, что «все великие всемирно-исторические события и личности появляются, так сказать, дважды»62. Первый раз это происходит в видетрагедии, которую можно понимать как слом устаревшей имманентностибренного бытия. Суть трагедии состоит в том, что бренное бытие не способно сразу дать человеку возможность дальнейшей реализации перспективных,заманчивых интенции, исходящих из данной трансцендентности и связанной62Маркс К.
Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2 изд. Т. 8. – М., 1957. – С.119.113с ней рефлексии вечного бытия. Второй раз такое явление происходит в видефарса, который можно представить как слом устаревшей трансцендентности, превзойденной новым бренным бытием.Трансцендентность, являясь особой хитростью, в которой расплавленаобщая тайна человеческой истории и культуры, каждый раз заново самопорождается в человеческом бытии как бы вопреки тому, на что последнее способно. Трансцендентность как судьбоносная сила всегда требует от человеческого бытия нечто большее, ибо последнее по сути своей может существовать лишь в имманентном виде, обрекающем человека на очередную трагикомедию жизни.В человеческой жизни между культурой и историей существуетвнутреннее динамическое напряжение, которое формируется благодарябытиюимышлению.Античноепровозглашениетождествамеждумышлением и бытием было первой косвенной попыткой разумногоиспользования такого напряжения в творческой жизни человеческогосообщества.
Это была попытка разгадать особую онтологическую тайну,котораяполучиламетафорическоеназвание«философскогокамня»,способного превращать мышление в бытие, а бытие – в мышление. Но,между мышлением и бытием нет прямой связи, ибо между ними всегданаходится в лучшем случае истина, а в худшем – ложь. Чтобы овладеть«философским камнем», надо приучить мышление к тому, чтобы оно моглооткрыто выразить не только истину в бытии (путь рефлексии), но и бытие вистине (путь саморефлексии), что совсем не одно и то же.
Более того, - этодаже вопреки тому тождеству бытия и мышления, с которым связана тайна«философскогокамня».Междуистинойбытияибытиемистины«философский камень» теряет свое колдовское очарование, - здесь тайноестановится явным. Разумное мышление оказывается способным открыть всобственном бытии истину, а в небытии – ложь.Истину своего имманентного бытия человек скрывает от одних иоткрывает для других людей по самым разным, прежде всего, -114натуралистическим соображениям.
Человек постепенно приучается скрыватьи открывать все, что он имеет, начиная от интимных уголков своего тела и досокровенных, тайных помыслов души. Таким образом, постепенно разделяя всебе сокровенное и откровенное, сопоставляя его в ранге истинного иложного бытия, человек приучается осуществлять конструирование особогокультивируемого бытия, обозначаемого им как «личина», формирующаяся вличность, идентифицированная не с тем, что он есть на самом деле, а с тем,что он собой представляет для себя и для других людей, как он собой владеети распоряжается.Человеческое бытие порою совершает насилие над истиной, ононатягивает на нее «маску» иллюзии, под которой узнать истину становитсяпочти невозможным.
Имманентные коды человеческой натуры и культурыкакбыскрываютистину засвоимсимволическимчастоколоминагромождением различных фантасмагорий.Социальная реальность всегда устремляет бренность человеческого бытияк трансцендентному началу, в то время как по своей истине эта бренностьвсегда является имманентной самому человеку. Единство бренного симманентным порождает человеческий ноумен, определяемый общимизаконами родового существования людей. В таком соотношении, котороепорождает человеческий ноумен и состоит истинная натура человеческогобытия. Но кроме своего имманентно-бренного существования в истинномбытии своего естества, человек еще трансцендентно существует в бытиисвоей истины, т.е. он владеет бытием самой истины как финалистской цельюсвоего вечного бытия.Это обстоятельство удваивает бытие человека. Наряду с натурой, онооткрывает перед ним мир культуры.
Иначе говоря, наряду с установлениемистинного имманентного бытия, человек устанавливает для себя еще и бытиеистины,котороенеимеетпрямогоотношениякегоистинномуимманентному бытию, но зато реализует его в формах трансцендентногобытия. Здесь происходит расщепление предмета человечности между115разными формами бытия, которое означает, что в бытии человека всегдаприсутствуетнетольконечтоопределенное,ноиничтокакнеопределенность, нуждающаяся в своем дальнейшем бытийственномвыявлении.Бытие человеческой истины, которую для человека открывает егомышление, способно и на то, чтобы не иметь ничего общего с истиной егоимманентного бытия. Человек так и остался бы только ноуменом, если бы нете возможности, которые открыла перед ним истина как таковая.
С помощьюэтихвозможностейоткрываетсяперспективареальноговоплощенияустремленности бренного к вечному, а имманентного – к трансцендентному,находя в последних предметы и цели своих вожделений, поначалуименуемыеиллюзиями,фантазиями,мечтами,планами,проектами,прогнозами и т.д. Бытие человеческой истины состоит в том, что оно никогдане дано человеку в своем абсолюте, оно дано нам лишь в том или иномфеноменальном отношении к себе или к другим людям. Основное значениебытия человеческой истины состоит в том, что оно устанавливаетзависимость бренного от трансцендентного, т.е. стягивает бренность бытия ктрансцендентному идеалу, в результате чего человек открывает в себе некуюфеноменальность.Анаобратномполюсеэтойшкалывечноепонеобходимости начинает смыкаться с имманентным, в результате чеговозникает культ личности, культ события, культ эпохи, культ всего того, чтонеобходимо для дальнейшего обновления бренного бытия.
Своими великимиделами человек воспроизводит в своем имманентном бытии некое движениек трансцендентности, которое переживается человеком и идентифицируетсякак момент вечности. Такое переживание является одним из источниковдуховной свободы человека и рассматривается в религии, например, какоснование для объяснения феномена «вечной души».Поскольку истинная человечность предполагает особое (в лучшем случае– гармоничное) сочетание всех трех человеческих экзистенций - тела, души идуха, то бесчеловечность может проистекать из каждой такой экзистенции,116претендующей на субстанциальный статус в ущерб другим.
Это можно продемонстрировать на таком примере, из которого следует, что «человек несетна себе печать нечеловеческого, что в самой глубине его духа зияет рана бездушия, царит бесчеловечный хаос, злонамеренно посеянный в его существо,способное на все»63. Точно так же «царство бесчеловечного хаоса» открывается из явлений телесного бездушия, провозглашающего натуралистическиеимперативы «победителя не судят», «сильный всегда прав». Поэтому исканиеистоков человечности – это не только философская проблема, но и вопрос, накоторый человек повседневно пытается найти ответ всю свою жизнь.Человечность не может быть предметно локализованной ни в теле, ни вдуше, ни в духе, взятых порознь друг от друга. С поисками истоковчеловечности связан и постигаемый смысл всей жизни.
Абстрактно можнопредставить человека как тело – и двуногое, и без перьев, и с мягкой мочкойуха. Но будет ли это тело, взятое само по себе, носителем человеческогобытия и истоком человечности? Этот вопрос навсегда останется открытым,покавоображаемоетелонестанеттакимжеодушевленнымиодухотворенным, каким оно является у истинного человека. Истокичеловечности не могут быть как внутри, так и вне человеческого тела,данного нам от природы.
Точно так же эти истоки не могут быть и только вмире чистой духовности. Видимо, таинственные истоки человечностисостоят в особой череде переходов, которую своим существованием вобществе реализует каждый человек. Это такая череда переходов от человекак человеку, в которой соединяются в одно единое целое материальная,душевная и духовная формы жизни человека и общества. Рассмотрим однуиз таких цепочек, в которых появляются первые плоды человечности. Этоцепочка,связывающаямеждусобойтакиесоциально-императивныефеномены как дружба и истина.Проблема философских исканий метаморфоз человечности в областивзаимодействия между дружбой и истиной является сквозной в истории63Агамбен Д.
Homo sacer. Что остается после Освенцима: архив и свидетель. - М.: Европа, 2012. - С. 83-84.117философского познания. Если истина соединяет человека с миром и открывает перед ним макро-косм социального и всякого иного бытия, то дружба соединяет человека с человеком и помогает ему постичь себя через универсальный микро-косм своего бытия. Образ человечности можно выстраивать,исходя как из позиций дружбы, так и из позиций истины. С позиций дружбыкаксоциально-сущностной,предопределяющейспособгенеалогиченскойчеловеческогомодальности,поведения,человечностьраскрывается через историю содружественного творчества людей.
С позицийистины, как метафизического императива социальной объективности,человечностьвыглядитвкачестветакогообъективногосостояния,детерминированного закономерным стечением обстоятельств человеческойжизни.черезПо сути, статусное соотношение этих позиций можно обозначитьдемаркациюразличиймеждугенеалогиейиметафизикой.Соответственно, в расхождении этих позиций можно разглядеть источникпротивостояния между генеалогией и метафизикой.64 Для данных дисциплинтакое противостояние позволяет многое прояснить в понимании внутреннегоих содержания, позволяет четко обозначить акценты и приоритеты,необходимые для их дальнейшего концептуального развития.Между генеалогией и метафизикой, как двумя крайними позициями впонимании человеческого бытия, находится история, «примиряющая» и«синтезирующая» их.