Диссертация (1145195), страница 55
Текст из файла (страница 55)
5:6—7) «Вот, Он убивает меня; но я буду надеяться; яжелал бы только отстоять пути мои пред лицом Его!» (Иов. 13: 15). — Итак, сми418Мелихов Александр Последний акт. Казнь как прикладное искусство. URL:http://skoobsined.mumidol.ru/me/melikhov-lastact.htm.270рение Иова заключается в богооправдательной проповеди. Он снимает с Творцаответственность не только за собственные муки, но и за муки мира.В истории Иова Многострадального есть и экзистенциальный сюжет:«Только ли о себе говорит Иов? Только ли на свои несчастья жалуется? Нет, вданном случае он вообще не имеет их ввиду. Но перед его взором, в его страшныхстраданиях, предстала во всем своем ужасе всеобщая несправедливость: повсюдубедные и сироты угнетаемы, а злодеи благоденствуют, и Бог не защищает слабых.Именно на это Иов обращает теперь взгляд своей души. Как и должно благородному и праведному мужу, он забывает о себе и думает об общих проблемах, обедствиях всего человечества, которые стали теперь доступны внутреннему зрению Иова, обостренному страданием».419 Иов стоит на страже «благородства человека»420, его истинная задача, самый смысл его подвига в том, что он всяческиоправдывает Бога.
Иов, таким образом, занимается практической теодицеей: насвоем примере он показывает, как не уступить обстоятельствам несправедливогомира, хаоса, разверзшегося вокруг него, а, наоборот, противопоставить себя миру,тем самым дав ему правило и порядок. В этом смысле показательна трактовка фигуры Иова датским философом С.
Кьеркегором, считавшим его воплощениемэтической личности. Если Нерон, сжигающий Рим, преследующий христиан имолящий своего раба убить его, в каждом кусочке мира ищет отражения себя (чемвоплощает пример эстетической личности, как и Дон Жуан), то Иов пристальновглядывается в себя, чтобы упорядочить разрушающийся вокруг мир. В концеконцов этическая личность освобождается от мира. Вот как описывает величиеИова Кьеркегор: «В том и величие Иова, что страсть свободы у него ничем не заглушается и не умеряется никаким неверным истолкованием, как это часто случается при подобных обстоятельствах; по малодушию своему, из мелочного страха419420Щедровицкий Д.В.
Беседы о Книге Иова. М.: 2012. С. 38—39.Там же, с. 41.271человек допускает, что страдает за свои грехи, хотя бы ему и не за что было страдать. Его душе не достает настойчивости и выдержки, чтобы продолжать стоятьна своем, вопреки настойчивым опровержениям мира».421 Иов в своих действияхявляет пример верности.
Он не способен предать даже предавшего его: «Он необессмысливает, а утверждает свою прежнюю веру в условиях самых критических».422Праведник (и это хочется отметить особо) не страдает неисцелимо. Оннадеется на милость Божию. «Жив Бог, лишивший меня суда, и Вседержитель,огорчивший душу мою. <…> доколе еще дыхание мое во мне и дух Божий вноздрях моих, Не скажут уста мои неправды и язык мой не произнесет лжи!»(Иов. 27: 2—4) Иов не принимает смерть, предложенную друзьями, ибо такаясмерть сопряжена с отречением от Бога – с погибелью.
Страдающий не можетпринять не самой смерти, а смерти как отречения («Отрекись от Бога и умри»).Если страдающий безнадежно больной сравнивается с Иовом, то чем может больной отстоять пути свои пред лицом Творца, если смерть больного (в отличии отсмерти Иова) неизбежна?Если принять на веру тот факт, что всякая воля к смерти и попытка облегчения мук есть согласие с советом «отречься от Бога», то следует признать таким«отречением» и слова умирающего на Кресте Спасителя: «Боже Мой! для чего Тыменя оставил?» (Мф. 27:46) Нет ли в этом абсурда, сродни тому, о котором размышлял Камю?Во-вторых, если речь идет о Христе, то одним из важнейших и радостнейших аспектов Благой вести является именно избавление от страданий. Неспростана Успенской литургии в молитве о дарах есть просьба о, мирной, скорой и безболезненной смерти.421422Кьеркегор С.
Повторение. / Несчастнейший. М., 2007. С. 88.Щедровицкий Д.В. Беседы о Книге Иова. С. 41.272Не кто иной, как Иисус говорит: «Приидите ко Мне все труждающиеся иобремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня,ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф.11: 28—30). Стремление «найти покой душам» — тоесть облегчить страдание, принимая «благое иго», — не просто не противоречитхристианскому учению, но является одной из его основ.К тому же, (и об этом отчего-то нечасто вспоминают) Христос умирает наКресте при милосердном «содействии» римского сотника Тита Лонгина (в другомЕвангелии – Гая Кассия), пронзившего копьем печень Иисуса, дабы ускорить егокончину, то есть фактически применившего в отношении Спасителя эйтаназию.Приходится вспомнить евангельский стих, говорящий о последствиях отказа страждущему в милосердии: «Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, ивы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не оделименя.
Тогда <…> скажут Ему в ответ: “Господи! когда мы видели Тебя алчущим,или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и непослужили Тебе?” Тогда Он скажет им в ответ: “Истинно говорю вам: так как выне сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне”» (Мф. 25:42—46).И все-таки, является ли убийством облегчение мучений человека, приговоренного болезнью?Бесспорно, отношение к «благой смерти» было, есть и будет неоднозначным. Нельзя просто закрыть глаза на то, что больной, умоляющий о смерти, находится в «состоянии измененного сознания», связанном с тяжелыми физическимии нравственными страданиями. То же самое можно сказать и о родных больного.Трудно и бесперспективно спорить с тем, что степень ответственности врача илипросто близкого человека, отважившегося на «крайнюю меру», каковой являетсяэйтаназия, всегда остается недостаточно осознанной.273Прав и о. Сергий Булгаков, напоминающий нам, что данное Богом врачудело состоит в сопротивлении смерти выхватывание «из когтей ее преждевременных жертв».
Борьба с нею до той самой черты, за которой продлению жизни исчерпана всякая возможность.423 Но как быть в ситуации, в которой продлениюжизни исчерпана всякая возможность и жертву нельзя назвать «преждевременной»?Тогда бесспорно и то, что смерть не должна быть наказанием за прожитуюжизнь.
Для того, чтобы избавить умирающего от физических и психических мучений, чтобы он смог достичь безмятежной смерти, необходимо, с точки зренияА. П. Зильбера: «а) совершенствовать медицинские действия, устраняющие физические страдания; б) заниматься психологической подготовкой человека в уважении к естественной смерти, которую надо лишить мистицизма и ореола наказанияза грехи; это должно сократить естественный страх смерти; в) окружить умирающего не только физическим, но и психическим покоем (возле умирающего должен находиться человек — сестра милосердия, психолог, педагог, священник,друзья, любимый родственник, врач)».424 В конце концов, и с точки зрения монотеистических религий, смерть тела — не более чем преддверие грядущей жизни,так почему я не имею права шагнуть за эту дверь спокойно? Вполне возможно,что прав был поэт, недоумевавший насчет излишней озабоченности ума смертью:«Я еще многое мог бы сказать о смерти, и меня удивляет, что столько людей терзаются из-за нее, ведь мы всегда носим ее в себе, и пора бы уже с нею смириться».425Резюмируем сказанное.
Эйтаназия на протяжении долгой истории европейской цивилизации остается сложнейшей социально-философской, антропологической и медицинской проблемой. Вопрос о праве человека на смерть, как и вопрос423Булгаков С. О чудесах Евангельских. М., 1994. С. 64.Петрюк П. Т. Рецензия на книгу «Зильбер А. П. Трактат об эйтаназии. — Петрозаводск: Петр. ГУ, 1998. —464 с.»// Журнал психиатрии и медицинской психологии. 2002. № 1. URL: http://www.psychiatry.ua/articles/paper077.htm.425Кокто Жан. Петух и арлекин.
Стихи. СПб, 2000. С. 692.424274о спасительном значении предсмертного страдания, остается предметом острыхдискуссий между богословами, врачами, юристами и правозащитниками. Эйтаназия в условиях тоталитарного государства нередко становилась средством регулирования социальной сферы.Христианская этика, относясь к жизни как к «Божьему дару», отрицательноотносится к практике эйтаназии, приравнивая ее к убийству или самоубийству.При этом одной из основ христианского учения является проповедь милосердия иоблегчения страданий.Подведем итог. Ценность жизни пациента как субъекта взаимоотношений сврачом и болезнью, определяется не только его подчиненным статусом страдальца.
Пациент как независимая личность, не смотря на тяжесть и течение болезни,вправе рассчитывать на уважение своего человеческого достоинства со стороныокружающих и, в особенности, со стороны врача. Даже если речь идет о неизлечимом заболевании и состоянии инвалидности как перманентной болезни, от момента диагностирования заболевания до момента ремиссии, исцеления или смерти, сам больной имеет право оценивать себя как целостную личность.Ничто не должно угрожать его самооценке, предполагающей высокую ценность его жизни, не зависящую от частичной или полной, временной или постоянной утраты дееспособности.275ЗаключениеФеномен интеркоммуникации врача и пациента выходит далеко за рамкимедицинской этики.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
