Диссертация (1145195), страница 53
Текст из файла (страница 53)
Также целью паллиативного лечения оказывается обеспечить как можно более высокое качество жизни как пациента, так и его семьи.Существуют примеры, когда умирающий больной, избавленный от боли идругих мучительных симптомов, окруженный любящей семьей и друзьями, не потерявший способности воспринимать события текущей жизни, духовные ценности, может даже сказать о себе, что он счастлив.Комплекс паллиативной помощи организуется таким образом, что в неевходит: патронажная служба помощи пациентам, которые предпочли умереть дома; выездную службу для купирования острых состояний; специализированныйстационар — хоспис, специализированные отделения госпиталей общего профиля; дневные и ночные стационары, создаваемые, как правило, при хосписе.
Центральным учреждением в системе паллиативной помощи является хоспис, служащий не только специализированной больницей для безнадежных больных, ноучреждением, имеющим особую программу действий и корпоративные убеждения, суть которых заключается в создании необходимого «жизненного пространства» пациента, где на первый план выдвигается личность, желания пациента, его406Дворецкий И. Х. Латинско-русский словарь. С. 720.261эмоциональные реакции.
Философия хосписа предполагает организацию духовной и психологической поддержки больных перед лицом надвигающейся смерти.Впервые, учреждение с названием хоспис было создано во Франции в Лионе в 1842 году по инициативе мадам Ж. Гарнье и предназначалось оно для уходаза умирающими от рака больными. В 1879 году подобное учреждение было создано ирландскими сестрами милосердия в Дублине, а в 1905 году — в Лондоне.В 1967 году в Лондоне же был открыт Первый хоспис современного типа. Инициатором и организатором хосписного дела стала дама Сесилия Сондерс (Dame Cicely Saunders,1918—2005), социальный работник и медицинская сестра, а за-тем врач.
Ее принято считать важной фигурой в истории развития хосписногодвижения в Англии и во всем мире. У нее самой были определенные проблемы создоровьем, что и подтолкнуло ее к тому, чтобы стать медицинским работником.Когда Сондерс ухаживала за пациентом из Польши (умирающим эмигрантом),она пришла к выводу о том, что необходимо создать комфортное пространстводля неизлечимо больных, чтобы они не чувствовали страха смерти и паллиативный подход был бы успешно применен.
После смерти своего пациента она работала в больнице для умирающих бедняков св. Луки терапевтом, а затем получиламедицинское образования, не прерывая добровольческую работу уже в больницесв. Иосифа. Там же ей впоследствии и выделили должность (после получениястепени в 1957 году), и там Сондерс развернула активную деятельность по созданию хосписного пространства.407В России в начале XX в. Великая княгиня Елизавета Федоровна основалаМарфо –Мариинскую обитель.
По внутреннему строю жизнь сестер обители былаблизка монастырскому, а внешняя их деятельность была обращена на служениеближним, в том числе по уходу за умирающими больными.408 Среди задач обители, определенных Елизаветой Федоровной, было воспитание особых сестер для407408Poor B., Gail P. P. End of Life Nursing Care. Boston; Toronto, 2001. P.
121.См.: Миллер Л. П. Святая мученица российская великая княгиня Елизавета Федоровна. М., 2006. С. 140—143.262духовного утешения тяжело больных, стоящих на краю могилы. «Не странно ли»,— говорила она, — «что мы из ложной гуманности стараемся усыплять такихстрадальцев надеждою на их мнимое выздоровление. Мы оказали бы им лучшуюуслугу, если бы заранее приготовили их к христианскому переходу в вечность».409Также о необходимости обязательного облегчения болей и обязанностиправительства обеспечить медицинские учреждения достаточным количествомобезболивающих средств говорится в «Заявлении о политике лечения смертельнобольных пациентов, испытывающих хроническую боль».410 Существует мнение,как на обывательском уровне, так и на уровне медицинских работников, — согласно которому эйтаназия как и смертная казнь рассматривается как убийство.Поэтому попытаемся эпизодически рассмотреть собственно вопрос о природесмертной казни.
В секулярном сознании это явление трактуется как гуманный акт,избавляющий общество от угрозы опасного преступника. Как своего рода операция по удалению опухоли в теле общества. Однако, по природе своей, смертнаяказнь по-прежнему не лишена атрибутов устрашения и театральности.Наказание преступника, особенно смертная казнь, исторически было связано с театрализацией, однако, от века к веку, от законов Хаммурапи до трактатовпо прау и судопроизводству Ч.
Беккария, отправление наказания становилось всеболее и более гуманной и — скрытной. Оно лишалось зрелищности в угоду эффективности и принципам человеколюбия и равенства субъектов перед законом.Именно это обстоятельство, очевидно, и заставило М. Фуко в своем исследованиивозникновения современной пенитенциарной системы сделать следующее наблюдение: «Наказание постепенно перестает быть театром. И все, что остается в немот зрелища, отныне воспринимается отрицательно; как будто постепенно перестают понимать функции уголовно-исполнительной церемонии, как будто этотритуал, который “завершал” преступление, заподозрили в недолжном родстве с409Там же, с. 166.Маляева Е.О.
Возможна ли легализация практики эйтаназии в России? // Медицинское право, 2004, №1 (5).URL: http://bono-esse.ru/blizzard/RPP/M/ORGZDRAV/MP/evtanasija.html.410263последним: словно заметили, что он равен, а то и превосходит в варварстве самопреступление, приучает зрителей к жестокости, тогда как должен отваживать отнее, показывает им, насколько часты преступления, выдает в палаче преступника,в судьях — убийц, в последний момент меняет роли, превращая казнимого преступника в объект сочувствия или восхищения».411 Попытаемся же просмотретьэволюцию смертной казни, начиная от мистерии — явления, бывшего предтечейтеатра.В периоды «обезличивающего кризиса» (Р.
Жирар), затрагивавшего всеслои общества, люди, обращаясь к Богу или богам, стремились принести им «искупительную жертву» — символически казнить чужака или отличного от прочихчлена общины, на которого возлагалась вина за кризис. Такое жертвоприношение,ставшее символическим прообразом смертной казни, ритуализировалось, обставляясь как добровольное. Но чаще метонимией собственной, человеческой выступала жертва животного.
Таковы и Апис египтян и иудейский козел отпущения.Казнимое животное олицетворяло человека, группу людей или поступок,считавшийся причиной бедствия. Такой заместительный ритуал казни характерени для жертвы, принесенной в благодарность Богу. Авель приносит в жертву БогуОтцу лучшего ягненка из своего стада, олицетворяя жизнь животного с жизньюсвоей и являя Всевышнему свою покорность и смирение. Его брат Каин выбираетв жертву Богу выращенные злаки, которые всходят или не всходят не однимиусилиями земледельца, но по Божьей Воле, и потому не являются символом смирения Каина. Понимая это, не приходится спрашивать о том, почему дым от окаянной жертвы, отвергнутой Богом, стелется по земле, а дым от жертвенника Авеля возносится к небесам.Оскорбленный Каин, помнится, находит иной способ «замещения» в ритуальной казни, убив брата, кровь которого «впитала земля».411Фуко М.
Надзирать и наказывать. М., 1999. С. 15.264В книге Левит (Лев. 2—13) описывается пример непростого ритуала жертвоприношения (сакральной казни): если приносится в жертву животное, но выбрать нужно «из скота крупного и мелкого». Если животное крупное — то этодолжен быть самец, причем оговаривается, что он должен быть «без порока». Далее, нужно привести животное к месту собрания и, получив благословение, возложить руку на голову жертвы, чтобы обрести «благоволение во очищение греховего (того, кто приносит жертву)». Если выбирается мелкий скот (овца или коза) тоэто также должен быть здоровый самец. Затем, после получения благословениянужно заколоть животное «пред Господом на северной стороне жертвенника, исыны Аароновы, священники, покропят кровью ее на жертвенник со всех сторон;и рассекут ее на части, отделив голову ее и тук ее, и разложит их священник надровах, которые на огне, на жертвеннике, а внутренности и ноги вымоет водою, ипринесет священник все и сожжет на жертвеннике: это всесожжение, жертва, благоухание, приятное Господу».